Приветствую Вас Гость!

Пятница, 03.05.2024, 16:10
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Главная » 2009 » Сентябрь » 16 » Проект "Образование". Беседы про ислам. Часть 2.

---

Проект "Образование". Беседы про ислам. Часть 2.	20:15
Часть 7. Способы борьбы - Стало быть, при отсутствии единого руководства и чёткой иерархии это получается некая сетевая структура, которая работает совсем не так, как мы привыкли видеть. Нет зловещего вождя во главе полчищ самоубийц. Отсутствует конкретный вождь... То есть тот же Бен Ладен — он не руководить, а некий герой. А есть ли способы борьбы с подобной организацией процесса? - Ну... если честно, это не лечится. Тут есть заболевания, которые можно как, например, там, СПИД или псориаз поддерживать какими-то лекарствами в определённых рамках, но всё равно они не лечатся. В условиях демократического общества вообще невозможно бороться с терроризмом, в условиях общества тоталитарного тоже... стопроцентного успеха достичь нельзя. Структура действительно сетевая, единого руководства не имеющая и, что самое печальное, не управляемая. То есть, грубо говоря, идеологи этого движения могут отдать команду "вперёд", но отдать команду "назад" они уже не смогут. Вот, памятный муфтий Ахмат Кадыров, когда в 95-м году объявил России джихад, все полевые командиры это дело категорически приветствовали. Когда в 99-м году он перешёл на нашу сторону и призвал чеченцев воевать против Масхадова, большая часть полевых командиров объявила ему священную войну. Вот — классический пример. То есть, если завтра Бен Ладен скажет, что "давайте дружить с Америкой, мы тут посовещались и решили, что это будет правильно", никто его слушать не будет. То есть, пока он воюет с Америкой, он — герой. Как только он какие-то переговоры начнёт о мире, его место займёт кто-нибудь другой. То есть, тут сама идеология. И есть тоже ошибочное представление, что терроризм прямо зависит от бедности. Что только бедное население идёт в террористы, что, если уровень жизни его повысить, всё сразу будет хорошо. Честно говоря, это бред. У нас террористы, особенно их лидеры, это — богатые, успешные люди, которые знают, чего они хотят. У нас из Бангладеша, из Чад я ни одного террориста не знаю, это самые бедные мусульманские страны. А, вот, Саудовская Аравия, как раз, всю элиту террористического движения и вырастила — самая богатая мусульманская страна. И, вкладывая деньги, ошибочно, в те регионы, которые имеют повышенную террористическую угрозу это, тем самым, просто эти деньги террористам передавать, нередко — прямым путём... Да, террористы стараются сами вербовать тех, кого нужно. Им, конечно, нужны люди бедные и готовые за сто долларов заложить фугас, но это просто расходные материалы — они особой роли там не играют, они могут любого нанять на это. Но идеологи или просто даже — среднего звена руководители — это люди неглупые, образованные и не бедные. И бороться с ними, по сути, можно только профилактикой. То есть, поддержкой традиционного ислама, запретом подрывной литературы, изначальной... А если уж они появились, выкорчевать их крайне сложно. - Вот такой интересный момент. Советский Союз сокрушили не американские танки, а голливудские фильмы. Фильмы, имеющие своей задачей показывать сладкие сказки, оказали роковое воздействие на сознание целого народа. Конечно, усилия пропаганды не ограничиваются фильмами, но всё же — вам не кажется, что под напором культурной экспансии и западной пропаганды ислам рухнет точно так же, как коммунизм. - Я думаю, что нет, поскольку ваххабиты, приезжая в США или выезжая, хотя бы, за пределы Саудовской Аравии — в тот же Бахрейн [маленькое островное государство по соседству] — живут именно так, как показывают в голливудских фильмах, ни в чём себе не отказывая. Народ, в общем, не настолько благочестив и набожен, как хочет показаться, в общем-то. Вообще, есть странное мнение, что, вот, в такого рода ваххабитских странах там всё идеально, там нет преступности, там нет проституции, там нет супружеской неверности... Но правда, как у нас в СССР — тоже, как известно, секса не было, пока не выяснилось, что, всё-таки, был. Так, в общем-то, если поглубже покопаться, вот, в реальном положении, то многие интересные вещи вскрываются — что это, у нас [- ?], во многом показные добродетели. Что, на самом деле, когда