Mongoose

От редакции: обещанный рассказ о молодой матушке нашелся! Предлагаем его вашему вниманию.

Молодожены уже устали улыбаться поздравлениям и тостам, когда веселый и всем знакомый Лешка-тамада объявил танцы. Первый танец молодых, конечно, медленный и смущенный – каково это, когда на тебя все смотрят!

И Аня тоже смотрела, но время от времени поглядывая на сидящего рядом, совсем юного своего Диму. Он смеялся и говорил со своими однокурсниками, свадьбу одного из которых они сегодня праздновали.

А ведь только недавно, но, кажется, уже вечность назад, они с Аней вот также танцевали свой собственный первый танец. И тогда он глядел на нее во все глаза, и не мог оторваться, и отойти ни на минуту. А теперь даже не смотрит. Что-то кольнуло ее в груди, глаза защипало, и она, чтобы справиться с этим, глубоко вздохнула и вскинула голову.

Ей не было обидно, нет. Просто она старалась понять, что же произошло? Может, она что-то делает не так? А, может, это нормально? Так и должно быть? Конечно, она все это просто преувеличивает, но именно сейчас ей необъяснимо сильно хотелось остаться с ним вдвоем, прижаться к нему и долго-долго слушать его голос. Или просто молчать, зная, что он принадлежит только ей.

Музыка кончилась, и молодые вышли из зала. После нескольких быстрых танцев снова зазвучал медленный. И вдруг Аню осенило:

- Пойдем, потанцуем? Пожалуйста… – тихо сказала она, чтобы не спугнуть исполнение своего желания.

Дима посмотрел на нее удивленно:

- Ты что, серьезно?

- А почему нет? – в ее голосе звучал вызов.

- Ну как же! Ты забыла, что было на прошлой неделе?

Аня помнила, что было. Но потребовалось время, чтобы увязать в голове это событие и танцы. Не то, чтобы она не уважала священный сан дьякона, в который был неделю назад рукоположен ее муж Димитрий, но теперь она взревновала его еще и к Церкви. Глаза вдруг совершенно неожиданно заволокло непрошеной слезой.

- Сама подумай, как теперь я могу танцевать? – продолжал он.

- Так ты не будешь…ты…не можешь? Но почему же… – закапали первые слезы. Диме стало стыдно перед невольно наблюдавшими соседями по столу, молодыми неженатыми семинаристами, тоже будущими священниками.

- Что ты меня позоришь, – наклонившись, строго и важно шепнул он, – вздумала капризы показывать на людях! – Хотя на самом деле сердце его защемило. Кстати он вспомнил, что Аня была уже немножко беременна.

- Ты весь вечер ни разу не посмотрел на меня…мне так хотелось…с тобой… – слезы так и бежали по щекам.

- Ну-ну-ну, перестань! Просто мы не виделись с ребятами давно, с самого выпуска, – сказал отец Дима, – а на тебя я и так каждый день смотрю! – добавил он уже ласково, добродушно улыбнулся, глядя на нее с невыразимым теплом.

Но она, ослепнув от обиды, не поняла этого взгляда, не поняла, что он был счастлив от этих своих слов.

В ней проснулась и женская гордость, которая должна быть у каждой женщины, как учила мама. В конце концов, сколько можно унижаться, упрашивать, плакать?

Она посмотрела на него теперь сурово:

- Да, тяжело это, наверное, каждый день видеть одну и ту же физиономию! – вытек яд ее мыслей. Она больше не плакала.

Выйдя на улицу, Аня прошла вдоль стены, обогнула угол и остановилась, снова плача, сама не зная от чего. Жалела себя вовсю за то, что вышла замуж, что ждет ребенка, что муж стал этим дурацким дьяконом, с которым уже и на свадьбе друзей не потанцуешь. Потом, прогнав эти глупые и неправильные мысли, начала жалеть, что вообще завела этот разговор, что может, обидела Диму, ведь он так мечтал стать дьяконом, а она его все-таки любит…Но нет, любить – ведь не значит унижаться. Можно было наплевать разок на свой сан, если уж беременная жена тебя просит… со слезами!

Впереди сквозь деревья сверкал румяный, беззаботный, по-летнему яркий закат. Столько красок было в нем! Все цвета радости и счастья, любви и тепла…он был тих, спокоен, безмятежен, никуда не торопился, не метался, зная, что скоро утонет в темноте ночи, и не горел от этого ярче, чем положено. Он никого не хотел удивить. Он просто жил. И был счастлив этим.

Всюду пахло травой и цветами. Это успокаивающе подействовало на расстроенные чувства Ани, утихли ее слезы. Она стояла и все думала, думала, но никак не могла понять, от чего же все так случилось?…

Вдруг за углом послышалось шуршание шагов по траве. И кого это несет в ее уединение? Дима!

- Вот ты где! Я так и знал, что ты повернешь направо! – стараясь быть веселым, сказал он, но в голосе и глазах была грусть.

У Ани быстро билось сердце, оно ликовало – он пришел! Он нашел меня!

- Какой красивый закат, – снова сказал Дима.

- Да, – ответила наконец Аня.

Они немного помолчали, глядя за красочным действом на горизонте. "И чего он пришел? - думала Аня. – Может, мне попросить прощения? Ну уж нет, пусть он первый…”

- Ты знаешь, я хотел… – начал он, доставая свой телефон. Когда заиграла медленная, красивая музыка, он убрал его в карман. – Я хотел пригласить тебя на танец, ты не против? – он смотрел Ане прямо в глаза, а ей показалось, что в самое сердце.

- Надеюсь, тут никто не увидит сумасшедшего дьякона с матушкой? – улыбался он, оглядываясь по сторонам.

Она спряталась у него на груди и не смела пошевелиться. Хотела что-то сказать про счастье и благодарность, но почему-то не смогла…только снова заплакала…

Когда они возвращались домой после праздника уже в темноте, Дима спросил:

- Что же ты молчала сегодня весь вечер? Это прямо на тебя не похоже! – усмехнулся он, зная обычную ее разговорчивость.

«Я согласна молчать всю жизнь и даже забыть про танцы, только чтобы тебе никогда не надоело на меня ТАК смотреть» – подумала она, а вслух сказала:

- Устала…

И если бы не сумерки теплой летней ночи, если бы он увидел ее блестевшие, счастливые глаза, то ни за что бы ей не поверил.

http://www.matrony.ru/mozhno-li-matushkam-tancevat/