Mongoose

Сегодня уже даже самым неисправимым романтикам становится ясно, что с упразднением Советского Союза и кризисом коммунизма Холодная война против нашей страны не прекращена, точнее — начата новая, которую ведут уже иными методами но с теми же целями. Собственно говоря, мне лично близка точка зрения тех авторов, которые видят первые всполохи Холодной войны в самой что ни на есть глубокой древности, когда Запад шел на нашу страну в крестовые походы и пытался подчинить Православие Ватикану. Хотя, конечно, со строго научной точки зрения Холодная война является вполне определенным периодом нашей истории, она, тем не менее, всецело вписывается в межцивилизационное противоборство, которое приходится вести России на протяжении нескольких столетий. Следовательно, и сегодня является чрезвычайно актуальным изучение тех причин и механизмов, которые лежали в основе Холодной войны, разрушавшей СССР, чтобы на новом этапе не повторят ошибки прежних лет.

Хорошим подспорьем в понимании истоков Холодной войны, ее начального этапа может служить недавно вышедшее исследование В.О. Печатнова "От союза — к холодной войне. Советско-американские отношения в 1945—1947 гг." (М., 2006). Книга издана издательством Московского государственного института международных отношений МИД России. На мой взгляд, это делает ее особенно интересной. МГИМО не зря считался кузницей кадров отечественной дипломатии. Через университет прошли многие видные политики, по сей день определяющие основные направления внешней политики нашей страны. Поэтому совсем небезынтересно посмотреть, чему учат сейчас тех юношей и девушек, которым уже в самое блажащее время придется отстаивать интересы России на международной арене. Формируют ли у них национальную гордость, понимание национальных интересов, какие направления внешней политики им определяют как приоритетные?

Чтение книги В.О. Печатнова, создало у меня впечатление, что у молодого поколения появляется реальная возможность узнать правду о прошлом нашей страны, воспринять его без очернительства и комплекса неполноценности. Понятно, что сразу преодолеть порочное наследие эпохи козыревых и афанасьевых будет невозможно. На этом пути еще предстоит сделать очень многое. Вот и в названной книге можно согласиться далеко не со всеми положениями. Так, вызывает сомнение заложенная в ее основу концепция "равной ответственности" за возникновение Холодной войны обеих сверхдержавах послевоенного времени — СССР и США. Конечно, еще лет десять назад даже такая постановка вопроса казалась революционной, поскольку чрез средства массой информации, псевдонаучные фолианты и даже учебники навязывалась точка зрения, согласно которой развязывание Холодной войны приписывалось исключительно советскому тоталитаризму, тогда как позиция Запада оправдывалась необходимостью защиты "демократических ценностей" от варваров с Востока. Появление подобных измышлений в отечественной литературе явилось следствием нашего поражения в Холодной войне. Сегодня, когда Россия, хоть и с большими издержками, пытается встать на ноги, с подобными русофобскими идеями не станет выступать ни один трезвомыслящий человек, но и с концепцией "равной ответственности" отечественной исторической науке и дипломатии следует решительно распрощаться.

Говорить о равной ответственности СССР и США за Холодную войну все равно, что утверждать, будто бы за начало Второй мировой войны Советский Союз должен нести такую же долю ответственности, что и нацистская Германия. Цинизм подобных лженаучных "теорий" очевиден. Преступно и аморально ставить на одну доску палача и жертву. Преступно и аморально уравнивать долю ответственности за развязывание войны страны-агрессора и страны, подвергшейся агрессии. А Холодная война в этом смысле ничем особенным не отличается от любой другой войны. И наша страна никоем образом на являлась в той войне ни ее инициатором, ни агрессором. Наоборот, она подверглась вероломному нападению со стороны гораздо более мощного и безжалостного врага — блока Западных государств во главе с Соединенными Штатами. Именно США и являлись страной-агрессором, как потом именно США являлись страной-агрессором, развязавшим войну против Вьетнама, Югославии, Ирака…

Неоспоримым достоинством книги В.О. Печатнова является то, что все приводимые автором факты красноречиво опровергают высказанную им же концепцию "равной ответственности", в силу чего эта "концепция" явственно повисает в воздухе и выглядит пустым реверансом политкорректности в адрес наших партнеров. Придет время, и нам вовсе не придется раскланиваться с Западом, а собранные историком свидетельства лягут в основу нашей новой внешнеполитической доктрины. И так, обратимся к основным положениям книги, с точки зрения современной науки анализирующей начальный этап Холодной войны, которую, в свете всего сказанного выше, правильнее всего определить как политику, проводившуюся Западом против нашей страны в период после Второй мировой войны с целью лишить ее статуса сверхдержавы и обесценить достигнутую в борьбе с фашизмом Победу.