представители Саудовской Аравии приезжают в ту же Россию... Вот, у меня один знакомый с ними плотно общается, говорит, ни одного ещё не видел, чтобы, говорит, не заказал себе, говорит, виски. Тут же, говорит, в первый же день. Так что, голливудской пропагандой их ничуть не удивить и вообще, на мой взгляд, американская пропаганда американских ценностей — она не очень успешна. У нас, вот, в своё время Мак Дональдсы активно рекламировали, а сейчас, вот, если девушку в Мак Дональдс ты пригласишь на ужин — это будет, видимо, последнее у тебя с ней свидание. Хотя, вот, если во французский ресторан её позвать или в грузинский — это будет расценено положительно. А вот Мак Дональдс — категорически отрицательно. Это к вопросу об успешности американской экспансии. Ну, а что до мигрантов, то по-разному в разных странах к ним относятся, потому что... Тут у мусульман, в тех богатых странах — я имею в виду Персидский залив... Нужен им дворник, например. Или чернорабочий. Они приглашают филиппинца, индийца или кого-нибудь ещё, говорят: вот, мы тебе заплатим хорошие деньги, пожалуйста, работай... Он говорит: а я хочу гражданином стать. Говорят: если хочешь стать гражданином, два условия: а) принимай ислам и забывай о том, что ты индиец, филиппинец... А б) — имей полезную профессию, нам не нужны чернорабочие граждане. Мы их наймём, они поработают и уедут обратно. В Европе ситуация другая. Вот, нужен французам дворник — не работают за 500 евро местные — вызывают они из Алжира дворника или из Сенегала. Он честно работает, получая эти 500 евро. Потом у него рождаются дети, он привозит жену. А дети уже не хотят работать дворниками. А часто и вообще работать не хотят. И вскоре, вот, один вывезенный... один, так сказать, дешёвый чернорабочий, вывезенный из Сенегала или Алжира обходится казне дороже, чем два или три француза коренных. То есть на его семью тратится больше денег, чем, в общем, на профессора французского. А, поскольку улицы подметать некому, надо ещё одного чернорабочего дешёвого завозить. И ситуация опять повторяется. А, поскольку эти люди категорически ассимилироваться не хотят, они живут в своих кварталах, живут в своих анклавах, где и, в общем, французского языка не знают и английского, у них свои обычаи... Местные полисмены туда лишний раз стараются не заходить... И обнаруживается, что в обществах, европейских обществах, обществах цивилизованных, в которых права человека очень многое значат, сконцентрировались наиболее агрессивные представители тех же мусульман. Потому что наиболее велика доля ваххабитов не среди населения Саудовской Аравии, а среди населения Лондона, например, или Парижа. Многие из этих людей были депортированы из своих стран за экстремизм, даже из той же Саудовской Аравии. Надо сказать, что и в [Арабских] Эмиратах и в [Саудовской] Аравии и в Катаре очень жёстко следят за тем, что проповедуется в мечетях, какой экстремизм допустим, какой — недопустим. Там тысячами имамов лишают... работы. И все эти имамы куда едут? Потом едут в Европу, где занимаются тем, чем хотят. По уровню, скажем так, накала агрессии эти общества западно-европейские мусульманские просто аналогов в мире не имеют. Они сверхагрессивно настроены. Европейцы не знают, что с ними делать, поскольку поди их тронь — себе же будет дороже. А, поскольку они в размерах увеличиваются, требуют уже, например, в Великобритании ввести шариат параллельно с обычным законодательством и даже находят поддержку среди, там, серьёзных людей... Ну, это наводит на совсем уже мрачные мысли о будущем Европы. Вот есть такая книга — "Мечеть Парижской Богоматери", такой, Елены Чудиновой — вот там один из возможных сценариев будущего описывается. - Рекомендуете к прочтению? - Рекомендую к прочтению тем, кому интересны альтернативные варианты развития Европы. Хотя сама Елена Чудинова говорит, что не верит в такое, всё-таки, будущее и считает, что это скорее роман-страшилка, нежели чем роман-предупреждение, нежели, там, это реальное развитие событий. Хотя, надо сказать, что о мусульманах там отзываются неуважительно, поэтому я не рекомендовал бы книгу читать тем, кто может обидеться на такие вещи. Часть 8. Подготовка отечественных специалистов Дмитрий Пучков: Хотелось бы узнать, какова история ислама в России и какие перспективы у нас? Роман Силантьев: История ислама