Mongoose

Эти истории были рассказаны мне в разное время и совершенно разными людьми. Но их объединяет нечто общее — свидетельство того, что Господь печется о каждом из нас и стучится в сердце каждого человека, ожидая ответа. И если ты готов открыться, происходит Встреча, меняющая всю дальнейшую жизнь. Ибо отныне ты идешь по жизни не сам, а с Богом, Который промышляет о тебе, направляя на путь спасения.

Дорога в Иерусалим
Рассказ сестры Екатерины (Александровское подворье, Иерусалим)

В тот период моей жизни многие считали меня успешным, счастливым человеком. У меня был свой бизнес, хорошая машина, загородный дом. Но не было главного — счастья. Наоборот, все острее ощущалось одиночество среди людей. И все чаще возникал вопрос: а для чего я живу? К тому моменту я умела насытить тело – одеть его в красивые наряды, накормить, согреть. Но я не знала, чем утолить голод души.

Вспоминаю, как из маленького шахтерского городка я переехала в Киев, готовилась поступать в Институт культуры. Сколько себя помню, я занималась танцами, мечтала стать балериной и выступать на сцене. Все, кто меня знал, были уверены, что так и будет. С 14-ти лет я уже преподавала танцы детям, хотя сама еще была школьницей. Мама, брат, сестра и тренер по танцам настолько в меня верили, что я и не сомневалась в своем дальнейшем жизненном пути.

Воспоминания детства были тоненькой ниточкой, соединяющей меня с Богом

Но я не поступила, и жизнь моя резко повернула в другую сторону. В Киеве учился мой брат, и я тоже решила остаться в столице. Устроилась на работу и очень быстро стала продвигаться по карьерной лестнице. В 20 лет я уже руководила отделом продаж в крупной компании. А в 23 года рискнула и открыла свой бизнес, который стал приносить хороший доход. И если раньше все силы и время я отдавала танцам, то теперь – своему делу. О духовном думать было некогда. Но два раза в год, на Пасху и Вербное воскресенье я всегда приходила в храм. Тогда в памяти оживали воспоминания детства, когда мы ходили в церковь вместе с бабушкой. На душе становилось радостно от сопричастности к чему-то неземному. Эти воспоминания были тоненькой ниточкой, соединяющей меня с Богом.

Но вот парадокс: чем благополучнее складывалась моя жизнь, тем сильнее становилась внутренняя пустота. Тем настойчивее душа требовала ответа на свои вопросы. Я стала помогать старикам, подавала милостыню, ездила в детские дома. Но это приносило облегчение лишь на время. Затем вопросы возникали с новой силой. А потом случилось то, что, собственно, и подтолкнуло меня к Богу. Я вышла замуж и вскоре родила сына Данилушку. Его рождение побудило меня пересмотреть всю свою жизнь. Когда рядом с тобой такое чистое, искреннее создание, этого невозможно не сделать. Через кристальный свет, исходящий от ребенка, ты ярче видишь свои недостатки. И понимаешь — для того, чтобы не запятнать маленького человечка, нужно меняться самой.

Так совпало (хотя я верю, что это не случайно, в этом был Промысл Божий), что у меня в компании тогда работал сын священника. Я попросила его отца освятить наш дом. Буквально через месяц я пригласила его освятить и офис. В этот раз после освящения мы разговорились, он стал задавать мне вопросы. Это были те вопросы, которые давно не давали мне покоя. Теперь я знала, где искать ответ. Я стала ходить в храм, где служил этот священник, отец Петр. Сначала — чтобы причастить Данилушку. Потом начала причащаться сама. Я только-только стала на путь веры, а меня уже ждало самое большое испытание моей жизни — мой Данилушка погиб. Произошло это на моих глазах, я ничего не могла сделать. Ему не было и 2-х лет…

Я помню этот момент абсолютной скорби. Все ценности в миг перестали существовать. Все, что было важным, утратило смысл. Остались только я и Бог. И я просила Его: «Боже, спаси меня, я не смогу пережить это без Тебя, возьми меня на руки и понеси…». Тогда было чувство, что я, прежняя, умерла вместе с сыном. Воскресить меня к жизни мог только Господь.

