В прошлом номере нашей газеты мы начали разговор о детях, которым требуется больше внимания и заботы, чем остальным. Но не у каждого из них есть любящая мама, заботливые родственники. А если ребенок — сирота и живет в интернате?
— Когда я пришла сюда в первый раз — потеряла сознание,— признается Людмила Александровна Мамаджанова, педагог саратовской специальной (коррекционной) общеобразовательной школы-интерната №4 для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата.— Помню, как директор тогда сказал мне: «Не переживай. Приживешься — останешься работать. Уйдешь — никто не осудит».
Людмила Александровна «прижилась» и вот уже шестой год работает с детьми. Все ее ученики имеют диагноз «ДЦП».
— Первой моей реакцией было помочь им: поддержать, поднять,— рассказывает она.— Когда директор увидел это, он закричал на меня: «Куда? Назад!». Я опешила. Такая жестокость мне показалась неоправданной. Но директор объяснил: «Кто их в жизни поднимет? Они должны всему научиться сами. Да, они — не такие как все, им тяжелее, чем другим, поэтому они должны быть сильнее». Но мы никогда не говорим нашим детям о том, что они — особые. Для нас они — самые обычные дети.
Как все дети, они нуждаются в любви, а не в жалости; во внимании, а не в сострадании. Но когда они выходят на улицу, редко кто не скажет им обидное слово.
— Мы обязаны научить их спокойно реагировать на жестокость и равнодушие окружающих,— считает Людмила Александровна.— Стараемся объяснить, что та сытая, спокойная жизнь, которой они живут в интернате и к которой они привыкли, однажды закончится. Когда в школу приходят выпускники, мы просим их рассказать, как к ним относятся «за забором», как их ломают, как не уважают. Не для того, чтобы напугать младших. А чтобы научить их быть самостоятельными. Для этого после окончания школы-интерната дети по возможности должны учиться, устроиться на работу. Но если раньше для выпускников были предусмотрены квоты на предприятиях, теперь устроиться в жизни получается не у всех. Перспектива в этом случае — такой же интернат, только для взрослых. Или дом инвалидов. А там совсем другие условия. Многие, вышедшие во взрослую жизнь, признаются: «Если бы можно было вернуться, мы бы, не задумываясь, вернулись!».
Праздники и будни школы-интерната проходят по расписанию. Приезжают благотворители, устраивают концерты. Однажды праздник для детей решила устроить одна из политических партий. Приехала молодежь, включила громкую музыку, повеселилась, покричала, подарила детям воздушные шарики. К вечеру детей пришлось долго «собирать», успокаивать. А один мальчик схватился за голову и расплакался: «Я, как собака, никому не нужен!».
По статистике, большинство детей с подобным диагнозом редко доживает до 35 лет. И все-таки есть те, кто преодолевает этот возрастной порог.
— По милости Божией,— тихо добавляет Людмила Александровна. Уже четвертый год она ведет в школе факультатив «Основы православной культуры». На уроках смотрят вместе с детьми православные фильмы, читают книги. Однажды даже совершили паломническую поездку в Нижне-Воскресенский Иргизский монастырь. Дети вернулись оттуда умиротворенными, тихими. То, что получили они в обители, ни с какими шариками, игрушками и конфетами не сравнится.
— Если хочешь помочь ребенку — приведи его к Богу! — соглашается коллега Людмилы Александровны Надежда Васильевна Желдыбина, более 12 лет работающая в саратовской коррекционной школе-интернате №1 для детей-инвалидов с речевыми отклонениями.— Двое наших выпускников алтарничают в храмах Саратова, помогают батюшкам, и те ими довольны. За этих ребят я спокойна. Вера — та основа, на которую в жизни можно опереться. Другие дети, покидая школу, не имеют этого внутреннего стержня. Им гораздо труднее выживать в этом мире.
Мы разговаривали, а я вспоминала: Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф.19, 14). Хорошо, когда дети имеют возможность приходить к Богу.
Ольга Новикова
Газета «Православная вера» № 7 за 2009 г.
|