в России... опять-таки, как ни странно, не известно, с какого года можно начать отсчет истории ислама в России, поскольку бытует версия, что это седьмой век, когда дошли первые арабские войска до Дербента [город в Дагестане, древнейший и самый южный город России] и повернули оттуда обратно, кто-то считает точкой отсчета год принятия ислама в Волжской Булгарии (это 10 век), кто-то считает, что именно с присоединения Казанского и Астраханского ханств и со времен Ивана Грозного как раз в состав России влились крупные группы мусульман. Спорный вопрос, кому как нравится, тот так и считает. Мусульмане появились у нас много веков назад, не вчера отнюдь, жили с ними по-разному, конечно, во времена Ивана Грозного мусульман не сильно любили, часто можно прочитать в мусульманских источниках, что было насильственное крещение и мусульман всячески притесняли, но с другой стороны, если сравнить с тем, что происходило в Испании во время Реконкисты или в Турции, сколько там осталось, соответственно, мусульман и христиан, можно сделать вывод, что даже во времена Ивана Грозного у нас был верх толерантности по отношению к людям другой веры. Дело в том, что Православная Церковь никогда не считала возможным насильно обращать в свою веру других людей, даже и пословица такая была: "Невольник — не богомольник", и воевать с людьми только на том основании, что они не православные. То есть миссия осуществлялась в подавляющем большинстве случаев мирными путями, а отступления от этого все-таки преследовались. Именно поэтому, когда мы говорим, что в истории России не было религиозных войн, имеется в виду, что не было двусторонних религиозных войн. Двусторонние религиозные войны — это, например, Реформация и Контрреформация, это крестовые походы и ответный джихад, объявленный крестоносцам. У нас не было войн, в которых обе стороны воевали бы за распространение своей религии. Когда у нас воевали с имамом Шамилем на Северном Кавказе, с ним не воевали как с мусульманином, с ним воевали как с сепаратистом или антироссийски настроенным абреком, а сам он воевал как с неверными, которые агрессивную политику в отношении ислама проводят. Если, например, Емельян Пугачев заявлял, что он воюет за интересы старой веры или Степан Разин, а Салават Юлаев тоже объявлял джихад Екатерине, то воевали с ними не как с мусульманами и не как со старообрядцами, воевали с ними как с бунтовщиками. То есть войны не носили двусторонне религиозного характера и геноцидом не сопровождались. Постепенно политика по отношению к мусульманам стало выравниваться и вот как раз Екатерина и выстроила фундамент того здания, в котором мусульманам было комфортно жить до 1917 года. В 1789 году было создано первое Управление мусульман, Оренбургское магометанское духовное собрание, возглавил его офицер кадровый царской армии, мусульманин [Мухаммеджан Хусаинов], и в дальнейшем из мусульман наиболее лояльные России люди выдвигались на посты высокие, получали жалование, вот муфтий этого Оренбургского магометанского духовного управления [глава российских мусульман] был приравнен к генерал-майору и получал соответствующее жалование, и на государственном довольствии стояли и более низкие чины, простые имамы, ахунды. Надо сказать, что мусульман мало ограничивали в царский период, ислам стал по сути второй государственной религией вместе в православием, мусульмане могли занимать высокие посты, генералами армий они были, вот например на днях предложили назвать улицу в Москве — православные люди — в честь одного генерала-мусульманина Хана Нахичеванского Гуссейна, который не предал Николая II и не присягал Временному Правительству и за это был расстрелян. Человек до последнего сохранил свою верность власти, был генералом, но в то же время сохранил мусульманскую веру и никаким, естественно, санкциям за это не подвергался. На самом деле мусульмане ценили такое отношение к ним, их вера ничем не ограничивалась, за исключением одного: они не могли вести миссионерскую деятельность среди христиан, единственное было ограничение. Что и понятно. Ни в одной сейчас мусульманской стране христианская миссия невозможна в полном объеме, а часто и просто запрещена. Это для внутреннего спокойства государства такая мера, конечно, предпринимается. И надо сказать, что не только Хан Нахичеванский не предал царя, многие мусульмане