После похорон мне сильно захотелось поехать в монастырь. Для чего — я и сама не знала. Я до этого ни разу не была в монастыре. Однажды лишь видела по телевизору передачу про Лаврские пещеры, и искренне думала, что монастырь — это такое место, где монахи живут под землей. Родные просили одуматься. Обещали организовать поездку в любую точку мира. Лондон, Париж, Гоа — что угодно, стоило только сказать. Но я чувствовала — мне нужно в монастырь. Священник, отец Петр, меня поддержал. Позвонил в монастырь Афонской Божьей Матери и договорился обо всем. Упросил родных исполнить мою просьбу. В монастыре меня поселили в келье — небольшой, просто обставленной комнате, где я могла жить столько времени, сколько мне будет нужно. Я пробыла там несколько месяцев.

Там, в монастыре, не было фальши, все было подлинным. Я словно открыла для себя новый мир…

В монастыре моя жизнь была встроена в общий порядок. Я вставала в 6 утра, ходила на службы, несла послушания, молилась в келье. Просила Бога простить мне смерть сына, что не смогла его уберечь, спасти. Монахини искренне переживали мое горе вместе со мной. А ведь я была для них чужая, они видели меня впервые. Это меня поразило больше всего — готовность разделить чужую боль, как свою собственную. Я ощущала их любовь, искренность, участие. И это выражалось не словами, а шло от сердца к сердцу. Они ничего не говорили, просто стояли рядом на молитве. От этой безмолвной поддержки становилось легче. Там, в монастыре, не было фальши, все было подлинным. Я словно открыла для себя новый мир…

Дальнейшие события моей жизни развивались таким образом, что у меня уже не было сомнений: Господь заботится о мне, остается только не противиться его воле. В монастыре я познакомилась со священником, который стал моим духовным отцом. Узнала о сестричестве милосердия и святой великой княгине Елизавете Федоровне.

Жизнь преподобномученицы Елизаветы Федоровны стала для меня образцом жертвенности и любви

Однажды в мою келью кто-то принес книгу о преподобномученице Елизавете. Я прочла ее на одном дыхании. Жизнь этой женщины стала для меня образцом жертвенности и любви. Она помогала нуждающимся, больным, основала благотворительное общество и сестричество милосердия. Но особенно меня поразило то, как она повела себя, узнав о смерти супруга. Она по кусочкам собирала его останки, а позже просила убийцу покаяться. Ее умение ни на кого не обижаться, с любовью принимать все, что посылает Господь, стали для меня откровением. А еще где-то в глубине души возникло чувство, что она молится за меня. Я также стала молиться Елизавете Федоровне. Просила ее дать мне хоть каплю своей любви, чтобы и я смогла последовать ее примеру.

Вскоре после этого в монастырь приехали сестры милосердия. Для меня они были словно ангелы. Они много рассказывали о своем служении, и мне больше всего на свете захотелось стать сестрой милосердия — помогать больным, бедным, дарить любовь тем, кому она нужна. Я была так счастлива, когда мой духовный отец благословил меня на это! Следующие месяцы я провела в подготовке к принятию в сестры милосердия. Волновалась, молилась и шила облачение. Монахини переживали и радовались вместе со мной, они столько сделали для меня, ничего не ожидая взамен! На праздник преподобномученицы Елизаветы меня приняли в сестры милосердия. В этот момент у меня было такое чувство, что ликую я и со мной ликуют Небеса. И что там, на небе, мой Данилушка тоже радуется и молится обо мне.

Когда я вышла из монастыря, то смотрела на мир уже совершенно другими глазами. Моя жизнь обрела смысл. Вскоре старшая сестра улетела в Иерусалим, на Александровское подворье, и на ее место назначили… меня! Я так волновалась, ведь была сестрой всего несколько месяцев. Конечно, в миру у меня был опыт управления, общения с людьми. Но вскоре оказалось, что в духовной жизни все по-другому. Кто первый, тот может стать последним.

Нужно было всему учиться заново. Не приказывать, а просить. Не требовать, а меняться самой. Больше отдавать, больше жертвовать. И во всем уповать на Господа. Тогда Он дает благодать. Но если пытаться все сделать своими силами, без Бога, ничего не получится. В сердце не будет любви. Потому что наполнить сердце любовью может только Господь.

Прошло совсем немного времени, и меня тоже благословили ехать в Иерусалим. Об этом я могла только мечтать.

Сложно передать те чувства, которые охватили меня, когда я ступила на Святую Землю. Я представляла, что много веков назад здесь жил и проповедовал Христос, исцелял больных, умирал за нас на Кресте. Невозможно рассказать, как рвалось мое сердце на Голгофе, что происходило с душой у Гроба Господня, в храме Успения Божией Матери, на месте рождения Христа, в Вифлееме. Там я почувствовала всю силу Божией любви. Только Господь может так утешить. Забрать из сердца скорбь и наполнить его миром. В Иерусалиме я поверила — у Бога времени нет. Один день может быть по ощущениям — словно год. Прошло всего три года со смерти сына, но с Божией помощью, душа моя ожила…

 

    

Сейчас я старшая сестра Александровского подворья в Иерусалиме. Когда я впервые вошла на Александровское подворье, было чувство, что я вернулась домой. Все мои скитания, душевные и духовные искания закончились здесь. Иначе и быть не могло, ведь это подворье строила сама Елизавета Федоровна со своим супругом. Мы с сестрами живем одной семьей. У нас свой устав. Практически монастырский. Но одни сестры в постриге, а другие — нет. Это прекрасно, что можно служить ближним и при этом иметь семью, детей.

Каждый день мы засыпаем и просыпаемся под колокольный звон храма Гроба Господня. Читаем неусыпаемую Псалтирь у Порога Судных врат (Судные врата — городские ворота, через которые выводили из Иерусалима осужденных на казнь. Находятся на территории Александровского подворья в Иерусалиме. — Прим. ред.). Стараемся сохранить дух того времени, в котором жила Елизавета Федоровна. Красиво сервируем столы для трапезы, сестры всех встречают улыбкой, поклоном. Они занимаются пением, изучают этикет.

Каждый день подворье посещают тысячи паломников. Я получаю большое утешение, когда среди восточного шума, запаха специй, криков муллы раздается пение крестного хода: «Кресту твоему поклоняемся, Владыко…». Это — торжество Православия. Каждый день я встречаю глубоко верующих людей с удивительными судьбами. Помню бабушку, которая говорила: «Я на смерть собирала, а решила поехать на Святую Землю». Какая у нее вера! И уже не она, а я прошу у нее молитв…

Каждый день я прошу у Бога любви и доверия. Любви — для того, чтобы ее хватило на всех людей, которые встречаются на моем пути. Доверия — чтобы не впасть в уныние из-за того, что не могу помочь всем. Стараюсь делать все, что в моих силах, а остальное вверяю Богу. Стараюсь не жалеть о прошлом, не мечтать о будущем. В конце дня благодарить Бога за все. И всегда помнить — в моих поступках окружающие должны видеть Господа. Это и есть служение сестры милосердия.

***

Однажды летом
Рассказ Инны, жены дьякона храма Архангела Гавриила (Киев)

 

    

В то лето я, как обычно, поехала к тете в Малый Ярославец. Я очень любила гостить у нее на даче, которую про себя называла «имением». Это был большой, уютный дом с благоухающим садом, где мы с троюродными братьями и сестрами любили проводить время. Тетя, искусствовед по образованию, была превосходной рассказчицей. По вечерам, когда мы все собирались, она рассказывала нам захватывающие истории. От нее я узнала историю монастыря, который находился на окраине города. И мне так захотелось побывать внутри его старых, изрешеченных пулями стен!

Внутри меня словно что-то преобразилось. Все вокруг казалось удивительным

Однажды тетя разбудила меня пораньше. Мы оделись, и, не позавтракав, вышли из дома. Мы шли в монастырь. Было лето, солнце уже пригревало, но воздух был еще свеж. Когда мы вошли, я увидела ухоженный дворик, колокольню, небольшой храм. В храме началась служба. Это была первая служба в моей жизни. Я ничего не понимала, просто стояла и слушала. Потом тетя подвела меня к священнику на исповедь. Священник посмотрел на меня добрыми глазами, задал пару вопросов и благословил. Вынесли Чашу, и началось Причастие. Мне никто ничего не рассказывал о Причастии. Родители были неверующими, тетя, как я узнала позже, сама недавно воцерковилась. Я не могла знать, что в Чаше — Тело и Кровь Христа. Но после вкушения Святыни я почувствовала, что случилось что-то важное. Внутри меня словно что-то преобразилось. Я ощутила небывалый душевный подъем. Все вокруг казалось удивительным. Помню, мы шли из храма домой, у дороги стоял стог сена, на нем сидела белая кошка с глазами разного цвета. И я полюбила и эту кошку, и аромат сена, и небо над головой. А впереди был долгий день и целый месяц лета. Мне тогда было 10 лет.

Восемь лет спустя я познакомилась с будущим мужем. Мы вместе ходили в храм, вместе читали духовные книги. Он служил пономарем, а я пела на клиросе. В то время моя вера из детской стала осознанной. Вскоре мой муж стал дьяконом, а я — матушкой. До рождения первенца я буквально жила в церкви. Сейчас у нас уже четверо деток. Стараемся воспитывать их в вере и любви. Недавно я узнала, что мой прадедушка по папиной линии был священником. А двоюродный прапрадед был митрополитом Новосибирским и Барнаульским. Его сейчас готовят к канонизации как святого. И в том, что Бог сподобил меня стать матушкой, есть, думаю, заслуга моих предков. Там, на небе, они молятся за свой род.

***

Поездка
Рассказ Галины, прихожанки киевского Свято-Троицкого Ионинского монастыря

 

    

На собраниях в протестантской церкви мы хлопали в ладоши, пели, танцевали, что-то отвечали пастору

Однажды моя мама попросила меня поехать с ней в монастырь, навестить ее подругу, монахиню. Было это лет семь назад. Помню, я не хотела ехать. Все во мне противилось этой поездке. Я тогда думала, что уже нашла, что искала. Около 5 лет я ходила в протестантскую церковь. Мне нравился неформальный характер их собраний: мы хлопали в ладоши, пели, танцевали, что-то отвечали пастору. Там я впервые узнала, что Бог меня любит. А до этого в моей жизни был длинный период без Бога. Он представлялся мне грозным, даже злым. Тем, кто судит и наказывает. Перед Которым мне нет оправдания за свои поступки.

Я даже считала, что Он обо мне забыл. Что я Ему не нужна. Иначе, разве бы Он допустил все то, что было в моей жизни?

Я родилась в маленьком городке на Волыни. Отец сильно пил, дома часто были скандалы. Помню, маленькой я убегала из дома, чтобы не слышать, как мама и папа ругаются. У меня были сложные отношения с отцом. Порой мне не хотелось его видеть, не хотелось видеть того, что происходит в моей семье. Сколько себя помню, я хотела уехать из дома. И сделала это, как только появилась такая возможность. В 15 лет я поступила в интернат с углубленным изучением английского языка, оттуда — в киевский иняз. И очутилась одна в большом, незнакомом городе. После неспешного ритма нашего тихого городка мне казалось, что в Киеве сосредоточена вся жизнь. Было волнительно и страшно одновременно. Хотелось все попробовать, ничего не упустить. Мне казалось, что я — взрослая и самостоятельная. Что сама могу справиться со своей жизнью. Поддержки семьи не искала. Домой приезжала редко, и эти поездки давались мне с трудом. Отношения с отцом лучше не стали, с мамой на тот момент мы также не были близки.

Все, что я делала, казалось безобидной игрой, способом расслабиться, забыться

От наплывающей тоски меня спасали друзья. А еще алкоголь, наркотики. Все, что я делала, казалось безобидной игрой, способом расслабиться, забыться. Но прошло несколько лет, и мои пристрастия стали брать надо мной верх. Я стала зависимой от алкоголя и наркотиков, хоть еще и не понимала этого.

Меня все чаще мучили приступы одиночества. Я не понимала, зачем живу. Все надоело, внутри была пустота. Я даже думала о самоубийстве. Помню, была весна, все вокруг цвело, а я проснулась и не хотела вставать с кровати. У меня была полная апатия ко всему, полное отсутствие смысла. Жить не хотелось. На пары не пошла, не хотела даже есть. Лежала и смотрела в потолок. И в этот сложный момент, когда я была на грани отчаяния, я впервые ощутила, что Бог меня не оставил. Моя соседка по общежитию, видя мое состояние, уговорила меня пойти с ней на собрание в протестантскую церковь. Она уже не раз звала меня, но я ее не слушала. А в тот момент мне было так плохо, что я была готова на все. Я пошла с ней. И словно попала в другой мир. В этом мире Бог не был злым. Он протягивал мне руку помощи… Я стала посещать собрания. Сначала была эйфория. Я словно летала. Но шло время, и я почувствовала: что-то не так. В церкви каялась, молилась. А сама продолжала вести прежний образ жизни. Мне говорили, что я спасена, потому что приняла Христа. Мне хотелось в это верить. Так было проще. Ведь не нужно было меняться. И я заглушала в себе свои сомнения.

