Никогда бы не подумала, что буду вести беседу со священником обо всем том, что интересует простого обывателя. Вы, кстати, замечали, какие священники далекие, казалось бы, от всего мирского? Черная ряса, отрешенный взгляд в пустоту (или в вечность?), строгость, непоколебимость, суровость — классика образа. Они вообще когда-нибудь смеются? О чем они думают, чем дышат, куда идут после богослужения в церкви? И неужели они знают что-то такое, чего не знаем мы?
Я поговорила с игуменом Нектарием (Морозовым), настоятелем Архиерейского подворья — храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова и узнала то, что хотела.
В.Ф. Отец Нектарий, образ священнослужителя – в глазах большинства людей нечто особое. В вашей среде специально создается впечатление о священнике как о сверхчеловеке, который познал истину в последней инстанции, и теперь снисходит до простых смертных, всем своим видом показывая, насколько мы ничтожны и жалки перед ним?
Игумен Нектарий. Честно говоря, для меня этот вопрос очень странен. Что такое священник? Этот служитель Божий, но его служение как раз и заключается в том, что служит он людям. «Раб рабов Божиих» ― это один из забытых титулов римского папы, но его можно было бы усвоить и любому священнику, потому что он очень хорошо отражает суть тех взаимоотношений, которые устанавливаются между пастырем и паствой. И, разумеется, надменности, «отстраненности» места в этих отношениях быть не должно.
В.Ф. Но, согласитесь, порой случается, что смотришь на священника, а он словно тебя не замечает. Высокомерие, снисходительность, а иногда полное игнорирование. Все эти качества присущи некоторым представителям Церкви.
Игумен Нектарий. Есть фактор простой человеческой немощи, усталости. На одного священника порой приходится слишком много людей. Представьте семью, в которой 15 детей. Наверное, внимания в ней на всех не хватит, и кому-то его достанется меньше. Так же и в Церкви. Это, конечно, не оправдывает священника, который проявил невнимание или был недостаточно приветлив с кем-то, но принять к сведению эти обстоятельства все-таки нужно.
Может ли у священнослужителя развиться чувство собственной значимости? Ведь с вопросами к нему обращается большое количество людей, они нуждаются в нем… Да, такой соблазн существует. Но есть и другая грань ― это ни с чем не сравнимая ответственность, которая на священнике лежит. И она смиряет того, кто ее осознает, хотя ростки гордыни могут пробиваться в душе каждого человека, в том числе и священника.
В.Ф. Но ведь гордыня грех?
Игумен Нектарий. Да, гордыня — грех. Но я еще раз повторюсь: ответственность смиряет. Господь говорит в Евангелии: «Без Меня не можете делать ничего». И священник это понимает лучше, чем кто бы то ни было. В Писании несколько раз повторяются слова: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать»…
Я думаю, то, о чем вы говорите, — это скорее внешнее впечатление, и оно очень часто бывает обманчивым. Вам может показаться, что священнику «нет до вас дела», а на самом деле может быть так: в этот момент он плохо себя чувствует, у него болеет жена, дети, он терпит нужду... И потом, любому священнику приходится у множества людей принимать исповедь, а что это такое? Ведь люди говорят на исповеди о самом страшном, что есть в их душе. И священник выслушивает не одного-двух, а десятки, сотни людей, и видит, что кто-то оставляет свой грех, меняется к лучшему, а кто-то нет. И свидетельство пред Богом, ответственность за этих людей ему приходиться нести на себе. Попробуйте, примерьте на себя эту ношу.
В Церкви работают не только священнослужители, но и миряне, и им тоже приходится непросто. Наверное, все, кто заходит в храм, в первую очередь общаются с теми, кто стоит за свечным ящиком. В их адрес тоже часто высказываются и обиды, и упреки. Однажды мы провели эксперимент: предложили журналисту светской газеты взглянуть на проблему с другой стороны «прилавка» — поработать за свечным ящиком. И эта девушка многое поняла для себя. Весь день, с 7 утра до 8 вечера — приходят люди, и каждый — со своим настроением, часто отнюдь немирным, со своими проблемами, кто-то — с самым настоящим глубоким горем. Весь день приходится отвечать на вопросы, или очень похожие, или совершенно немыслимые… В храме не бывает выходных, «санитарных дней», храм не закрывается на обед, и поэтому, конечно же, работающие здесь люди чисто по-человечески устают.
Могу дать один совет. Если вы хотите серьезно поговорить со священником, посоветоваться с ним относительно какой-то жизненной ситуации или в первый раз исповедоваться, лучше всего прийти в будний день или договориться о встрече предварительно. Вряд ли священник сможет уделить вам максимум времени и внимания в воскресный день или в праздник, когда он один должен исповедовать и причастить полторы сотни человек. И я думаю, что это вполне можно понять.
Кроме того, если разговор с одним священником вас чем-то разочаровал, в городе, где много храмов и священников, надо постараться найти того, кто ответит на ваши вопросы, к кому расположится душа.
В.Ф. А почему большинство священников не смотрят прихожанам в глаза, а если и смотрят, то взгляд проходит словно «сквозь» человека, как будто его нет? Может, это, конечно, мое сугубо личное мнение, но все же.
