Mongoose

«Случай – это Псевдоним, под которым Бог действует в мире»
Блез Паскаль

«От депрессии страдают 350 миллионов человек в мире из

ВОЗ, октябрь 2012 г

У Циури Дзнеладзе умерла мама. Кето, 80-летняя старушка, везла на себе все домашнее хозяйство, давая тем самым дочери почувствовать себя просто женщиной, а не тягловой единицей. Вырастила внуков. И вдруг неожиданно слегла, и за три дня, не обременив никого, тихо скончалась.

 

Родственники и соседи не пожалели слез, оплакивая ушедшую. Вспомнили все хорошее до мелочей

Родные и близкие проводили ее по-людски, соблюли все соответствующие ритуалы. На панихиды люди нанесли огромное количество букетов, причем число цветов везде было строго нечетным, как и требовала традиция. Родственники и соседи не пожалели слез, оплакивая ушедшую. Вспомнили все хорошее до мелочей, а именно: как Кето всем помогала при жизни, никогда не брала назад одолженную бутылку постного масла, а если ее заливали сверху, не шла скандалить и требовать побелить потолок; сама лично мерила всем желающим давление и прочее, прочее...

Священник отпел ее перед выносом без халтуры и спешки. По крайней мере все присутствующие остались довольны его действиями. После похорон сделали скромный келех (Поминки (груз.). Похоронный ритуал в Грузии отличается от принятого в России. – Прим.авт.) на сто человек. И здесь не было допущено каких-либо вольностей и нововведений, а было все строго по неписанным тбилисским законам: периодичность тостов, нечетное количество блюд меню и тарелок. Ах, да, еще вино было двух сортов. Чего же больше? В конце, конечно, подали шилаплав (Плов с бараниной. – Прим.авт.), означающий, что келех окончен, и гости должны тихо покинуть помещение и дать родственникам наконец отдохнуть от перенесенного стресса.

Несмотря на соблюдение всего вышеизложенного, Циури заклинило. Так бывает иногда, когда близкие что-то сделают не так, не окажут покойнику того внимания, какого он заслуживал. Потом мучает совесть.

Уже и 9 дней прошли, а она все плакала и не могла успокоиться, укоряя себя то за одно, то за другое. Оно и понятно: человек, потерявший мать, сирота на этом свете.

Все 40 дней Циури не выходила на улицу и скорбела

Все 40 дней Циури не выходила на улицу и скорбела. Муж ее – Анзор, входил в положение и терпел, как мог. Но потом он и дети сообразили, что дело плохо.

Как известно, 40 дней – приличный срок, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Циури вопреки такой логике напрочь потеряла интерес ко всем окружающим. Продолжала сидеть нечесанная и, время от времени, вспомнив что-то, начинала по новой слезный водопад.

– Может, маме психолог нужен? – предположил старший сын Лаша. – Я знаю одного раскрученного типа, 40 лари – визит. Он самым модным считается. Потому что теорию «мыльного пузыря» выдумал.

– Это как? – напрягся Анзор. Он очень подозрительно относился к врачам-мужчинам, когда дело касалось его жены.

– Надо представить свою проблему в уме, а потом сказать вслух «Пу-ф-ф!» и воздух из легких выпустить. И параллельно представить, что твоя проблема лопается, как мыльный пузырь, с треском! – объяснил сын, рисуя в воздухе огромные шары руками.

– А дальше?! «Пуфф» и все? – не понял отец. – И кто за этот бред дает 40 лар?

– Папа, ты отстал от жизни, – обиделся Лаша. – Политики и весь наш парламент только к нему и ходят. Для разгрузки. У него запись на месяц вперед. Но я могу попросить «через-через» и маму на послезавтра назначим.

Анзор покряхтел, покряхтел и решил рискнуть сотней лар – посмотреть, чем это кончится.

Три сеанса индивидуального пуфканья улучшения не принесли. Циури продолжала слезоточить, как гейзер на Камчатке

Три сеанса индивидуального пуфканья реального улучшения не принесли. Циури продолжала слезоточить, как гейзер на Камчатке. А «модный псих», как обозвал его в сердцах Анзор за напрасно потраченные деньги, развел густой туман, мол, случай запущенный, тут работы на несколько месяцев.

Услышав печальный прогноз, Анзор сжал лысеющую голову двумя руками и сам чуть не заплакал.

– Ва-а! Это кто нас проклял так? Вроде, на тещу денег не пожалел, похоронил, как царицу Тамару. Думал, вздохну полной грудью. Так нет. Может, джадо (Порча (груз.). – Прим. авт.) кто в гроб положил?

Тут 16-летний Гуга предложил не по годам здравое решение.

– Папа, надо священника привести. Пусть он с мамой поговорит и по ходу квартиру освятит. По-любому дешевле станет. Ты только бензин залей, чтоб мне такси не брать.

  – Это идея! – обрадовался Анзор, метнув нехороший взгляд в сторону старшего сына. – А то, видишь, пузыри какие-то дурацкие выдумали. Американское поколение.

Сказано – сделано. Приехал всеми уважаемый отец Гурам, побеседовал с Циури на тему того, что «лишняя скорбь не угодна Богу». Говорил долго и хорошо, с цитатами из святых отцов. Анзор заслушался. Потом и квартиру освятили, как планировали.

Но не помогло и это.

Тогда несчастный муж прибег к последнему средству – позвал соседку Иамзе. Весь квартал знал ее мудрость в любых жизненных вопросах. Она при коммунистах кассиршей 25 лет проработала. На людей у нее чутье. Ей даже кличку придумали «Глаз-алмаз – мастер-класс». В смысле, к любому подход найдет.

Иамзе зашла на цыпочках в спальню затворницы, повела разговор издалека и попыталась надавить на самую больную женскую точку.