В начале своей книги Печатнов показывает предысторию Холодной войны, и первое, что позволяют опровергнуть собранные им богатые фактические материалы, это миф о том, что причиной Холодной войны стал страх западного человека перед коммунистической угрозой. Многие политики в Европе и Северной Америке, и это подтверждают материалы исследования, которое проделал Печатнов, быстро осознали произошедшие в СССР в 1930-е годы перемены. Даже Черчилль признавал, что Советский Союз при Сталине отказался от троцкистской формы большевизма и стал вполне предсказуемым партнером на международной арене. Еще большее знание придавали произошедшим в СССР переменам представители американских правящих кругов, в том числе президент Америки Рузвельт. Он видел, что в СССР постепенно происходит возрождение национальной жизни и в основе внешней политики Советов лежит понимание ими национальных и геополитических интересов России, а вовсе не идеология мировой революции. По распоряжению Рузвельта в США была прекращена работа по публикации книг Троцкого с критикой в адрес Сталина — по мнению президента, их выход мог осложнить советско-американские отношения. Особенно сочувственно в Америке было встречено смягчение Москвой политики по отношению к религии. С этого времени даже многими ястребами СССР не воспринимался в образе красного монстра.

И все же страх выступал не самой последней причиной агрессивного поведения западных союзников по отношению к нашей стране. Но если это был страх не перед коммунистической угрозой, то какова была его подлинная природа? Чем он был вызван? Его корни не следует искать исключительно в идеологической плоскости. Многих и в Англии, и в Америке не только восхищала, но и ужасала мощь русских армий, теснивших тевтонских "крестоносцев", прежде считавшихся непобедимыми. Почему получалось так, что "какие-то" славянские "варвары" громят отлаженную военную машину германцев, сумевшую поставить на колени всю Европу? Непонимание происходящего наслаивалось на вековые предрассудки, вызывало страх. Тем самым это был страх не перед Советской, а просто перед Россией, перед ее все возраставшей мощью. Говорят, запуганный кролик может нанести увечья даже волку. Вот таким насмерть перетрусившим кроликом и предстает западный обыватель, готовый всадить нож в спину своему вчерашнему союзнику.

Вносит Печатнов некоторые, подчас весьма важные коррективы так же в сегодняшние представления о советских и американских лидерах военного и послевоенного времени. Так, более осязаемым становится облик американского президента Рузвельта. Еще в советской историографии некоторые авторы рисовали его как искреннего друга СССР. Миф о его своеобразном русофильстве сохранился и по сей день. Разумеется, никаким русофилом Рузвельт не являлся. Он был стопроцентным американцем, и если чем-то отличался от своего окружения, то только большим реализмом и прагматизмом. Отсюда вытекал и его подход к сотрудничеству с СССР. В своей книге В.П. Печатнов очень четко показал эти особенности Рузвельта как политика-прагматика. С одной стороны Рузвельт изолировал Советскую Россию от ядерных разработок, не форсировал оказание ей действенной экономической помощи, проявлял пагубную пассивность в открытии второго фронта. Но, с другой стороны, именно будучи реалистом, Рузвельт понимал, что устойчивый послевоенный мир, в котором бы не учитывались законные интересы СССР, невозможен.

Более внятной становится и фигура преемника Рузвельта на посту президента США Трумэна. В советской историографии этот политик часто демонизировался. Именно на него часто возлагали основную ответственность за разрыв союзнических отношений с Советским Союзам. Впрочем, уже в литературе прежних лет встречались работы, которые давали отнюдь не картонный образ Трумэна. Эта линия продолжена и в книге Печатнова. В ней Трумэн предстает как политик, выражающий интересы широких и влиятельных кругов американского истеблишмента. Печатнов хорошо показал, что во времена Рузвельта американская дипломатия все еще переживала сложный, можно сказать революционный этап своего развития, что объясняется переходом от традиционной для страны практики изоляционизма к активному вмешательству в мировую политику. В каком виде новая Америка должна открыться остальному миру? Многим Америка грядущих десятилетий виделась в качестве мирового жандарма, хранящего ценности западной демократии и способного навязать их любому народу, пытающемуся идти своим путем. Такая политика вела США в никуда, в историческое небытие. И если Рузвельт и его ближайшее окружение понимали это, то основная масса американских политиков и военных не обладали его умом и дальновидностью. У Трумэна не оказалась ни сил, ни желания противостоять их давлению после смены власти в Белом Доме. Тем самым поворот Америки в строну противостояния с СССР нельзя назвать "трумэновским поворотом". Трумэн стал случайной марионеткой тех сил, кто еще при жизни Рузвельта выступали против сотрудничества с СССР и теперь, после его смерти стремились взять реванш (видимо, Сталин все же вполне обоснованно высказывал предположения, что Рузвельт мог быть убит противниками советско-американского сближения).

