Из писем о духовной жизни

Терпение

Терпение дело совершенно да имать, то есть надо его выдерживать как следует, чтобы оно ни в чем не недостаточествовало. Совершенство терпения — благодушно терпеть, а паче с радостию, и благодарить Бога за обстоятельства, терпеть заставляющие, как за благо прямое и существенное. Восставьте веру, что, терпя напраслину, вы причастными становитесь чина мучеников, и радуйтесь тому. Ибо так есть воистину. А, допуская скорбь и жалость к себе, вы умаляете цену того, что вам дает Господь в руки.

Суд всем будет, но тем, кои оправдания достойны, Суд будет такой, что будто его не будет, радостно будет встречен, будто совсем не Суд, а объятия Господни; радостно пройден, и в радость после него… Сподобятся сего верующие в Господа как следует и живущие по воле Его. Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф 7,21). Не напрасно святой Павел говорит: Терпение нужно вам (Евр 10,36). И терпите. Терпением стяжевается душа, — покупается будто с торгу. Терпите да терпите! И еще: благодушествуйте! Восставьте веру в то, что все от Бога и все во благо нам, хоть мы ясно того не видим. К невидимому-то потребна вера, а к видимому — к чему вера? Господь да смилуется над вами! Господь да утешит вас утешением внутренним, невидимым. Господь да уврачует вас, и Матерь Его Премилосердная, и Ангел Хранитель. Поминайте страждущих и утешайтесь их терпением. Поминайте гонимых, мучимых и теснимых и их терпением воодушевляйтесь. Когда претерпеваете, значит, терпите. А что при этом больно, как же иначе-то? Если б не больно, нечего было бы и терпеть. Верно, сердце ваше очень впечатлительно и глубоко поражается случающимся. Это не от произвола, потому что не ставится в вину. Вина пойдет оттого, что бывает вследствие чувств.

Язык страстей

Всякая страсть, как и грех вообще, имеет свой язык. Язык этот не пустые слова, а выражение понятий и начал, которыми страсть отстаивает свои права на существование среди других явлений жизни, свою законность. Грехолюбивое сердце всегда с убеждением принимает эти резоны страстей, несмотря на то, что они все до очевидности несостоятельны. В этом и корень ослепления грешника. Тут предубеждение в пользу греха, тут и предрассудки сердца, от которых не освобождает никакое внешнее образование, как бы оно блестяще ни было. Когда манит страсть, искушая свободного от нее, и когда восстает в плененном ею, она всегда является в сопровождении свиты лживых понятий, прикрывающих ее недобротность. Кто не поостережется, того эти призрачности охватывают и облегают как бы некоей мглою и туманом. И он идет вслед страсти на свою пагубу не только спокойно, но даже с некоторым воодушевлением, как на дело правое, уготовляющее ему славу. Туман этот рассеивается, но уже после дела. Кто на первый раз не поддается страсти, пред лицом того устанавливается свита страсти и начинает ее апологию. Она выставляет свои права на внимание, а тот оспаривает их, и если он хорошо знает адвокатское по этой части искусство, то оспаривает удобно и посрамленная страсть удаляется. Весы правды, впрочем, здесь склоняются не всегда по законам правды: привходит лукавство сердца и возмущает правый ход дела.