и на Северном Кавказе и в Средней Азии тоже воевали до конца против новой власти, им не нравилось то, что приходит. Но это с одной стороны. С другой стороны, большевики тоже смогли сыграть на чувствах ряда мусульманских деятелей, и духовных, и общественных, в частности, стравить татар с башкирами им очень неплохо удалось, убедить людей в том, что царская Россия была "тюрьмой народов" и теперь-то уже все будет хорошо. И первые десять лет Советской Власти не было гонений на мусульман, иудеев, буддистов, были гонения только на православных, но зато потом все очень быстро наверстали. И к началу Великой Отечественной войны у нас этот мусульманский центр внутренний России, который переехал к тому времени из Оренбурга в Уфу, был полностью уничтожен, практически всех или посадили или расстреляли руководителей. И были уничтожены все учебные заведения. Если Православная Церковь сохранила несколько академий, то у мусульман погибло все. И когда после войны решили новую систему духовных управлений создать, единственное медресе [учебное заведение, выполняющее роль средней школы и мусульманской духовной семинарии] было открыто в Бухаре, и потом еще открыли мусульманский институт в Ташкенте, вот на весь Советский Союз было два учебных заведения у мусульман. И учились там преимущественно, конечно, среднеазиатские мусульмане. И когда Советский Союз развалился, мусульмане России оказались в критическом положении. Мечети стали открываться сотнями и тысячами, а кадров для них просто не было. Государству было не до помощи мусульманам, оно тогда вообще никому не помогало, у него своих проблем хватало тяжелых. Денег, естественно, не хватало, времена были сами знаете, какие. И поэтому были вынуждены согласиться лидеры российского ислама на то, чтобы их наиболее перспективные студенты учились за рубежом, где им предложили и бесплатное обучение, и питание, и проезд, и даже степендию. Это потом стало ясно, что бесплатный сыр только в мышеловке бывает, что учили их там не на богословов, а на диверсантов в подавляющем большинстве случаев, и что эти люди стали возвращаться обратно не после восьми лет обучения, как это положено, в после трех-четырех, а то и двух лет. Усвоив какие-то азы арабского языка, какие-то азы ислама, ну и, конечно, прослушав курс по диверсионной деятельности, как идеологической, так и обычной. С этого момента ваххабизм, который присутствовал в российском исламе ну как минимум с 19 века, стал активно распространяться. Тогда еще люди не знали, что ваххабизм — это плохо, и терроризма тогда было значительно меньше... Но зато те мусульмане, которые традиционные, поняли, что ничего хорошего от ваххабитов ждать не приходится: их просто выкидывали из мечетей, а на Северном Кавказе убивали. Я составил такой список: более 50 имамов и муфтиев только на Северном Кавказе погибло от таких вот сторонников "чистого" ислама. Ну и привело это все к тому, что сейчас значительная часть учебных заведений, большая часть средств массовой информации, заметная часть мусульманских лидеров явно или не настолько явно, но, тем не менее, четко придерживаются ваххабитских идеологических постулатов, причем многие люди придерживаются их, даже не подозревая о том, что они это делают. Они не могут отличить ваххабизм от тех течений ислама, которые их предки исповедовали. Это, к сожалению, очень печально. Д.П.: А что именно входит в восемь лет обучения? Р.С.: В восемь лет обучения входит три года изучения арабского языка, только языка, чтобы владеть им максимально свободно и читать литературу в оригинале, а потом пять лет собственно богословского образования. Это вот просто для имам-хатыба, для такого образованного имама. Богословы, конечно, учатся гораздо дольше. Д.П.: А где именно духовные лидеры проходили подготовку? Р.