— А вы будете за нас молиться? — спросил меня восьмилетний  Вася, когда мы прощались, покидая гостеприимный дом в Рыбушке.
— Обязательно, Вася.
— Мы за вас тоже,— откликнулся этот ребенок с совершенно недетской серьезностью.
Заслуженная артистка РФ Елена Блохина была примой легендарного саратовского ТЮЗа, руководимого Юрием Киселевым. Потом работала в театре, именуемом АТХ, Академия Театральных Художеств; театр специфической эпохи (середина 90-х) был голодным, бездомным, спорным, при том бесспорно талантливым и пользовался жуткой популярностью среди саратовской интеллигенции. Вместе с Леной в этом театре играла Евгения Калининская. Театра АТХ уже нет, и сегодня обе наши актрисы — опекуны семерых детей из православного детского дома святого царевича Алексия в Рыбушке. Или, правильней,— мамы большого, беспокойного семейства. Елена, правда, надеется еще вернуться на сцену. А Женя отдала себя этим мальчишкам до конца и навсегда.
— И Вас не пугала ответственность?
— У меня был отнят этот страх. Бог его отнял. Это Он вложил мне в голову такую мысль — создать дом для детей. Откуда бы еще эта мысль взялась, я ведь никогда с этим не сталкивалась, не бывала ни в детдомах, ни в интернатах. Когда наш театр закрылся, я сразу стала думать: что же я могу еще на этом свете делать? И решила, что создам семейный детский дом.
— Но почему Вы именно к отцу Владимиру пришли с этой идеей, а не к кому-то другому?
— Весь наш театр к нему обращался. Он крестил наших актеров семьями, отпевал наших педагогов, наших товарищей…
Священник Владимир Семенов был очень известен и любим в Саратове. Человек нелегкой судьбы и многих профессий — от музыканта до переплетчика — он пришел к священству довольно поздно. Его отличало то, что я назвала бы, пожалуй, страстностью — в хорошем смысле этого плохого слова. Он непосредственно и очень эмоционально реагировал на все, что происходило с конкретным прихожанином, с отдельным человеком, переступающим порог храма. И не уставал от потока людей. Долгое время никто не знал, насколько серьезно он болен. Евгения явилась к нему в самый подходящий момент — он как раз лежал в больнице после первой ампутации. Служить литургию, передвигаясь на костылях и держась, к тому же, на пяти уколах инсулина в день — невозможно. А вот создавать дом для сирот и становиться его директором — другое дело.
В отличие от Жени, отец Владимир бывал в интернатах, и еще как бывал: в них прошла немалая часть его детства. Отец сидел в тюрьме, детей было четверо, мама не справлялась, и Володю отдали в интернат. Впечатлений хватило на всю дальнейшую жизнь.
Итак, священник и две прихожанки (Лена Блохина подключилась сразу) взялись за дело. Начальный этап был невероятно тяжел. Не могли найти места, денег, спонсоров. Но верили: кто-то найдется. Нашлась Ирина Каспарайтис — американка саратовского происхождения, жена игрока НХЛ, сестра актера Сергея Волкова, товарища Жени и Лены по АТХ. На средства, собранные Ириной, был куплен прекрасный дом в Рыбушке — тихом тенистом селе на речке Карамыше.
* * *
От словосочетания «детский дом» нам в дальнейшем придется отказаться. В Рыбушке его не любят. Даже вывеску «Православный детский дом царевича Алексия» хотят заменить. Когда одного из мальчиков в школе назвали детдомовским, это была настоящая драма. Воспитательница Женя (дети звали ее тогда еще просто Женей, как и Лену — просто Леной) успокаивала малыша:
— Ты не бойся объяснять, ты говори всем, что у нас — семья, просто она — вот такая…
Теперь все дети зовут Женю мамой. Сыновей у мамы семь: Вася, Миша, Родион, Яша, Максим, Саша и Игорек. Васе, как уже сказано, восемь, Игорьку, младшему,— четыре.
Кроме Лены и Жени, в доме работают Наталья и Сергей Карамышевы, местные жители: Наташа — повар и няня, Сергей — электрик, плотник, сантехник, водитель подаренной детям «Волги» и т. д. Почти всегда здесь Маргарита Коробкова — духовная дочь отца Владимира — и ее мама Зинаида Алексеевна. Только батюшки больше нет…
Последний раз отец Владимир приезжал в Рыбушку на Пасху. Его встретили радостно, как всегда. Поздравили с великим праздником, показали небольшой концерт. Потом все вместе пообедали. Потом батюшка попрощался и уехал домой. Ему оставалось несколько часов земной жизни…
Но основанная им семья не пропала, напротив — дела в ней обстоят совсем неплохо.
— Ну еще бы,— говорит Женя Калининская,— еще бы у нас плохо обстояли дела, когда столько людей молятся за нас и помогают нам чем только могут!
* * *
Первая половина дня — в доме затишье. Старшие в школе, дома только малыши — Саша и Игорек. Их дело — игрушки и мультики. Малыши очень дружны и понимают друг друга с полуслова, тем более что Игорьку с трудом дается речь: когда его сюда привезли, он, четырехлетний, вообще не говорил. На кухне тетя Наташа стучит ножом, готовит обед. Во дворе дядя Сережа возится с «Волгой». Приближается великий час — встреча школьников, возвращающихся с занятий. Встречать их Игорек и Саша поедут на этой «Волге» с дядей Сережей. До школы можно было бы добежать пешком, но на машине торжественней. К тому же для Саши оказаться в машине — подлинное счастье. В машине он сияет как солнышко. Летом все мальчики были в лагере при Оптиной пустыни; там не принято запирать машины. Поэтому Сашу регулярно теряли, а отыскивался он каждый раз в чужом салоне, куда забирался как к себе домой.