– Так тебя, Циури, генацвале, завтра муж бросит. Ты же знаешь, мужчины слез не любят.

– Так тебя, Циури, генацвале, завтра муж бросит. Ты же знаешь, мужчины слез не любят. И внешний вид такой тоже.

Циури заплакала с новым приливом энергии, будто кто резко кран открыл. Пришлось валерианкой отпаивать.

Одним словом, все методы лечения нервного срыва были исчерпаны. И тут троюродный брат Циури, известный прохиндей Сулико, сказал, что у него есть шикарный план под названием «Экстремальная ситуация».

Анзор только безнадежно нервически дернул плечом.

– Делай, что хочешь!

И уставился в окно потухшим взглядом.

Сулико вихрем ворвался к Циури, накинул на нее кое-как одежду и, словно мешок с картошкой, запихнул ее в свой «опель». Потом дал газ, и машина рванулась с места, сжигая и без того лысые покрышки.

– Куда мы едем? – слабо охнула Циури, качаясь из стороны в сторону на крутых виражах.

– На Кукийское кладбище! – буркнул любитель экстрима. – Хочу похоронить тебя рядом с бедной Кето. Все равно живешь, как мертвая.

    

Не слушая Циуриного лепета, Сулико высадил ее у могилы, развернулся и уехал. (Хотя потом он рассказывал, что отъехав на большое расстояние, следил, что будет дальше. Так сказать, для страховки.)

Циури волей-неволей пришлось включить мозги и добираться до дому пешком. К вечеру доплелась до пункта назначения, как говорится, без рук, без ног и, самое главное, без всякой возможности рыдать в три ручья.

На второй день Сулико повторил тот же номер, не обращая внимания на Циурины мольбы и стоны. Но высадил он ее на другом конце города для разнообразия и новых ощущений.

Циури опять пришлось тащиться назад, проклиная Сулико за сердечную заботу.

Перед ней стояла Кето – ее мать, живая и невредимая

Вдруг у какого-то супермаркета она увидела старушку с протянутой рукой. Поравнявшись с ней, Циури вздрогнула от неожиданности. Те же голубые глаза за толстыми стеклами очков, тот же красиво изогнутый нос, и та же робкая, просящая улыбка. Перед ней стояла Кето – ее мать, живая и невредимая. Только одета была как-то не так.

Циури издала крик и бросилась обнимать старушку, плача и объясняя, как ей тяжело в этом холодном мире без матери.

Старушка прижимала ее к себе и говорила срывающимся голосом:

– Не плачь, милая, не плачь! Я здесь! Я с тобой!

... Потом, конечно, все выяснилось. Не было тут ни фантома, ни двойника, ни воскресения из мертвых.

85-летнюю Лали оставил на улице ее сын. Продал квартиру, а сам уехал в Испанию в поисках лучшей доли. Сказал напоследок: «В Грузии ловить нечего! Тупик на много лет вперед!» Сперва он высылал ей деньги на съемную комнату. Потом перестал. Дела у него не пошли, как планировал или что-то случилось, Лали сказать точно не могла. Сын больше не звонил, да и звонить было некуда.

Так Лали стала ночевать в подвалах, а днем стоять у супермаркета, откуда не гнали.

Этот нехитрый рассказ так потряс Циури, которая видела такие истории только по телевизору, что она вцепилась в руку «обретенной матери» и потащила ее к себе домой. Сама еще удивлялась, откуда только силы взялись.

    

Вот что значит Его Величество Случай. Мало ли в Тбилиси нищих старух в подземках и на главных улицах. Кто на них всерьез реагирует? Да никто. Кинул мелочь и пошел дальше. А тут все совпало: и Циурина депрессия, и внешность матери, и то, что Лали была действительно бездомная, а не просто «подрабатывала» к пенсии...

Анзор ходил из угла в угол. Нервничал так, что даже кушать не мог. Где, спрашивается, столько времени пропадает эта негодяйка-жена?

Анзор остолбенел: на пороге стояла его воскресшая теща, а рядом сияющая, прежняя Циури

В этот напряженный момент раздался звонок. Анзор резко рванул на себя дверную ручку и остолбенел: на пороге стояла его воскресшая теща, а рядом сияющая, прежняя Циури.

– Лали будет жить у нас! – объявила вмиг выздоровевшая жена, стремительно направляясь в сторону кухни.

Старушка, невероятно смущаясь, просеменила за «дочкой». Анзор смотрел на нее во все глаза, не в силах сказать что-то осмысленно-членораздельное.

А Циури уже вовсю громыхала посудой на кухне, свистел закипающий чайник, в мойке бежала вода на скопище грязной посуды.

Анзор наконец-то вспомнил, что ему шептала на ухо Иамзе после своей неудачной попытки вернуть к жизни его жену.

–... Есть такое народное средство от депрессии. Надо найти кого-то кому хуже, чем тебе и сделать все, чтоб ему стало лучше... Только вот где такого человека для Циури разыскать?

У Анзора поплыли перед глазами его мечты двухмесячной давности. Вот, мол, когда теща умрет, можно будет, наконец-то расслабиться и пожить в свое удовольствие. А именно: класть ноги выше головы, лишний раз цыкнуть на бестолковую Циури за то или за это, не выбирая выражений и так далее. При Кето все же как-то приходилось себя в чем-то ущемлять.

А тут вон как дело повернулось. Вторая теща уже на кухне сидит и чай пьет. И похожа-то как! Будто одна мать их родила.

Потом рассудил, что лучше потерпеть в доме вторую тещу, чем истерики жены на ровном месте. И пошел в кухню со своей дежурной фразой.

– Эй, женщина, что у тебя есть покушать?