С.: Ну, как потом выяснилось, проходили подготовку они отнюдь не в университете Аль-Азхар, который у нас ведущее суннитское учебное заведение, и не в шиитских университетах города Кум недалеко от Тегерана [школа мусульманского богословия в Куме считается среди шиитов второй по значению после школы в Эн-Наджафе], проходили они подготовку в таких "среднеспециальных" заведениях в Саудовской Аравии, в Кувейте, ну в основном в Саудовской Аравии. Некоторые попали в Турцию, где их обучили другому направлению нетрадиционного ислама различным пантюркистским сектам, которые хотя ваххабитов и не любят, но неваххабитов не любят тоже. Кстати, в Крыму тоже ситуация с нетрадиционным исламом очень тяжелая, на местных мусульман очень сильное влияние оказали с одной стороны пантюркистские группировки, которые заинтересованы в неком объединении всех тюрок под эгидой Турции как таковой, и подводят под это религиозную базу в том числе, а с другой стороны непосредственно ваххабиты из Саудовской Аравии. И сейчас значительная часть элиты мусульманской находится под влиянием или одной или другой группировки. Но между собой они договориться не могут о совместных действиях, поэтому, во многом, на мой взгляд, поэтому, в Крыму сейчас относительно спокойно, и нет серьезных столкновений на межрелигиозной почве. Хотя не так давно там в общем-то массово сносились кресты православные и крайне резко высказывания в адрес православной общины делались, причем не какими-то маргиналами, а легитимными представителями мусульманской общины. К сожалению, в общем-то ваххабизация и радикализация сейчас является нормой для многих мусульманских сообществ. Кто-то от нее страдает в большей степени, кто-то в меньшей, в нашей стране, наверное, наихудшая ситуация в Москве с этим. Такое ощущение, что все основные идеологи этого течения стянулись именно в столицу нашей Родины. Если почитать мусульманские сайты, многие газеты, то действительно как-то нехорошо становится, что просто откровенная ненависть к инаковерующим и к инакомыслящим там сквозит в каждой статье. Часть 10. Проблемы ислама Дмитрий Пучков: Ну и вдогонку о взаимных претензиях и обидах. Какие претензии есть у православных к ваххабитам? Роман Силантьев: Ну, действительно, вопрос о взаимных претензиях —; вопрос очень сложный, но обходить его не стоит. Потому что, если взять ваххабитов, то, как я шучу, ваххабизм — это мирная религия, и ваххабитам нужен мир. Весь мир. Они полагают, что весь мир обетован им богом, и любая территория, если заселена не ими, то она заселена незаконно, и это захватчики, а не её коренное население. То есть главная обида — на то, что до сих пор им мир не принадлежит. Обида первая, она же главная. У других тоже исторические события, например, могут разжигать, скажем так, истерию насчёт того, что русские вырезали в XVI веке почти всё население Казани, а потом насильственно крестили татар. На Северном Кавказе Ермолова могут вспоминать и депортацию. И всячески… Ну, сейчас, действительно, если высказывания многих мусульманских лидеров почитать, вот, например, такой нижегородский есть деятель Умар Идрисов, он говорит, что вот, там, благославлённые попами озверевшие русские, там, резали детей в Казани. Вот такая у нас обида. Это тот же терроризм: что, вот, в Беслане захватили школу, что, вот, попы, значит, в Казани устроили бесчинства. Хотя, если к истории обратиться, ещё неизвестно, где было больше татар — на стороне Ивана Грозного или в Казани в тот момент. Это не была война межнациональная и межрелигиозная, надо заметить. Но пытаются её преподнести как, вот, некую экспансию православных на исламские территории. И надо сказать, что действительно были обиды, и православные наносили обиды мусульманам, и взаимные обиды были. Но одно дело — эти вещи постоянно распалять, а другое дело — вспомнить о положительных исторических моментах. Все соседние народы имели друг к другу и имеют претензии, сложно было вообще жить без каких-либо конфликтов, но, всё-таки, умные люди делают акцент на положительных моментах, а не разжигают вот эти вот обиды. Сейчас же, к сожалению, умные люди не доминируют в этой сфере, и что бы ты не почитал, везде постоянно идёт рефреном: насильственно крестили; попы рвутся во власть; церковь опять хочет стать государственной. Хотя церковь государственной категорически становиться не хочет и тот период, который был с Петра по 1917 год был очень неприятным периодом в церковной истории, и никто не хочет возвращения этого периода. Но, тем не менее, вот приписывают какие-то, скажем так, намерения и из этого выводят теорию, что, вот, православные они, вот, агрессивно относятся к мусульманам, поэтому их надо уничтожить раньше, чем они уничтожат нас. И убивали, к сожалению, священников православных. На Северном Кавказе погибло четыре православных священника и ещё около десяти получили ранения или побывали в плену, взрывались