Но, пожалуй, наиболее интересны те страницы книги, которые позволяют глубже понять советского лидера — Сталина. Нельзя сказать, что со страниц работы Печатного предстает какой-то новый, неизвестный Сталин. В общем-то, для объективного наблюдателя, Сталин всегда представлялся одним из величайших исторических деятелей. Другое дело, что после XX съезда КПСС, особенно в годы горбачевской "перестройки" его имя поминалось сугубо в негативном ключе. Отношение к Сталину в нашей стране не может быть одинаковым у всех, но от карикатурного облика, заполнившего страницы книг и журналов в последние два десятилетия пришло время избавляться. Те высокие оценки, которые давали Сталину западные партнеры, служит еще одним подтверждением этой назревшей необходимости. В книге, например, приводится отрывок из секретного сборника, в котором приводились политические портреты отдельных советских руководителей, подготовленном английским посольством по окончанию войны с немцами. В нем о Сталине говорилось следующее:

"За столом переговоров он обычно сохраняет вид невозмутимого спокойствия и тихой сосредоточенности изготовившейся к прыжку кошки, за которым скрывается огромное упорство в стремлении к поставленной цели… Если он и нарушает молчание, то одной — двумя фразами соленого, грубоватого и часто цепляющего юмора, что всегда дает большой эффект. Это в тех случаях, когда он в хорошем настроении. Тогда в нем явно ощущается теплота и готовность поддаться эмоциональному обращению. Когда же он не в духе, то становится мрачным и саркастическим, что требует от окружающих большой выдержки. В ведении текущих внешнеполитических дел — игре, в которой он редко допускает промахи, — Сталин выказывает ту же непоколебимую и жесткую целеустремленность, окрашенную подозрительностью… Короче говоря, Сталин со всеми его изъянами и неудачами — это "великий человек" в современном смысле этого термина. Он является непререкаемым правителем 180 миллионов советских граждан, которых он объединил в едином и успешном отпоре самой грозной военной машине всех времен" (с. 66). Печатнов полагает, что эта характеристика Сталина является одной из самых выразительных и может считаться квинтэссенцией западного подхода к лидеру нашей страны.

Позитивные отклики о Сталине со стороны Черчилля и Рузвельта давно известны. Но не только они, даже непримиримый антагонист Сталина президент Трумэн давал ему довольно позитивную оценку. "Я могу иметь дело со Сталиным, — писал Трумэн в своем дневнике, — он честен, но чертовски умен". Новый президент Америки и другие западные деятели признавали, что Сталин является предсказуемым политиком. В США являлось общепринятым мнением, что пока у власти в Советском Союзе находится "дядюшка Джо" боятся авантюр и революционных провокаций со стороны СССР не стоит. Между прочим, это еще раз доказывает, что наша страна имела высокий авторитет даже среди своих недругов и никакой угрозы миру не несла, и что, соответственно, ни о какой "коммунистической" или "славянской" угрозе Западному как источнике Холодной войны говорить не приходится. В своем исследовании Печатнов приводит реальные механизмы и конфликтные вопросы из которых на Западе произросли семена ненависти к своему бывшему союзнику.

Из всех стран Антигитлеровской коалиции Советский Союз внес наибольший вклад в общую Победу и заплатил за нее наибольшую цену. В годы войны СССР по меньшей мере дважды оказывался на краю потери национальной независимости и уничтожения как государства. Все это формировало у советского государства совершенно четкие представления о послевоенном устройстве мира. Посол США в СССР Гарриман, хорошо разбиравшийся в особенностях нашей страны, в одном из своих отчетов в Вашингтон так оценивал нынешнюю и будущую геостратегию Советского Союза. Он признавал, что СССР заинтересован в поддержании сотрудничества с Америкой и после войны. Но приоритетным для него будет иное, а именно обеспечение собственной безопасности. Заглянув в бездну национального краха, советский народ сделает все от него зависящее, чтоб избежать повторения ситуации 1941 года в любом, даже очень отдаленном в будущем. Гарриман указывал, что исторический опыт диктует советскому руководству в своих внешнеполитических акциях руководствоваться именно этими соображениями. Признание Соединенными Штатами этой реальности позволило бы сохранить мир на долгие годы.