Из писем о духовной жизни

Состояние грешника

Отличительная черта грешника не всегда явная порочность, но собственно отсутствие воодушевленной, самоотверженной ревности о богоугождении, с решительным отвращением ко всему греховному — то, что у него благочестие не составляет главного предмета забот и трудов, что он, заботливый о многом другом, совершенно равнодушен к своему стяжанию, не чувствует, в какой опасности находится, нерадит о доброй жизни и проводит жизнь холодную к вере, хотя иногда исправную и безукоризненную совне. Отвратившись от Бога, человек останавливается на себе и себя поставляет главною целью всей своей жизни и деятельности. Это уже и потому, что после Бога нет для него ничего выше себя самого; особенно же потому, что, получив прежде от Бога всякую полноту, а теперь опустевши от Него, спешит он и заботится, как бы и чем бы себя наполнить. Образовавшаяся в нем пустота, чрез отпадение от Бога, непрестанно возжигает в нем ничем не удовлетворимую жажду, неопределенную, но непрестанную. Человек стал бездонною пропастью; всеусиленно заботится он наполнить сию бездну, но не видит, не чувствует наполнения. Оттого весь свой век он в поте, труде и великих хлопотах: занят разнообразными предметами, в коих чает найти утоление снедающей его жажды. Предметы сии поглощают его внимание, все время и всю деятельность его. Они — первое благо, в коих живет он сердцем. Отсюда понятно, почему человек, поставляя себя исключительно целью, никогда не бывает в себе, а все вне себя, в вещах, сотворенных или изобретенных суетою. От Бога, Который есть полнота всего, отпал; сам пуст; осталось как бы разлиться по бесконечно разнооб разным вещам и жить в них. Так грешник жаждет, суетится, заботится о предметах вне себя и Бога, о вещах многих и разнообразных. Почему характерная черта греховной жизни есть, при беспечности о спасении, заботы о многом, многопопечительность.

Слезы

Есть слезы от слабости сердца, от большой мягкоты характера, от боли; иные насильно раздражают себя на плач; но есть слезы от благодати.

Цена слез определяется не влагою, текущею из глаз, а тем, что бывает на душе при них и после них. Думать надобно, что благодатные слезы состоят в связи со многими изменениями в сердце. Главное — сердце должно тогда гореть в огне суда Божия, но без боли и жжения, а с умилением, приносимым надеждою на Милосердного Бога, судящего грех и милующего грешника. Думается также, что эти слезы должны приходить уже под конец трудов, не внешних, а трудов над очищением сердца, как последнее смытие или сполосканье души. Эти слезы бывают не час, не день и не два дня, а целые годы. Говорят, что есть еще какой-то плач сердца без слез, но столь же ценный и сильный, как и слезы. Последний лучше и удобнее для живущих в мире, потому что слезы могут быть видимы другими. Все же строит всех спасающий Господь...

Ангел Хранитель

За каждым из нас есть грехи, заблуждения, ошибки, горести и беды, а между тем всему этому не следовало бы быть между нами, когда у каждого из нас есть свой Ангел Хранитель. Отчего ж это так? Уж конечно, Ангелы не попустили бы этого, если бы не мы сами были тому виною. А если они попустили, то или потому, что мы сами делаем себя недоступными ангельскому руководству, или потому, что своим противодействием и противонастроением уничтожаем и отвращаем все усилия Ангелов содействовать нам в добре.

Отчего у всех нас тяжелые думы?

Отчего у всех нас тяжелые думы? Оттого, что мы всю опеку о себе берем на себя. А тут все рвется, нет ни в чем прочности благонадежной. Вот и гадает человек, как бы все укрепить да упрочить. Сколько тысяч лет гадает и все-таки ничего не выгадал! Сказать бы ему: «Материал твой непрочен, перемени », — но что может одно слово, когда тысячелетние опыты не вразумляют? Что ж, так все и будет? Да, так и будет, пока человек останется таким. Еще в раю показалось ему, что Бог не как следует устрояет быт человека и что он поумнее и получше все устроит. Первый неудачный опыт был очень вразумителен, но и первая лесть увлекательна. Она и влечет, несмотря на вразумление. Бог прописал в раю, как чему следует быть; человек на это сказал: «Нет, не так, а вот как!» Это «не так, а вот как» стало девизом мнительных дум человека. Дал Бог Откровение, чтоб указать, как на все смотреть; человек говорит: «Нет, не так, а вот как», — и строит свои мировоззрения. Спаситель пришел и устроил спасение; слушает благовестие об этом человек и говорит: «Не так, а вот как», — и строит свои планы. Господь основал на земле Церковь, как столп облачный, в указание пути к непрестающему благобытию, и на это говорит человек: «Не так, а вот как», — и пролагает свои дорожки и тропинки. Таким образом, пока будет качествовать в человеке эта жажда поправлять Божии распоряжения, до тех пор все он будет думать тяжкие думы.

Из писем о духовной жизни

Поминовение усопших

Спрашиваете, почему мы поминаем усопших?

Потому что так заповедано нам делать. А что заповедано, видно из того, что в Церкви Божией не было времени, когда бы не творилось это поминовение. Значит, это идет от апостолов и Самого Господа. Но умишко наш всюду суется со своим носом, крича: почему и почему? Всего лучше дайте ему верою искреннею щелчок в нос — и присядет.

Можете после сего сказать сему буяну: слушай, дурень, отшедшие живы, и общение у нас с ними не пресекается. Как о живых молимся мы, не различая, идет ли кто путем праведным или другим, так молимся и об отшедших, не доискиваясь, причислены ли они к праведным или к грешным. Это долг любви братской. Пока последним Судом не разделены верующие, все они, и живые, и умершие, единую Церковь составляют. И все мы взаимно друг к другу должны относиться как члены одного тела, в духе доброхотства и любительного общения, и живые, и умершие, не разделяясь пополам умиранием.

Что есть природа?

Современные умники, забыв о Боге-Творце и Промыслителе всяческих, или уж по нравственному своему строю, или по системе своеродных умствований производят все от природы. Спросишь: что ж такое природа? «Да вот, — ответят вам, — все, что видишь». «Что же именно? Я вижу солнце, луну, звезды, это природа, что ли?» — «Нет». — «Я вижу воздух, воду, землю, это ли природа?» — «Нет». — «Опять нет? Ну, я вижу растения, животных, человека, это, что ль, природа?» — «Нет». — «Так что же будет природа? Должно быть, что-нибудь невидимое, неосязаемое, сущее среди всей совокупности вещей». Если сказать, что вся совокупность вещей есть природа, то, поелику ни одна часть сама по себе не представляет природы, самую природу нужно будет признать чем-то всепроникающим, всеобъемлющим, невидимым среди видимого. Таким образом, позитивисты волей-неволей должны допустить созерцание очень отвлеченное и идеальное. Спросишь еще нынешних умников: «Этот цветок отчего таков?» «Природа, — говорят, — так устроила». — «А этот зверек отчего таков?» — «Так уж природа дала». И о чем ни спроси — все природа да природа. Стало быть, природа есть нечто вседействующее, всеустрояющее. А так как она устраивает все, что мы видим по частям, то сама не может быть чем-либо из сущего видимого, а быть раньше всего, всему предшествовать, чтобы все произвесть. Собрав все это воедино, мы должны будем признать, что природа есть нечто невидимое, неосязаемое, всепроникающее, довременное, вечное.

Все христианство в нескольких словах

Облекитесь, писал святой апостол к колоссянам, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение (Деян 3, 12); прощайте, если кто имеет что на другого, мир Божий да водворяется в сердцах ваших, дружелюбны бывайте; над всеми же сими стяжите любовь. Апостол указывает здесь свойственные христианам чувства и расположения, равно как и соответственные им дела.

Слово Христово, присовокупляет он, да вселяется в вас богатно (Кол 3,16). Слово Христово, то есть учение о Господе нашем Иисусе Христе: как Он, един сый Святыя Троицы, пришел на землю, чтобы спасти нас, падших, как Он воплотился, учил, чудодействовал, страдал, умер, воскрес, вознесся на небо и ниспослал Святого Утешителя Духа на святых апостолов, основал и учредил чрез них на земле Церковь Свою, — словом, слово Христово есть все христианское учение.

Подобно Царствие зерну горчичному

Подобно Царствие зерну горчичному и квасу (см.: Мф 13, 31–36). Маленькое горчичное зерно разрастается в большой куст; квас проникает все замешанное тесто и делает его вскисшим. Тут, с одной стороны, образ Церкви, которая сначала состояла только из апостолов и нескольких других лиц, потом разрослась и сделалась многочисленнейшею, проникла все человечество; с другой — образ духовной жизни, раскрывающийся в каждом человеке. Первое зернышко ее есть намерение и решимость спасаться чрез богоугождение, по вере в Господа Спасителя. Эта решимость, как бы ни была крепка, похожа на малую точку. Вначале она обнимает только сознание и самодеятельность; из этого развивается потом вся деятельность духовной жизни. Сама в себе она размножается в движениях и силе и мужает, а в отношении к душе начинает проникать ее во всех ее силах — в уме, воле, чувстве и исполняет их собою, делает вкисшими по своему духу — проникает и весь состав естества человеческого: и тело, и душу, и дух, в котором зарождается.

Из писем к разным лицам

К П.А.Б.

В человеке надо различать душу и дух. Дух содержит чувство Божества — совесть и ничем неудовлетворимость. Он есть та сила, которая вдохнута в лицо человека при сотворении. Душа — низшая сила или часть той же силы, назначенная на ведение дел земной жизни. Она такого же чина, как и душа животных, но возвышена ради сочетания с нею духа. Дух из Бога, сочетавшись с душою животных, возвел ее на ступень души человеческой. И стал человек двояк. Одно тянет его горе, другое — долу. Когда человек в своем чине держится, то он живет духом, то есть страхом Божиим водится, и совести слушает, и горнего ищет. А когда он поддается влечениям души дольней, то выходит из своего чина и то, чего хочет дух, думает достать среди тварей. Это ему не удается, и он томится и крушится. Дух тут как пленник в узах — находится в услужении у варваров, страстей похотных.

«Не мир пришел Я принести, но меч»

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Так сказал Господь. Читай это так: «Не для того Я пришел, чтобы помирить истину и ложь, мудрость и глупость, добро и зло, правду и насилие, нравственность и скотство, целомудрие и разврат, Бога и мамону; нет, Я принес меч, чтобы отсечь и отделить одно от другого, чтобы не было смешения».

Чем же отсечешь, Господи? Мечом истины. Или мечом слова Божия, так как это одно. Апостол Павел советует нам: возьмите меч духовный, который есть слово Божие. Святой Иоанн Богослов в Откровении видел Сына Человеческого, сидящего посреди семи светильников, а из уст Его выходил острый с обеих сторон меч. Меч, исходящий из уст, что иное, как не слово Божие, слово истины? Этот меч и принес Иисус Христос на землю, принес ради спасения мира, но не ради мира добра со злом. И ныне, и присно, и во веки веков.

Смерть не означает исчезновение человека

Смерть не означает исчезновение человека, так же как не означает его исчезновение и сон. Смерть есть переход из одной жизни в другую. И над одной и над другой жизнью — единый Владыка. Для человека, огрубевшего от плотской жизни, конец ее означает прекращение жизни вообще. То есть если автомобиль сломался и остановился на дороге, путешествующий в автомобиле тоже неизбежно ломается и больше никуда не может двигаться! Таково безумное рассуждение грубых, чувственных людей. А духовные люди смотрят и видят, что, когда автомобиль ломается, путник, выскочив, оставляет его и без него продолжает свой путь. Разве не может Мастер, создавший и автомобиль, и путника, починить машину и приказать путнику вернуться в нее? Подобно и воскрешение умерших: Бог исцеляет обессиленное тело и возвращает в него душу. Что Господь нисколько не преувеличил, называя смерть сном, Он доказал Своим собственным воскресением после насильственной смерти и тридневного пребывания во гробе, а также воскресением многих мертвых в час Своей смерти на Кресте и позднее — на протяжении всей истории Церкви, когда умершие возвращались к жизни по молитвам святых угодников Божиих.

