Mongoose

Это было в конце января 1918 г., артиллерийская рота получила приказание с одним орудием и прикрытием к нему приготовиться к выступлению. В 4 часа вечера мы подошли к р. Донец за станицей Каменской. Начинало темнеть. Есаул Чернецов был уже здесь и руководил переправой через реку на пароме. Когда переправились, совсем стемнело. В полной тишине двинулись вперед. Задачей нашего отряда было — рано утром с тыла сделать нападение на станцию Глубокую, где была штаб-квартира большевиков, наступавших на Каменская-Новочеркасск. В нашем отряде было человек 200. Кроме юнкеров-артиллеристов были и другие взводы, состоявшие, главным образом, из кадет, гимназистов, реалистов и другой молодежи. Был очень небольшой процент взрослых и офицеров.

В это же время войсковой старшина Лазарев, помощник есаула Чернецова, должен был главными силами со стороны Каменской наступать на Глубокую — вдоль линии железной дороги.

Около 11 часов ночи остановились где-то за хутором Гусевым. Получили консервы, хлеб и водку, которую мало кто пил. 21 января (ст. ст.) на рассвете пошли занимать позицию, но оказалось, что большевики уже были предупреждены о нашей переправе и вышли к нам навстречу.

Завязался неравный бой. Нас сразу стали теснить. Вскоре у орудия кончились снаряды и, предварительно испортив, мы принуждены были его бросить. После этого, по приказанию есаула Чернецова, все конные и севшие на повозки и орудийных лошадей, с полковником Миончинским куда-то ускакали в наш тыл. Мы, пешие, кому не хватило места на подводах, остались с есаулом Чернецовым. Всего нас оказалось человек сорок с одним пулеметом — французской системы, который часто отказывал.

Большевики наступали непрерывно. Бой продолжался. Мы отходили. Наконец, конные казаки, бывшие у большевиков, под командой войскового старшины Голубова Николая Матвеевича, решили нас атаковать. Мы быстро перестроились в каре и атаку отбили. Затем отбили и вторую конную атаку.

Последняя атака была принята на штыки, так как патроны окончились. Голубов снова предлагает сдаться. Снова получает отказ. Тогда он предложил вести переговоры. Есаул Чернецов согласился. Вместе с Голубовым к нам подъехали несколько человек делегатов. Начались переговоры. Делегаты стояли вплотную возле нас. Они начали оттеснять есаула Чернецова от нас.

В это же время и другие казаки, подъехавшие поближе к нам, неожиданно бросились на нас. Сопротивляться было невозможно… Таким образом — обманом — Голубову удалось захватить нас врасплох, и мы попали в плен.

Не зная о случившемся, войсковой старшина Лазарев вел наступление вдоль железнодорожной линии. По-видимому, наступление было успешное, так как Голубов настаивал на том, чтобы есаул Чернецов отдал распоряжение о прекращении наступления. Есаул Чернецов согласился только после того, как Голубов гарантировал нам, пленным, жизнь и дал в этом свое честное слово.

В станицу Каменскую от нас с этим приказанием были отправлены двое — фельдшер и сестра милосердия и два делегата от Голубова. Делегаты с приказанием до станицы Каменской не дошли. Они вернулись обратно, побоявшись, чтобы их партизаны там не арестовали.

Нас же повели в направлении на хутор Астахов, где была штаб-квартира Голубова. Есаул Чернецов, имея ранение в ногу, идти не мог. Голубов дал ему коня и приказал подхорунжему Подтелкову со взводом казаков, сопровождать нас на хутор Астахов. Сам же с остальными казаками поехал вперед. Судя по трафаретам на погонах, здесь были казаки 9-го, 10-го, 27-го и, если не ошибаюсь, 29-го казачьих полков, а также казаки 6-ой гвардейской батареи.

Как только Голубов скрылся из вида, казаки взяли нас в плети, приговаривая:

- Немцы не принимали наших атак, а вы, молокососы, все атаки отбили!