Игумен Нектарий. Все люди держат дистанцию в общении, ведь можно «перейти грань», проявить фамильярность, которая не всегда приятна. Поэтому священник своим поведением оберегает свое достоинство и сохраняет достоинство другого человека. До революции культура поведения воспитывалась в семье, с раннего детства, сейчас же большинству из нас приходиться учиться этому с нуля. Смотреть в глаза собеседнику или нет – решать священнику. Опять же, вам ведь может не понравиться его взгляд…
А может быть и такое: человек поговорил со священником и ему «не понравилось» то, что он сказал, но в этом нет вины священника. Ведь часто человек приходит в храм вовсе не в поисках Бога и с желанием изменить жизнь, а «по нужде», в качестве потребителя, воспринимая Церковь как «комбинат ритуальных услуг». Это не только неправильно, это очень страшно. Например, человек приходит к священнику и говорит: «У меня проблемы, помогите». На что тот отвечает: «Вы сами себе должны помочь: открыть свое сердце Богу, признать свой грех, покаяться и больше не совершать такие поступки». Ведь, чтобы получить что-то от Бога, надо сначала отдать Ему самого себя. А человек спрашивает: «Так, значит, вы ничего не сделаете?». Священник опять объясняет: «Я буду за вас молиться, но, прежде всего, вы сами должны сделать первый шаг». Часто человек этого не понимает или не хочет понимать, уходит, ищет помощи в других местах, у бабок-знахарок и прочих, никакой пользы не получает и, в конце концов, возвращается в Церковь совсем «больной». Священники сталкиваются с этим практически ежедневно, и от этого тоже устают.
У меня лично был случай, когда я говорил с человеком о крещении. Говорил о том, как должна измениться жизнь человека, о недопустимых грехах, о тех вещах, от которых следует отказаться. Беседа длилась минут пять: этот человек ушел, ему не понравилось то, что я говорил, хотя я говорил только то, что написано в Евангелии.
Надо понимать вот что: священник – не психолог, он не может подстраиваться под кого-то, под его настроение и обстоятельства. Он должен свидетельствовать об истине, напоминать о том, что есть законы, данные Богом человеку, и если люди преступают эти законы, они сами себя делают несчастными. Скажем, живут люди гражданским браком – в этом случае священник должен сказать им, что они совершают грех. Как врач должен засвидетельствовать болезнь, поставить верный диагноз, для того, чтобы назначить лечение. Например, если доктор скажет больному, что у него все в порядке и он уйдет, довольный, то болезнь разовьется, и вскоре этого пациента привезут обратно уже на каталке. Врач должен всегда говорить правду, если он хочет человеку добра, исцеления. Священник — тоже.
В.Ф. Хорошо, с этим разобрались. Есть традиция целовать священнику руку. Разве это не унижает человека?
Игумен Нектарий. Священник, благословляя кого-либо во имя Святой Троицы, осеняет его крестным знамением и это лобызание десницы относится не к нему, как человеку, а духовно ― к Самому Богу. Иерей, совершающий Таинство Евхаристии, является при этом как бы «руками Божиими». Поняв это, люди перестают смущаться. И два священника, встретившись, целуют друг другу руки. Кому-то это может показаться странным, но когда человек начинает жить жизнью Церкви, принимает христианство в целом, то принимает и его традиции.
В.Ф. Да, но вполне, наверное, было бы неплохо пожать священнику руку как обычному человеку… хотя опять же панибратство до добра не доведет. Вы, кстати, всегда в рясе ходите, чтобы все сразу были в курсе, что за человек перед ними?
Игумен Нектарий. Есть правила, которые предписаны священнику согласно его сану. Ряса – богослужебное одеяние. Для других моментов жизни существует подрясник. Вообще, священный сан – это не то, что можно с себя «снять». Военнослужащий или милиционер бывает «при исполнении» или нет, он действует в рамках трудового договора, и в свободное время может снять форму и выглядеть, как обычный гражданин. Священник давал клятву перед Богом и не должен ни на минуту забывать о ней. Подрясник, в том числе, всегда напоминает ему о том, что он священнослужитель. Допустим, ты идешь по улице, а кто-то, прошедший мимо, задел тебя. Тебе, как любому человеку, может, и захочется что-то ответить, — но ты посмотришь на себя и промолчишь. Наше облачение – это лекарство против нашей человеческой немощи. Кроме того, священник всегда должен быть готовым к тому, что, увидев его, кто-то из верующих захочет к нему обратиться. Так что носить особую одежду для священнослужителей – не прихоть, а долг.
В.Ф. А как же на пляже? Или священники не ходят в подобные места?
Игумен Нектарий. Священник сам для себя решает, идти ему на пляж или нет. Можно посмотреть на примеры тех стран, где не было гонений на духовенство, где вид священника на улице, в общественных местах привычен — в Греции, на Кипре. Там священник в облачении запросто может пойти позавтракать в ресторан. У нас же это целое событие — таков менталитет. Но главное не то, может священник куда-то пойти или не может. Во всех случаях он обязан так устраивать свою жизнь, чтобы это никому не было соблазном и не приносило вреда.
В.Ф. Ясно. И последний вопрос, отец Нектарий: а что потом? После смерти священники попадают в рай?
Игумен Нектарий. Бог дарует священнику Свою благодать, которая позволяет ему совершать богослужение, таинства. Господь поддерживает священника, помогает ему, но по смерти строго спросит с него: как он распорядился порученными ему дарами? Священник даст Богу ответ не только за себя самого, как любой человек, но и за всех людей, порученных ему Богом. Это та страшная ответственность, о которой я говорил в начале. А возможность стать святым и вечно пребывать с Богом есть у каждого из нас — и священнослужителей, и мирян.
В.Ф. Спасибо за этот разговор.
Беседовала Виктория Федорова
|