храмы, и много было сделано, в общем-то, для того, чтобы стравить православных с мусульманами. И, слава богу, что удалось эту ситуацию как-то стабилизировать, но тенденции крайне неприятные: то есть с каждым месяцем, с каждым годом нарастает взаимная неприязнь между православным и мусульманским сообществами. И во многом, конечно, это заслуга средств массовой информации, которые дают, как я ещё раз повторю, площадку для выступления тем людям, которые не укрепляют мир, а разжигают вражду своими заявлениями. Дмитрий Пучков: То есть, это получается, что наше государство вообще никак не противостоит зловредному влиянию на массы? Роман Силантьев: Государство пытается этому противостоять, но есть разные позиции. Как-то был я на одном совещании в Администрации Президента несколько лет назад, и там один высокопоставленный чиновник, рассказывая о нападении боевиков на Нальчик, которое было в 2005 году, заявил, что мы же сами в этом и виноваты, это наши дети, это ментовский беспредел, и мы их довели, и они были вынуждены так восстанавливать справедливость. Когда я обратил внимание, что почему-то в Рязани или в Твери жители не нападают с гранатомётами на мирные города, пытаясь восстановить справедливость, они же напали не на военный городок, а на мирный город Нальчик, да ещё и во время месяца Рамадан. Мне было сказано, ну что, все же религии призывают подставлять правую щёку, когда тебя по левой ударили, и вообще, все религии — они сугубо пацифистичны. Между тем, Межрелигиозный совет России, и Межрелигиозный совет СНГ призывали террористов уничтожать, и уничтожать вместе с пособниками. И никаких, в общем-то, проблем ни у одной религии с этим нет, и даже буддисты это сугубо поддерживают, поскольку террористы по-хорошему не понимают, к сожалению. Если есть возможность с ними говорить, с ними надо говорить, но обычно такой возможности не возникает. Когда люди нападают на города, не надо их увещевать. Надо увещевать уцелевших и захваченных в плен, в данном случае. Но, к сожалению, не все это понимают. Некоторые считают, что этим людям надо просто платить дань. Потому что государство может придерживаться трёх моделей помощи мусульманам. Одни мусульмане, когда им даёшь государственные деньги, скажут тебе: «Спасибо! Мы и так поработали на страну, мы и так патриоты России, но дали деньги — спасибо!». Другим можно дать денег и сказать: «Вот вы поддержите нас на выборах, сделайте то-то, то-то и то-то, и вам дадим денег». И они скажут: «Хорошо. Сделаем». А третьи мусульмане, взяв эти деньги, скажут: «Ну, вы нам дань заплатили. Спасибо. Но вы заплатили мало, и будете со следующего года платить больше. И мы вам за это ничего не сделаем. Это просто вы эти деньги нам платить обязаны». К сожалению, сейчас государственная помощь, которая поступает мусульманам, есть специальные программы поддержки, в частности, и мусульманского образования, и мусульманской науки, и государство тратит значительные средства на это, понимая, что или оно будет вкладывать деньги в мусульманское образование, или это сделает Саудовская Аравия. Тут, в общем-то, вариантов нету. И для собственной же безопасности оно этим занимается. Но одни муфтии действительно на страну работают, а вот, например, есть такой в Саратове муфтий Мукаддас Бибарсов, он получает, в общем-то, помощь из областного бюджета, из федерального, но после выборов Президента заявил, что выборы сфальсифицированы. Вот такая вот благодарность государству за его поддержку. Ну, конечно, было бы логично, после этого, чтобы ни копейки денег бы он больше от того самого сфальсифицированного Президента он не получил. И, к сожалению, резкие выступления не только в адрес православной общины идут и в адрес властей, которые более чем лояльно относятся к мусульманам и помогают им гораздо сильнее, чем, в принципе, могли бы помогать. В тех же, например, мусульманских странах государство гораздо жёстче контролирует ислам и, нередко, напрямую вмешивается в мусульманскую политику, даже когда там ислам отделён от государства. Именно из соображений собственной безопасности. У нас это вмешательство минимально. Хорошо это или плохо — покажет, я думаю, самое ближайшее будущее. Часть 11. ВОПРОСЫ Дмитрий Пучков: Однако, перейдём к вопросам. Всем известно, что цивилизацию нашу в настоящее время двигает Западная Европа и США. А по