Приближение бронепоезда использовал есаул Чернецов. Слыша споры митингующих казаков и предвидя опасность передачи нас большевикам на Глубокой, что, несомненно, окончилось бы расстрелом всех нас, а так же не веря больше Голубову и его “честному слову” предателя, есаул Чернецов решил использовать этот момент. Для спасения жизни дорогих и близких ему партизан, сознательно рискуя собой и своей жизнью, он решил попытаться бежать. Он воскликнул:

- Ура! Наша берет!

Этот клич был подхвачен дружно партизанами и мы, безоружные, бросились вперед. Заметив нас, бегущих навстречу, бронепоезд ускорил ход и начал удаляться. Наше “ура” вскоре затихло... Я обернулся назад и увидел рассеянных, скачущих всадников и убегающих по полю партизан. Конные вскоре совсем исчезли из виду.

Разбросанные по всему полю, партизаны остались одни. Я приостановился, подождал бегущих за мной двух юнкеров и спросил их, в чем дело. Они мне рассказали следующее: есаул Чернецов ехал рядом с Подтелковым - с левой от него стороны. Когда Чернецов крикнул: «Ура! Наша берет!» - он хотел одновременно выхватить у Подтелкова из ножен шашку. Подтелков успел увернуться. Сам выхватил шашку и зарубил есаула Василия Чернецова...

Конвой казаков, видя, что свершилось подлое, предательское убийство казаком казака, партизана есаула Чернецова, трусливо рассыпался, расскакался по полю, не преследуя партизан.

Мои приятели юнкера решили, что бронепоезд наш и Глубокая занята войсковым старшиной Лазаревым. Поэтому они оба повернули на Глубокую, предлагая и мне идти с ними. Напрасно я доказывал, что, судя по расположению вагонов, это бронепоезд красных, а не наш. Они со мною не согласились и ушли.

Я опять остался один. Пробежав еще немного вперед к пахоте, я залег в ее борозде. Решил дождаться темноты и потом уже идти вдоль железной дороги на Каменскую. Солнце как раз заходило за горизонт. Вблизи от меня никого не было. Начинало темнеть...

Дальше мы пошли уже вместе. В 2 часа ночи, голодные, уставшие, измученные, с большим трудом и не без приключений, мы дошли до ст. Каменской, продержавшись на ногах без сна и отдыха 34 часа...

На вокзале, на питательном пункте, нас накормили. Утром, на рассвете 22 января, наш поездной состав — с одним орудием и двумя запряжками лошадей — тронулся в направлении ст. Глубокой. Не доезжая хут. Астахова, выгрузили запряжки лошадей и с прикрытием в 20 человек двинулись к хутору. Совершенно неожиданно для казаков гвардейской батареи, захватили у них 2 зарядных ящика со снарядами и одно орудие. Вначале мы вывезли снаряды, так как они для нас были важнее орудия. У нас было мало снарядов. И уже после, во второй раз, послали запряжку лошадей за орудием.

Другой наш пеший взвод пошел к востоку от железной дороги и подобрал 7 убитых. Искали труп есаула Чернецова, но не нашли.

Памятник легендарному полковнику Чернецову, который первым на Дону поднялся на борьбу с большевиками в начале гражданской войны, будет установлен в Ростовской области.

Как сообщили в пресс-службе Всевеликого Войска Донского, казаки Донецкого казачьего округа готовят площадку для закладки камня на месте гибели полковника. Установка самого памятника намечена на 2 февраля 2008 г.

Говоря о составе отряда В.М.Чернецова участник тех событий отмечал: «…я не ошибусь, наметив в юных соратниках Чернецова три общие черты: абсолютное отсутствие политики, великая жажда подвига и очень развитое сознание, что они, еще вчера сидевшие на школьной скамье, сегодня встали на защиту своих внезапно ставших беспомощными старших братьев, отцов и учителей. И сколько слез, просьб и угроз приходилось преодолевать партизанам в своих семьях, прежде чем выйти на влекущий их путь подвига под окнами родного дома!»