Его и первоначально-то нашли брошенным, коляска стояла в магазине. Но довольно о прошлом. Как попадают дети в детские дома — об этом все знают.
Уроки кончились. Первоклассник Яша летит навстречу маме, то есть Жене, и обнимает ее. Он счастлив. Мама же должна тем временем поговорить с двумя учителями (первого и второго класса), убедиться, что все правильно записали домашнее задание, разобраться в конфликте Миши с соседкой по парте, убедить Мишу, что он должен извиниться…
Вернувшиеся из школы дети призваны переодеться в домашнюю одежду, помыть руки и собраться в столовой для общей молитвы и обеда. Но это не так просто. Один забыл, куда положил шорты, другой непонятно почему спрятался за шторой и не выходит, третий убежден, что имеет право не переодеваться (школьная форма нравится ему больше домашней одежды), а четвертый боится войти в пустую комнату, такой у него страх перед пустыми помещениями, даже средь бела дня… Однако «Отче наш» все подхватывают за мамой дружно, и все встает на свои места. День постный, хотя пост для детей имеет послабления: рыбу и молочное едят, не едят только мясо.
В начале лета, вскоре после смерти отца Владимира, Лена Блохина сказала мне, что с его уходом в жизни дома образовалась страшная пустота, и что она, Лена, не знает, кто бы мог отца Владимира заменить. Но сейчас я наблюдаю: отец Вячеслав Данилов, священник церкви Рождества Христова (а это, кстати, новый храм, гордость и украшение Рыбушки), становится в необычной семье своим человеком. Мы ходили с мальчишками в церковь, и надо было видеть, как они сразу обступили батюшку, сколько у них было к нему вопросов…
* * *
И у Евгении, и у Маргариты есть собственные сыновья, уже взрослые; у Карамышевых трое детей, старшей дочке двадцать лет. Но обычный родительский опыт вряд ли помогает здесь — с этими семью сыновьями. Они очень сложны, очень ранимы и далеко не всегда понятны. Их тяжелое прошлое погрузилось в глубины младенческого беспамятства, но не умерло: может проявиться самым неожиданным образом…
Но я уже вижу: сообщество этих детей чем-то отличается от большинства детских сообществ, причем не только сиротских, детдомовских. Мальчики из Рыбушки озоруют, как все. Когда мы вернулись из церкви, Максим посадил Мишу в картонную коробку из-под продуктов и не выпускал. Крику было много, слез тоже… Но по-настоящему жестокими друг к другу эти дети не будут никогда. Почему? Потому что в них уже сегодня живет вера. Они знают, что такое молитва, и умеют молиться за других. Знают, что такое исповедь — приучены, стало быть, критически оглядываться на себя и смирять самолюбие. Значит, и прощать научатся. Если…
Если всех взрослых, имеющих к этой семье отношение, хватит еще на пятнадцать лет — столько времени нужно, чтоб самого младшего из ребят поставить на ноги. (Я не исключаю, впрочем, и такого варианта: Елена и Евгения найдут себе молодых помощников и будут брать в дом новых детей по мере выхода в большую жизнь старших.)
Будучи официальными опекунами детей, Лена и Женя получают опекунские деньги, это — пять-шесть тысяч на ребенка в месяц. Остальное — помощь тех самых друзей, в которых Евгения была уверена изначально. Друзей много. От монахов Оптиной пустыни до актеров театра Петра Фоменко. От известного всей стране Евгения Миронова (он пожертвовал детям из Рыбушки крупную сумму) до безвестных бабушек, привозивших в Рыбушку ведра с клубникой. Общаясь с Женей и Леной, я каждый раз узнаю хорошие новости:
— Из Покровска приехала «Газель», битком набитая продуктами. Нам сказали, что это прихожане одной из покровских церквей собрали для нас. Домашние заготовки, варенье — погреб всего не вместил.
— Позвонила женщина, сказала, что зовут ее Тамара, что она знала отца Владимира и может закупить школьные товары для детей к первому сентября.
И тому подобное. Исходя из этого, я исполняю обещание, данное Васе (см. начало) и смотрю в будущее (конкретно — в будущее дома в Рыбушке) со смесью страха и радостной надежды.
Семилетний Максим сказал мне, что хочет стать иконописцем, и подарил свой рисунок: Ангела с огненным мечом и голубыми крыльями. Я сразу подумала, что этот Ангел, возможно, охраняет дом и его обитателей, но без нас, людей, Ангелам не справиться.
Марина Бирюкова
Журнал «Православие и современность» № 9 (25) за 2009 г.
Если вы в силах помочь детям из Рыбушки материально — вот реквизиты:
Отделение № 8622 Сбербанка России ОАО
Корсчет 30101810500000000649 ГРКЦ ГУ Банка России по Саратовской области
БИК 046311649
ИНН 7707083893/644702002
ОГРН 1027700132195
Приход во имя Рождества Христова с. Рыбушка Саратовского района Саратовской области
ОГРН — 1046400001570
ИНН/КПП 6432908930/643201001
р/с 40703810956370100827
настоятель храма Рождества Христова в с. Рыбушка священник Вячеслав Данилов, телефон: 8 917 307 07 57
|