И вот я еду в стареньком автобусе, за окном в предрассветной дымке мелькают деревья. Я борюсь со сном, для этой поездки мне пришлось встать в 4 утра. И ради чего? Чтобы успеть на утреннюю службу, смысл которой мне не понятен. К тому же пришлось надеть платок и длинную юбку, а я не любила эту одежду. Обычно я носила брюки и армейские ботинки с шипами. Это была моя защита от внешнего мира. А в этой юбке, которая путается в ногах, я чувствовала себя уязвимой.

Приехали. Заходим в монастырский двор. И в уши ударяет тишина. Так тихо, что слышно, как бьется сердце. Тихо и светло. Все залито солнечным светом. И ни души — служба уже началась, все уже в храме. Там темно, горят свечи, поют монахини. Я становлюсь у самого выхода, создается иллюзия, что еще можно сбежать. И зачем я согласилась на эту поездку?

И здесь со мной начинает что-то происходить. Словно кто-то будоражит память, пытаясь извлечь из нее то, что давно забыто. Щемящие образы детства. Целый клубок эмоций. Радость. Легкость. Доверие. Ощущение дома. Эти эмоции нарастают, подступают к горлу, и я неожиданно для себя начинаю плакать. Плачу и не могу остановиться. Словно где-то внутри открылся кран. И чувствую, что этими слезами очищается душа... А еще возникает чувство, что Истина — здесь.

Выхожу из церкви — и все кажется другим. Словно изменился мир. Был серым, а стал цветным. И я сама тоже изменилась…

Мы с мамой о чем-то говорим. О чем — неважно. Важно то, что внутри. Радость и спокойствие. Ощущение Его заботы и любви.

Перемены — это всегда неизвестность. Но быть прежней уже не выйдет. Нужно меняться по-настоящему

В поезде, по дороге в Киев, долго лежу без сна. Страшно, очень страшно смотреть в будущее. Перемены — это всегда неизвестность. А я уже привыкла к тому, что есть. Может, сделать вид, что ничего не было?.. Нет, не получится. Сердце не обманешь. Быть прежней уже не выйдет. Нужно меняться по-настоящему.

Там, в монастыре, я словно на минуту нырнула в глубину, о существовании которой и не подозревала. Вернувшись, я ушла из протестантской церкви. То, что раньше нравилось, стало казаться фальшивым, поверхностным. Но что делать дальше?

И Бог привел меня на молодежные встречи в Ионинский монастырь. Я верю, что это случилось по Его воле. Я стала ходить на «молодежку», ездила волонтером в дом престарелых, потом были первая исповедь, Причастие. В моей жизни начался новый период. Произошла встреча с Господом. И радостно было верить в Него, познавать Его, полагаться на Его волю. Этот период длится до сих пор...

Прошло семь лет. Я сейчас, и я тогда — словно два разных человека. Я думаю по-другому. Чувствую по-другому. Все это произошло благодаря Богу. Без Него я была зависимой. С Его помощью стала вести трезвый образ жизни. Без Него я не понимала, зачем живу, для чего. С Его помощью нашла любимую работу, которая стала для меня второй семьей. Я работаю в благотворительной организации, и это такая радость — помогать другим. Без Него я думала, что не создана для семьи, что никогда не смогу построить близких отношений. С Его помощью встретила любимого человека. Мы с Петром вместе почти четыре года. Год назад поженились. Скоро у нас родится малыш.

Самое сложное для меня было — простить своего отца. И попросить у него прощения. Это случилось не сразу. Мне понадобился для этого не один год. Жаль, что я так и не успела с ним поговорить. В приступе белой горячки он покончил с собой.

Я благодарна моей маме, которая уговорила меня тогда поехать в монастырь. Думаю, что она ехала туда ради меня. Верила, что Бог может меня изменить.

Оглядываясь на свою жизнь, я понимаю, что Бог никогда меня не оставлял. Он всегда был рядом, терпеливо ждал, когда я сделаю шаг Ему навстречу, чтобы простить, помочь, направить. Ведь Он ничего не делает с нами насильно, только по нашей воле.