О закваске и трех мерах муки

Господь сказал: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Мф 13, 33). Ты хотела бы знать тайну этих слов, сестра. Поистине в них заключена великая духовная тайна. Плотскому разуму эта притча кажется до смешного простой. Ибо телесный человек не разумеет того, что от Духа Божия, а здесь требуется рассуждение духовное. А когда рассудишь духовно, как рассуждали святые, тогда увидишь, что эта притча означает следующее: закваска символизирует Духа Святаго. Женщина символизирует человеческую душу. Взяв, положить – взяв от Бога, в себя вместить. Три меры — три способности души: разум, сердце и воля. Мука — три способности души в своем обычном, естественном состоянии. Пока не вскисло, пока все они не взойдут, не проникнутся Святым Духом.

Иными словами, душа христианина, когда становится достойной, приемлет от Творца своего Духа Его. Приняв, держит Его в уме своем, пока ум не обожится; и держит в сердце, пока сердце не обожится; и держит в воле, пока воля не обожится; и непрестанно держит Его в трех мерах одновременно, пока душа полностью не обожится. А когда все обожится, тогда и просветится, и взойдет, как перебродившее тесто. Так душа становится великой, богатой и святой. Тогда душа приобретает способность переродить, одухотворить, освятить и тело, как свой орган. Разве не таково Царство Божие? И разве не чудесна притча эта?

Мир тебе и благодать от Господа.

Без страданий Православие не сохранило бы своей чистоты

Без великих гонений Православие не пронесло бы истину Христову через все пропасти и века и не преодолело бы столь долгий путь, исполненный препятствий, не сохранило бы чистоту истины и святость. Без страданий оно не сохранило бы свою чистоту и ста лет. За девятнадцать веков существования Православия не прошло ни одного столетия без его гонений, без бичевания, без рабства, огня, страха и ужаса. Другим религиям это непонятно. Еретики этого не принимают. Ни один народ, избравший идеалом счастья земное царство, не понимает и не принимает того, что сейчас происходит в православной России. Это понятно лишь прозорливым, созерцающим вечное и бессмертное Царство Христово как реальность. Но и прозорливость — дочь страданий.

Будьте терпеливы

Вам кажется, что вы не развиваетесь, не растете духовно. Постепенно — новый Савл! И первому Савлу ослепительный свет Христов резал глаза, и он испытывал боль, пока не привык к Божественному свету: И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел (Деян 9, 18). Постепенно и терпеливо. Царство Божие не тотчас открывается. И сеятель, вчера посеявший семя, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает (Мк 4, 27).

Так и с вами будет. Ибо истина хочет быть не просто познанной, но, как семя, она хочет расти и плодоносить. Вы посеяли на ниве своей Божественную истину. Сейчас будьте терпеливы. Не стремитесь сразу в пророки и апостолы. Дайте семени взойти. Всякая ваша молитва согревает его, всякая слеза питает, всякий вздох взращивает. И всходит семя, и растет, а как — вы не знаете. Но Господь знает. А когда придет время жатвы, и вы узнаете и возвеселитесь.

О причащении больных

Многие пустынники, жившие вдалеке от храмов и священников, боялись умереть без причастия и горячо молились Богу, чтобы перед смертью Он послал им священника с причастием. Благой Промысл Божий исполнял молитвы Своих угодников и посылал им слуг алтаря, и причащались они Святых Таин. Причастившись, они озарялись радостью и расставались с этим миром смиренно и спокойно. Были случаи, когда сам больной желал причаститься, но умирал до прихода священника, потом возвращался, принимал причастие и уходил уже безвозвратно.  Такие случаи ясно показывают волю Божию.

Безумие думать, что больной непременно умрет, если причастится. Множество примеров говорят об обратном. Я не раз присутствовал при причащении некоторых тяжелобольных, которые считались обреченными. Они живы по сей день. Если больные от причастия умирают, то логично было бы думать, что здоровые от причастия болеют. А это — безумие и богохульство. Если же случалось, что больной умирал после причастия, то умирал он от болезни, а не от причастия. Таков был Промысл Божий о нем. Но умирал с очищенной и прощенной душой, примиренный с Богом и людьми.

С каждой кражей, совершенной человеком, диавол похищает часть его души

Человек крадет и у Бога, и у других людей, и у природы, и у себя самого. Человек крадет не только всеми чувствами, но и сердцем, и душою, и помыслами. Но нет ни одной кражи, в которой диавол не был бы помощником человеку. Он является советчиком и провокатором во всех кражах, руководителем и начальником во всех воровских замыслах. В целом мире нет вора, который действовал бы в одиночку. Всегда воровать идут как минимум двое, а Третий на них смотрит. Человек и диавол идут воровать, а Бог смотрит на них. Как Ева совершила кражу не в одиночку, но вместе с диаволом, так никто никогда не совершал кражи в одиночку, но всегда вместе с ним. Однако диавол в краже выступает не только как вождь и соучастник, но и как доносчик. Ибо ему важны не украденные вещи, а ссоры и ненависть между людьми, гибель человеческой души и всего человеческого рода. Он идет воровать не ради самой кражи, но как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет 5, 8). А что диавол есть тот, кто побуждает душу ко всякому злу и сеет в ней всяческие плевелы, сказал и Сам Господь наш Иисус Христос (ср.: Мф 13, 39). С каждой кражей, совершенной человеком, диавол похищает часть его души. И душа привыкшего к воровству все время уменьшается, ссыхается и наконец гибнет, как легкие, изъеденные чахоткой.

О главной разрушительной догме

Знай: тот, кто в уме и сердце отвергает Бога, чувствует себя внезапно освободившимся от всех обязательств, лишенным всех надежд, помрачается умом и сердцем. Он легко оправдывает убийство и самоубийство; брак для него комедия, любовь к детям — глупая сентиментальность, любовь к родине — тем более, дружба — простое сотрудничество. Ибо весь мир для них загон для скота без пастыря, а жизнь – случайная земная плесень. Все это следует за отречением от Бога.

А ты до чего додумался? Безбожник и настоящий патриот! Трудно стране с такими патриотами, а народу с такими слепыми вождями! Внегда потреблятися грешником узриши, — говорит пророк (Пс 36, 34). Разве ты никогда не видел такого раньше? Или не слышал, что бывает с безбожниками? Сокрушит, берегись, сокрушит Всевышний безбожников, как сокрушают глиняный сосуд, — говорит великий Исаия (ср.: Ис 30, 14). А посему береги свою жизнь и разум. А сохранить их возможно только с помощью Дародателя жизни и разума.

Великая любовь к Богу не выносит мира

Великая любовь к Богу не выносит мира, чуждается общества, ищет уединения. Такая любовь подвигла тысячи душ уклониться с широкого пути мира и уйти в пустыни, чтобы быть наедине с любимым Господом. Чтобы иметь втайне свидание с Создателем своим, Который весь любовь, и по имени, и по существу. Но прежде всего, чтобы удостоиться этого созерцания и встречи, монахи и монахини принимают и пост, и труд, и смирение, и бдение, и бедность, и послушание, и другие обеты, только чтобы удостоиться этого духовного свидания с Господом своим. И на этом тесном пути душа удостаивается встречи с Ним, когда освободится, очистится и украсится. От чего должна освободиться душа пустынника? От всех земных уз и пристрастий. От чего должна очиститься? От всякой так называемой любви телесной и земной, от любви к плоти, родным и друзьям, к своей деревне или городу, к имению, одежде, еде, украшениям. Чем должна украситься душа? Одной только любовью ко Христу, которая вмещает в себя все украшения, весь жемчуг веры, все изумруды надежды, все самоцветы добродетелей. Испостившееся тело монаха служит только легким покровом этого бесценного небесного сокровища.