Mongoose

В десяти минутах ходьбы от Свято-Троицкого мужского монастыря, что в Джорданвилле, – община женская, основанная в 1987 году в память и названная во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны. Основателями обители были монахиня Иоанна (Помазанская), живущая ныне на покое, и монахиня Елисавета Чуикла (Chwikla).

Сестры общины – люди удивительно творческие, полностью опровергающие распространенное среди неофитов представление о том, что в монастырь приходят только те, кто не состоялся в миру. Уроженка Санкт-Петербурга мать Феодора шьет церковные облачения и пишет иконы. Программист из Торонто мать Варвара стала специалистом по изготовлению восковых свечей, ладана, экологически чистых кремов. Соосновательница обители мать Елисавета говорит на нескольких языках, помимо родного немецкого, в том числе и на русском, который выучила уже в Америке. И редко в какой день не берет в руки… фотокамеру. Матушка Елисавета участвует и в фотовыставках, получает достойные призы.

– Матушка Елисавета, расскажите о себе и о том, как вы пришли в общину святой Елисаветы.

– Я родилась на севере Германии. В 18 лет вместе с друзьями решила поехать в южные края и так оказалась в Греции. Там я впервые познакомилась с Православием. Пожив в Греции три года, отправилась в Израиль. Полгода жила буквально в пяти минутах ходьбы от храма Гроба Господня, полюбила православную веру и приняла решение креститься.

Священник, однако, направил меня на Кипр, где в 1982 году я и приняла святое крещение с именем Мария. Несколько лет жила и работала во Франции.

В Джорданвилль приехала в 1985 году, но поначалу мало надеялась на то, что здесь будет устроена женская монашеская община. Подумывала даже уехать в Леснинский монастырь во Францию. Но владыка Лавр не дал своего благословения, уверенно обнадежив меня, что женский монастырь здесь будет.

Я осталась и в 1987 году стала послушницей. Поначалу мы с матушкой Иоанной были тайными послушницами, ходили в мирской одежде, и только через год надели иноческое одеяние. Жили мы в доме матушки Иоанны; моя келья была там, где позже была устроена наша нынешняя домашняя часовня.

Первые десять лет в Джорданвилле я работала на монастырском кладбище – сажала цветы, убирала могилы. Владыка Лавр благословил меня еще заниматься и шитьем. Места для мастерской не было, и первые свои изделия я шила в одной из комнат монастырской гостиницы. Достали старый подрясник, распороли его и по нему сделали выкройку. Шитье и по сей день является моим основным послушанием.

Позже к нам пришли другие сестры. Кто-то остался, другие разъехались по монастырям Америки и Европы.

– Чьей идеей было назвать общину именем преподобномученицы великой княгини Елисаветы?

– Это решение приняли мы с матушкой Иоанной. Наш духовник, нынешний настоятель Свято-Троицкого монастыря архимандрит Лука, написал икону нашей будущей святой покровительницы.

И в монашестве владыка Лавр дал мне имя Елисавета в честь святой великой княгини Елисаветы. Интересно, что имя Елисавета было моим вторым именем в Германии до принятия мною Православия. Но об этом никто не знал. Так что я очень обрадовалась, что наречена в честь преподобной Елисаветы Феодоровны, тем более что великая княгиня была моей соотечественницей.

– Как давно вы стали заниматься фотографией?

– Серьезно – года три назад. Но для меня это не было неожиданным. Я всегда любила природу, цветы. Дома в Германии у нас был большой сад, где я время от времени делала любительские снимки на пленку.

В миру и в монастыре моим увлечением была также живопись, но занятие это отнимает довольно много времени, а его как раз всегда и не хватает. А на фотографии сразу виден результат. И еще мне всегда нравилось, что фотография позволяет запечатлеть моменты, которые в жизненной суете проходят мимо нас: в потоке дел мы просто не замечаем окружающую красоту.

В нашей семье все в той или иной степени увлекаются фотографией. Младшая сестра – фотограф со стажем, папа снимает любительские кинофильмы.

Года три назад отец подарил мне профессиональную цифровую камеру, и я тоже начала фотографировать.

Вот на днях я взяла камеру и вышла в наш сад. А мне говорят, что день серый, и ничего хорошего у меня не получится. Но фотографии, выполненные в технике макро, позволяют проявить удивительные краски весны: ярко-красные, розовые, нежно-зеленые, солнечно-желтые… И это несмотря на хмурый, пасмурный день.

Несколько простых приемов – и вместо серого дня и четких очертаний на фото возникает абстракция с намеком на реальность, чем-то напоминающая акварель.

Люблю фотографировать и в городе: современные линии архитектурных сооружений, вовлеченных в городской пейзаж людей… Кому-то современные урбанистические сюжеты могут показаться унылыми и некрасивыми, но я считаю, что красоту можно найти везде, и потому снимать мне везде интересно.

– Матушка Елисавета, могут сказать, что мечтать монахине не подобает. И все же спрошу: у вас есть мечта?

– Моя мечта простая. Чтобы была возможность продолжать заниматься творчеством, находить выход тому творческому началу, которое, считаю, присутствует у всех немногочисленных сестер нашей обители. Кто-то пишет иконы, кто-то вышивает золотом. И я рада, что, помимо основного послушания, занимаюсь еще и фотографией. Хотелось бы, чтобы так было и в будущем.

– Вы никогда не пробовали посчитать, сколько фотографий сделали за три года?

– Благодаря возможностям цифровой техники – очень много. Часть из них представлена на моем веб-сайте. За один «выход» делаю иногда сотни кадров, из которых храню десять-двадцать и только один снимок считаю по-настоящему достойным.

С монахиней Елизаветой (Чуикла)
беседовала Татьяна Веселкина

(Нью-Йорк)