Mongoose

Аккуратный платочек на голове, опрятная кофточка, юбка ниже колен; во взгляде скромность, послушание, мягкость... Сколько таких милых православных девушек видела я в наших храмах. И каждый раз, невольно наблюдая за тем, как они молятся, как ведут себя в обществе своих друзей, мучилась мыслью: «Мне такой никогда не стать...»

С детства, сколько себя помню, мечтала о карьере независимой бизнес-леди, жёсткой, уверенной в себе, беспощадной к конкурентам. И ведь знала, чем такие заканчивают: создав свою фирму и сколотив солидный капиталец, они разочаровываются в жизни, любви, дружбе, и выход из своего одиночества начинают искать как минимум в алкоголе. Почему эти печальные картины будущего упадка меня не останавливали, не знаю. Видимо, образы, почерпнутые из фильмов или реклам, оказались настолько цепкими, что освобождаться от них приходится по сей день — настолько глубоко въелись они в мою душу.

Ещё не осознавая, к чему могут привести такие жизненные установки, я поступила в университет, увлеклась феминистическими теориями. Мне всё казалось, что я только знакомлюсь с «женской» литературой, что как филолог я просто обязана читать Забужко, Луцишину, Кононенко... Романы под грифом «без мужика», с избытком интимных подробностей, с чужим неудачным семейным опытом, с повторяющимся женским несчастьем... Анализируешь, пишешь рефераты, отвечаешь на семинарах. В наше время филологу от этой грязи действительно никуда не деться. Что ж, надо уметь и такую литературу читать, не пуская в себя.

Но пройти испытание таким чтивом без духовных потерь мне не удалось. Потому что незаметно авторская позиция начала казаться мне моей собственной, стал меняться мой внутренний мир, привычки, отношение к людям; даже во внешности появилась воинственность, вызов, не вполне обоснованные, но декларируемые со страстью. Феминистическая доктрина, словно вирус, создала во мне духовный иммунодефицит. Только когда я в воскресенье приходила в храм, чувствовала, что со мной что-то не так, но измениться своими силами мне было очень трудно. Читала о жизни Пресвятой Богородицы, вникала в жития святых жён, старалась себя переломать, а на выходе получались лишь громкие фразы, делами не подтверждаемые. И снова друзья иронически бросали вслед: «Она у нас феминисточка!»

Отчаяния и уныния в таких случаях долго ждать не приходится. Потому что хочется сразу духовный переворот в себе совершить, и для других примером стать, и покорность со смирением проповедовать...

Видимо, Господь терпеливо ждал, когда же я, наконец, перестану надеяться на собственные силы и обращусь к Нему за помощью. Сперва в книжном магазине мне случайно попалась на глаза замечательная книга «Призвание женщины, или священство сердца» французской писательницы-христианки Жо Круасан. О женской кротости и смирении в книге говорилось с такой любовью, что в процессе чтения мысль о покорности как об унижении постепенно отпустила моё сознание и сердце.

Потом я начала внимательней присматриваться ко взаимоотношениям молодых пар, моих друзей. Мне казалось, что если они православные, регулярно ходят в храм, значит, в браке они все должны быть обязательно счастливы, ведь им вся теория православной семьи известна — только исполняй. Но выяснилось, что у каждого из них свои испытания, свои трудности, что если б не духовный отец, наставлявший их в первый год совместной жизни, то, может, и разругались бы, разошлись. И труды Паисия Афонского о семье читают, и молятся, а только измениться в одночасье ни у кого не получается. Значит, надо набраться терпения, ведь тот, кто идёт по Пути, именованному Христос, может, упадёт ещё не один раз, но с помощью Божьей будет подниматься и двигаться вперёд. Меня часто утешает и вдохновляет пример блаженной Ксеньюшки, которая благодаря своей любви к рано умершему мужу и непрестанной о нём молитве стала святой.

И всё же самыми действенными оказались советы духовного наставника. Прежде чем увещевать, он спросил: «А кто дал тебе право не слушаться своего родного отца? Не Бог ли обращается к тебе через него с тем, чтобы помочь тебе исправиться и стать такой, какой ты мечтаешь?» Оказалось, исполнять нужно всё, и не только с покорностью, но и с любовью, что, по правде говоря, и сегодня кажется мне почти нереальным. Редко удаётся сдержать себя и сделать не так, как хочется. Жить ради другого человека — наверно, это и значит любить ближнего. Роберт Рождественский цитирует в одном из стихотворений свою жену: «Милый, я разлюбила себя!» Получается, если не научусь правильно вести себя с отцом, не сумею и мужу быть хорошей женой. Только вспоминается это обычно после очередной домашней ссоры. «Страшно не упасть, страшно — упасть и лежать», — выслушав мою исповедь, скажет духовник — и пойду мириться, просить прощения, обдумывать отвергнутые советы и помощь.