странам исламским как-то не видно, чтобы они куда-то двигали прогресс. А вот у нас ислам как-то взаимодействует с наукой и с внедрением результатов оной? Роман Силантьев: У нас довольно много учёных-мусульман, хотя, к сожалению, доля учёных в мусульманском мире, всё-таки, заметно ниже, чем в мире западном. Хотя, это было не всегда, в общем-то, в средние века мусульманский мир как раз славился своими учёными. И целый ряд наук были основаны мусульманскими даже богословами, не просто естествоиспытателями. Но принято считать, что, вот, монголо-татарское нашествие, во время которого был уничтожен Багдад и положило конец вот этой эпохе, после этого развитие мусульманской цивилизации в этом направлении пошло как-то под откос. До сих пор мусульмане не могут оправиться от тех событий. И, конечно, ислам, с одной стороны, развивается: высокая рождаемость, высокая религиозность, с другой стороны: деградация богословия, деградация в искусстве, деградация в науке. Д.П.: А что мешает приверженцам разнообразных ветвей ислама сплотиться и прекратить резать друг друга? Ну, хотя бы перед лицом общего врага, как в Ираке против США? Р.С.: Ну, к сожалению, в том же Ираке для многих мусульман-ваххабитов сосед-шиит гораздо вредоноснее американского морпеха и он считается первоочередной целью для уничтожения, как особо опасный, скажем так, неверный. Поэтому вопрос о том, чтобы как-то объединиться против кого-то не встаёт. Когда нападали на Ирак многие мусульманские страны встали на сторону Америки. Та же Саудовская Аравия, я думаю, это дело поддержала и если случится что-то с Ираном, Саудовская Аравия это будет только приветствовать. Поскольку, ну нет общеисламской солидарности, честно скажем. Это миф. Д.П.: А насколько сильно влияние зарубежных исламских организаций на исламские институты в России? И насколько подрывной характер оно имеет? Р.С.: Ну, к сожалению, это влияние значительно и когда-то оно было просто доминирующим, когда государство не помогало мусульманам. Сейчас ситуация немного выровнялась, когда, в общем-то, на один рубль, выделенный государством приходится где-то тридцать копеек зарубежных, но раньше ситуация была обратная и многие российские муфтияты, политические структуры, учебные заведения были просто филиалами зарубежных, в основном — арабских сил, скажем, групп влияния. И многие из них сейчас закрыли и многие эти партии распустили, но проблема, в общем-то, остаётся, влияние значительное и сказать, что у нас удалось завербовать мало представителей руководства российского ислама — это будет неправдой. Завербовать, к сожалению, удалось очень многих. И они до сих пор честно отрабатывают свои деньги. Д.П.: В России, как мы знаем, всё и всегда завязано на вождей. Раньше были цари, потом — Иосиф Виссарионович, ничего нового мы не видим и сейчас. Вот, при всём при том, что творится в исламе, есть ли в России некий центр, руководящий нашим исламом в целом? Который держит определённые вещи под контролем и не допускает опасных для государства проявлений? Р.С.: Ну, к сожалению, единого центра нет и в ближайшее время не предвидится. В принципе, в России никогда не было единого центра мусульман. На, скажем, [тысяча девятьсот] семнадцатый год у нас было четыре независимых мусульманских структуры. На 91-й год было тоже четыре, только с другими границами. На территории собственно Российской Федерации в 91-м году осталось две мусульманские структуры. Одна объединяла, в основном, татар и башкир, имела центр в Уфе, называлась "Духовное управление мусульман европейской части СССР и Сибири", туда же входила Украина, Молдавия, мусульманские общины Прибалтики и даже Финляндии. А вторая структура — "Духовное управление мусульман Северного Кавказа" — объединяла мусульманские народы, соответственно, Северного Кавказа. В Закавказье была своя структура, "Управление мусульман Кавказа" она сейчас называется. Вот эти структуры всегда действовали параллельно и не входили одна в состав другой. Но после того как к нам пришло зарубежное, скажем так, влияние, приехали эмиссары, у нас тут же начались расколы в этих муфтиятах. В 89-м году ещё, когда, в общем-то, был Советский Союз, развалили сначала "Духовное управление мусульман Средней Азии", потом, через несколько месяцев по такому же сценарию развалили "Духовное управление мусульман Северного Кавказа", а уфимское духовное управление, которое возглавлял тогда (и сейчас возглавляет) верховный муфтия Талгат Таджуддин продержалось до 92-го года. К Таджуддину подошли, естественно, арабы, специально обученные, предложили ему денег, много денег за то, что он отдаст им на откуп весь процесс образования и исламского возрождения [- ?]