Соответствующее понимание, помимо Рузвельта и самого Гарримана, проявляли и другие политики, даже военные. Основываясь на советских и американских архивах показывает, каким могли оказаться контуры компромисса в случае готовности сторон идти на встречу друг другу. Советская сторона настаивала, а американская сторона не возражала против того, чтобы признать границы СССР 1941 г. Американцам такое решение давалось не просто — прибалтийские государства должны были стать частью Советского Союза, но все понимали, что без восстановления целостности на Западе границ Российской Империи уязвимость нашей страны будет неоправданно высока. Далее советская сторона считала важным окончательно ликвидировать угрозу агрессии со стороны Германии и Японии. Тут наши цели с союзниками просто совпадали, а детали будущего устройства этих стран подлежали урегулированию. После победы с социалистической революции в России страны Запада поспешили огородить нашу страну неким железным занавесом, который был сшит из пестрых лоскутов — стран Восточной Европы. Такие страны, как Польша и Венгрия служили неким антироссийским заградительным кордоном, проводили по отношению к нам враждебную политику. Американцы вполне сознавали, что теперь, после Победы Сталин захочет иметь на Западных границах дружественные, а не враждебные страны. В свою очередь СССР готов был отказаться от большевизации этих стран, ограничившись созданием там демократических нейтральных режимов. Многие американские генералы прекрасно понимали стремление России к теплым водам Средиземного моря и готовы были удовлетворить ее исторические интересы в этом регионе. Причем, американцы в годы войны готовы были пойти на встречу нам не только в вопросе с проливами, но и поговаривали о предоставлении СССР права создания военной базы на прилегающих островах, а так же о передачи нам под опеку одной из бывших итальянских колоний в Африки — чаще всего в связи с этим упоминалась Триполитания. Аналогичные уступки американцы вроде бы соглашались сделать советам и относительно Балтийского региона — кратчайшего торгового пути на Запад. На Востоке Советскому Союзу важно было иметь соседом дружественный Китай, с котором можно было бы полюбовно договориться о экономическом сотрудничестве, в частности совместном использовании КВЖД.

Но… Война завершилась. Помощь Советского Союза сделалась ненужной. Воспользовавшись смертью Рузвельта начинается ревизия прежде имевшихся договоренностей. Прежде всего Советскому Союзу отказывают в предоставлении кредитов на восстановление. Начинается давление в Восточной Европе. Следует отказ поддержать советские претензии к Турции по вопросу о проливах, об обещанном мандате на управление Триполитанией просто забывают. Китайское гоминдановское правительство, под диктовку из Вашингтона, начитает с порога отвергать многие справедливые советские требования. Очень важный факт о котором сейчас просто ничего не говорится — если мы пустили американцев в освобожденный нами Берлин, то Советскому Союзу просто отказали в праве иметь зону ответственности на Японских островах, словно бы СССР и не участвовал в разгроме этого государства и Квантунская армия исчезла с лица земли сама собой или после американских ядерных ударов. Словом, законные интересы СССР уже не рассматриваются в качестве законных, теперь мировому сообществу они преподносятся в качестве красного империализма Сталина. Советский союз не только не был допущен к ядерным секретам, были отвергнуты все его предложения по контролю и ограничению ядерного оружия. По существу, по отношению к нашей стране американцы пытались проводить ту же политику, которую они же проводят в отношении Исламского Ирана и Демократической Кореи. Механизм этого поворота очень четко показан в исследовании Печатного.  Собранные факты позволяют сделать только один вывод — СССР не оставалось больше ничего как выбирать: сдаться на милость "победителей" либо воспользоваться хотя бы частью "военных трофеев", даже рискуя "испортить отношения" с теми, кто мечтал видеть нашу страну слабой и беззащитной. Лично я считаю выбор, сделанный нашим руководством в 1946 г. единственно возможным и абсолютно правильным.

Такова правда о предпосылках и начале Холодной войны, которая предстает со страниц книги Печатного. С одной стороны мы ведем стремление нашей страны защитить свои границы, с другой — не желание вполне определенных кругов считаться с тем, что в XX в. новой сверхдержавой станет не только Америка, но и восстановившая и даже серьезно приумножившая свою мощь Россия! С одной стороны, мы ведем готовность советских лидеров воздержаться от своих коммунистических идей во имя налаживания прочного мира, с другой стороны — желание использовать пещерный антикоммунизм в качестве предлога, чтобы насести удар по своему извечному геополитическому и духовному антиподу — России. СССР лежит в руинах, потерял 27 млн. своих лучших граждан, обескровлен. Зачем ему нужна была новая война? И Америка — обогатившая за счет военных поставок, причем не только своим союзникам, но и странам фашистского блока. Вот и думайте, и решайте сами, можно ли согласиться с "концепцией" виновности обеих сторон в развязывании Холодной войны? Я далек от желания демонизировать Соединенные Штаты, лично я считаю не их, а Великобританию застрельщиком новой антироссийской коалиции, в англичанах, а не в американцах вижу старших братьев "боевого англо-саксонского братства". Но факт остается фактом: и те и другие после 1945 г. видели себя в облике наследников крестоносцев, обнажив меч против моей страны, и чтобы там не думали на Западе, видя наше сегодняшнее бедственное состояние последняя точка в споре двух цивилизаций еще не поставлена… Надо только помнить свою историю и понимать ее закономерности.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru