От редакции: в комментариях к колонке главного редактора ”Топ-лист самых вредных советов одинокой девушке” разгорелась бурная дискуссия о том, нужно ли пытаться избавиться от боли собственного одиночества, помогая другим. Сегодня на этот вопрос подробно отвечает в своей статье наш постоянный автор Лика Сиделёва.  

История о том, когда доброе дело может быть вредным

«Как ты можешь чувствовать себя несчастной, когда есть люди без рук и ног, когда дети в Африке умирают от голода, когда дома ребёнка полны отказниками, когда твоя бабушка в 18 лет уже воевала на фронте, а Жанна Д’Арк в твоём возрасте и вовсе 10 лет как лежала в могиле?»

«Я слышала подобные слова с самого детства и свято верила в то, что мне не может быть плохо, что я обязана, просто вынуждена быть счастливой и благодарной, даже когда меня оскорбляли, наказывали, когда со мной случались несправедливости и мне хотелось умереть от боли», – делится своими переживаниями Анна. Молодая, красивая, незамужняя девушка с хорошей карьерой и увлекательным хобби. Как и многие наши современники, она умеет радоваться и быть благодарной, но совершенно не способна сопереживать себе.

К сожалению, очень часто родители, действуя из любви к нам, запрещали нам чувствовать боль, страх, обиду, отчаяние и одиночество. Они хотели вдохновить, мотивировать нас, но в результате получились отрицающие свои чувства одинокие маленькие девочки, которые боятся почувствовать и принять то, что на самом деле творится в их сердцах.

В апостольском послании совершенно недвусмысленно нам рассказывается, как правильно вести себя с людьми, которые испытывают боль: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12:15) Но есть ли у нас такие навыки?

Отверженная боль

Многие из нас с детства усвоили необходимость быть хорошими девочками, радовать маму и папу, слушаться старших и за это получать любовь. К сожалению, одной из главных проблем современных женщин является именно это – искажённое представление о любви как о чём-то, что надо заслуживать.

Хорошая девочка никогда не подвергает оценке действия других, всех оправдывая и покрывая, но зато крайне придирчиво относится к себе и своим правам. Так, Анна рассказывала о том, что любящий её папа мог не разговаривать с ней неделю из-за полученной тройки, даже когда девочка рыдала и умоляла: «Папочка, не молчи, пожалуйста, мне страшно, когда ты молчишь», а понимающая мама совершенно спокойно лупила её ремнём, когда в 15 лет она пришла домой после первого свидания на час позже обещанного времени.

Сейчас Анна уже взрослая, отвечающая сама за себя личность, но до сих пор в ней живёт та маленькая отверженная девочка, которая запрещает себе выплакать ту боль. «Да и какое же это горе, когда рядом столько действительно трагических историй», – регулярно повторяет Анна.

За настоящими трагедиями девушка пошла в детский дом, где регулярно проводила всё свободное время, убеждая себя в том, что у неё на самом деле всё хорошо и замечательно. Но и там она не могла полноценно плакать с плачущими. Как выяснилось, детский дом был выбран Анной не просто так. Именно глядя на отверженных детей и сочувствуя их беде, она таким сложным и заковыристым путём могла поплакать о своей детской боли отвержения и непонимания со стороны таких сильных и всё понимающих взрослых.

Но долго быть сильной Анна не смогла. Одно дело – работа, сложные и интересные проекты, реализация собственного призвания и поддержка коллег. Но другое – детский дом и постоянное балансирование на грани контакта с собственной болью. Увы, хорошее начинание обернулось для девушки депрессией.

Когда уста говорят от недостатка сердца

Как не печально признавать этот факт, многие люди идут помогать другим не из избытка сил, чувств и сердечной теплоты, а руководствуясь совершенно корыстными целями. Они идут к нуждающимся, чтобы почувствовать собственные силу, значимость, добродетельность и в конечном итоге стать «хорошими детками» у Бога и выторговать у Него кусочек собственного счастья. Они идут не отдавать, а забирать любовь и благодарность.

Такое отношение к благотворительности и помощи – очень опасный метод самопомощи, ведь по сути делающий добро превращается в зависимого от чужой благодарности, подкрепляя извне невысокую и хиленькую собственную самооценку. Но беда заключается в том, что как и в любой зависимости, здесь мы можем говорить о ненасыщаемости чувства собственной значимости. Попытка доказать себе ценность собственной жизни через похвалу и благодарность со стороны так же успешна, как и стремление носить воду в сите. У сосуда нелюбви к себе нет дна.

Каждый человек от рождения является бесценным сокровищем, достойным безусловной любви со стороны родителей. Младенца любят просто так, просто по факту его появления на свет. Но когда ребёнок начинает проявлять собственную Богом данную личность, не каждый родитель понимает, как ему вести себя с чадом. Очень часто в основе воспитания лежит странное убеждение о том, что ребёнка надо дрессировать, ломать, указывать на его недостатки и хвалить, если он сделал что-то такое, что нравится маме: то есть вырабатывать у ребёнка, как у собаки, условные рефлексы, дабы им было проще манипулировать.

Но ребёнок, которого принимают не безусловно, а только если он соответствует озвученным родителями правилам, не верит в то, что он сам по себе представляет хоть какую-то ценность для мира. И самоценность заменяется самооценкой, то есть постоянным стремлением оценивать себя и свои поступки, расставлять себе баллы и внимательно следить, вызовет ли тот или иной поступок так необходимую человеческой душе похвалу принятия поступка.

Умение принимать ценность любых своих чувств – это как раз следствие принятия себя как личности, созданной по образу и подобию Творца, принимать свою уникальность и важность для Бога, который Сам сошёл на землю и претерпел крестные муки не только за других хороших людей, но и конкретно за меня. Возможность поплакать с самим собой и поделиться с Богом любыми своими трудностями, даже самыми пустяковыми – это очень важное качество взрослого человека, залог его душевного благополучия.

Но многие ли из нас признают, что можно отвлекать Бога по пустякам, рассказывая ему о том, как захотелось плакать, когда посторонний человек назвал меня дурой. Как сложно было справиться со сложным заданием в школе, и ни от кого невозможно было получить помощи… Как обидно, что Вася всех пригласил на день рождения, а меня – нет.

Это всё – мелочи жизни, но и они имеют право на существование, потому что они наши и они происходят с нами прямо здесь и сейчас, пока мы живём. И настоящая жизнь – это как раз тот миг, когда мы чувствуем себя, своё взаимодействие с миром именно так, как оно складывается, без отрицаний, без обесценивания собственного опыта, умея чувствовать то, как сейчас душа реагирует на встречу с миром.

Нужны ли мы нам

В замечательной сказке про трудоголиков «Понедельник начинается в субботу» было описано много интересных сюжетов. Вспомните, например, плакат в одной из лабораторий отдела смысла жизни: «Нужны ли мы нам». Это тот вопрос, с которого надо начинать любой свой поступок: «Зачем я решила это сделать? Что я хочу получить?»

По мнению многих моих знакомых психологов, часто люди, занимающиеся благотворительностью – это одни из самых одиноких и травмированных клиентов, которые на самом деле хотели сами получить помощь и поддержку, но зачем-то стали помогать другим. При этом, как ни странно, заботу со стороны других людей они принимать не умеют, отказываются, обесценивая её.

Мне приходилось встречаться с одной одинокой женщиной, инвалидом II группы, живущей на пенсию. Это была активистка своего церковного прихода, постоянно помогающая всем и вся. Она ходила в детский дом и регулярно брала на выходные детей, старалась помогать многодетным, предлагая безвозмездно помощь по дому. Но, что удивительно, наши попытки как-то помочь ей самой она полностью отвергала и даже обижалась. Доходило до обидного: после практически скандала с нашей стороны она согласилась принять подарок на день Ангела, но потом в магазине нашла цену этого подарка и настаивала, чтобы мы забрали у неё деньги, которые мы на неё потратили. Никакие замечания о том, что она нас обижает подобным поведением, она не принимала. Даже жалобы батюшке и его увещевания о том, что вести себя так по отношению к людям, которые тоже хотели сделать благое дело – это вообще-то гордыня, не помогали. Эта раба Божия стала избегать всех, кто сильнее и богаче её, и все свои силы по-прежнему тратила именно на бедных и убогих.

Анна, с истории которой началось моё повествование, долго не могла ответить на вопрос, нужна ли она себе. Свою ценность со временем она стала воспринимать только рядом с обречёнными детьми, в результате чего просто перетрудилась и скатилась в болезнь. Ушло много времени на то, чтобы девушка смогла увидеть то, что она тоже нуждается в помощи, поддержке и сочувствии. Что ей нелегко живётся одной, что она действительно чувствует себя неполноценной личностью всякий раз, когда подруги приглашают её на свадьбу или крестины. И что она сама отвергала помощь мужчин, которые относились к ней как к женщине, слабому и немощному сосуду, пытались как-то заботиться и проявлять свои чувства.

Не чувствуй!

До сих пор одиноким или страдающим женщинам постоянно дают советы те самые тётушки, которые запрещали своим детям или себе самим испытывать неприятные эмоции и думать о том, как много на земле настоящего горя. Но это так же легко и просто, как силой мысли убедить зарождающееся воспаление перестать воспаляться, вернуться на круги своя и жить как прежде.

Верхом цинизма для меня лично явились слова подруг женщине, похоронившей свою годовалую дочь: «Как ты смеешь плакать? Ведь Господь лучше знает, как распорядиться жизнью ребёнка. А у тебя теперь на небе ангел-заступник, тебе надо радоваться!» Вы представляете себе это? Женщине, которая похоронила своё дитя, свою кровинушку, говорят, что она не имеет права чувствовать по этому поводу грусть и печаль, а просто таки обязана прямо сейчас пуститься в пляс. Смерть близкого человека – это всегда потеря, это боль куда более тяжёлая чем ампутация без наркоза. Но разве можно говорить солдату, чтобы он смеялся, когда ему отрезают ногу, подбадривая себя тем, что другие умирают от гангрены?

Очень часто в нашей традиции со словом «помощь» ассоциируются какие-то физические дела, что-то материальное. Нередко плачущего от горя человека ближние пытаются вдохновить, надевая на себя маски циничных шутов, пытающихся со смехом рассказать о преимуществах испытаний. Но выглядит это так же уместно, как балаган на поминках. Но многим из нас на самом деле нужно со-чувствие. То есть совместное проживание каких-то важных чувств, которые уже зародились в наших сердцах.

Наши чувства – это вообще индикатор внутреннего душевного состояния. И плохие, негативные чувства так же важны, как нагноение. Это показатель того, что в организме протекают какие-то процессы, способные нанести вред организму. Если фурункул заклеить пластырем и игнорировать его существование, то результат может быть плачевным. Если во время приступа аппендицита уговаривать себя, что другим бывает куда больнее – и не вызывать скорую, то может случиться самое страшное.

Эмоции всегда нам несут какое-то важное сообщение о нас самих, о нашем состоянии здоровья, но в нашей традиции куда-то делось умение со-чувствовать, со-переживать, то есть плакать с плачущими. Но чтобы принять помощь другого, необходимо признать себя в данный момент слабым, бессильным, нуждающимся. Человек, ощущающий свою уникальность и самоценность, понимает, что болезнь, ошибка или неприятность не делают его ущербным и недостойным любви.

Когда наши близкие пытаются перекрыть нам доступ к нашим истинным чувствам, они на самом деле переживают за нашу самооценку и боятся, что плохие переживания могут нанести вред, выбить из колеи. Фактически, зародившемуся чувству перекрывают все пути, не давая ему стать процессом, ведущим к оздоровлению и поиску ответов на мучающие вопросы.

Но, как это ни странно, зародившееся чувство, как и воспаление – это действительно процесс, который должен завершиться высвобождением некоторой энергии, направленной на действия по изменению текущей ситуации. То есть фактически в результате переживания эмоции высвобождаются силы.

Если эмоции отрицать, как это с детства привыкла делать наша героиня Анна, то процесс будет прерван. Силы появляются, но куда их девать – непонятно, ведь внутренней работы проведено не было. И вместо помощи себе эта энергия направляется на других. На перевоспитание родителей, на чрезмерное увлечение жизнью детей или супруга, спасение бездомных собак, социальную работу с бомжами по возвращению их к нормальной жизни, выбору в мужья страдающего алкоголизмом, на сверхконтроль, на трудоголизм или зависимость от «добрых» дел.

А если я хочу помогать

Желание помочь ближнему само по себе очень хорошо. Но для начала необходимо тщательно исследовать своё стремление помогать.

Когда добрые дела лучше отложить?

Если в принципе появляется сделать доброе дело «во имя», «в искупление», «руководствуясь великой целью», «ради призвания», то лучше остановиться и подумать, зачем обязательно для решения личных проблем впутывать ни в чём неповинных посторонних людей, которые хотят, чтобы любили их, а не память об аборте, чтобы писали им, а не умершей маме. Чтобы не переносили на них, на их собственные личности и судьбы, разборки со своим прошлым.

Помощь другим – это всегда огромный труд, и прежде чем привязывать к себе постороннего человека, надо убедиться в том, что своих сил будет достаточно, что желание помогать – искренне, а не навязанное. Что способны принимать других людей такими, какие они есть, без желания исправить или осчастливить их, именно присутствуя с ними рядом и разделяя с ними их чувства, и плохие, и хорошие.

Попробуйте для начала что-то простое, например – переписываться с какой-нибудь одинокой бабушкой, а не идти сразу же к тяжело лежачим больным. Изучайте себя, работайте над собой, чтобы иметь силы отдавать любовь, заботу и сочувствие, а не жалеть в самопревозношении и не требовать любовь и признание.

http://www.matrony.ru/pomogi-vsem-krome-sebya/