. Он отказался. Тогда они без труда нашли подходы к его ближайшим ученикам и соратникам, которые его предали. После этого пытались пятнадцать лет активно его смещать с его должности. Он, конечно, тяжёлые потери понёс, но удержался. И из-за этого все средства массовой информации оказались просто перенасыщены разного рода чернухой о лидерах российского ислама. То есть такие вот демонстративные выносы грязного белья на всеобщее обозрение, даже аппеляции были к православной церкви с просьбой, там, поддержать одних мусульман против других, я уже молчу, как часто власти и правоохранительные органы о том же просили, всё это привело к тому, что авторитет духовенства, как такового, очень сильно упал. Почти все муфтии, за исключением мусульман Северного Кавказа, в той или иной степени, какую-то скандальную приобрели окраску. До сих пор это, к сожалению, продолжается, вот какая-то атмосфера такого постоянного скандала до сих пор имеет место быть. И на этом фоне, конечно, прекрасно себя чувствуют те деятели, которые говорят, что муфтии это так, это гос.чиновники по сути, не надо им подчиняться, подчиняйтесь нам, мы правильные мусульмане, мы лучше знаем, что надо. Сейчас, конечно, кризис власти. На данный момент у нас четыре центра российского ислама. Из них три центра признаются властями: это "Координационный центр мусульман Северного Кавказа", который сейчас муфтий Карачаево-Черкесии Исмаил Бердиев возглавляет, это "Центральное духовное управление мусульман России", которое возглавляет верховный муфтий Талгат Таджуддин, его центр в Уфе находится, и "Совет муфтиев России", который возглавляет московский муфтий Равиль Гайнутдин, бывший сподвижник Талгата Таджуддина, они находятся в Москве. И вот эти три структуры... В общем-то, когда Президент встречается с представителями мусульман, он встречается с тремя представителями. Когда Святейший Патриарх встречается с представителями мусульман, на эти встречи приглашается так же муфтий Татарстана. Который, по сути, самостоятельная фигура в исламском сообществе. Так же есть несколько муфтиятов, которые не входят в эти центры и действуют самостоятельно. Попытки объединить мусульман под единым руководством предпринимались несколько раз, но заканчивались очередными скандалами и сейчас, по-моему, желающих заняться этим снова — не наблюдается. Поскольку вероятность успеха крайне мала. И Президент, на тот момент ещё — Владимир Путин, высказывался, что государство не будет вмешиваться во внутренние дела мусульман и какого-то единого для них муфтия избирать, ну, поэтому так у нас, наверное, и будет неопределённое долгое время, 65 муфтиятов, 65 муфтиев. Это больше чем, по-моему, во всех арабских странах, вместе взятых. И авторитет, конечно, из-за этого падает, потому что муфтиев становится всё больше, а авторитет у них, к сожалению, становится всё меньше, в том числе и по их собственной же вине. Ну и, конечно, и ваххабиты тоже со своей стороны предпринимают все усилия для того, чтобы дискредитировать людей, которые хоть малейшую лояльность высказывают. Вот недавно был очень показательный случай в Татарстане. Первый заместитель муфтия Татарстана Валиулла Якупов, прекрасный богослов и издатель мусульманской литературы призвал мусульман выполнять решение суда и уничтожать литературу, признанную экстремистской. То есть призвал российских граждан выполнять российские законы. За это ваххабиты подняли бунт в муфтияте и его сняли с его должности. Вот такая вот у нас интересная вещь произошла в современной России. То есть, человек пострадал за то, что он призвал соблюдать российские законы. Это было интерпретировано как, вот, антиисламская пропаганда. И таких людей как он, к сожалению, довольно мало и удары они со всех сторон получают. И, честно говоря, государство могло бы их, всё-таки, как-то посильней поддерживать, поскольку это его главная опора в исламском мире.
Просмотров: 406 | Добавил: Алена | Рейтинг: 5.0/1 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Всего комментариев: 0