Mongoose

Андрей Рачинский, Национальный Институт Восточных языков и цивилизаций (Париж, Франция).

Религиозную основу в современной политике историки либо не признают, либо относятся к ней с пренебрежением. Однако, история XIX века неполна и непонятна без духа религиозности, пришедшего с Востока и нашедшего воплощение в личности царя Александра I с его проектом Священного Союза. Политическая система, задуманная царем, определяла европейскую политику (а применительно к тому времени это означает всемирную политику) в течение сорока лет, с 1815 по 1855 год, она пережила своего основателя и бесспорно относится к исторической действительности. Согласно формуле, которую вывел М. Элиад, реально, действительно лишь то, что принадлежит вечности, иначе говоря, то, что сакрально:

Напротив, то, что люди творят по собственному почину, принадлежит к области светского, т.е. опошленного, мышления, профанируется: поэтому такая деятельность бесплодна, иллюзорна и, в конечном счете, нереальна, недействительна.

Парадокс, подчеркиваемый Элиадом, заключается в следующем6

Чем религиознее человек, тем прочнее он стоит на почве реального (действительного) и тем менее он подвержен риску запутаться в действиях субъективных и, в общем-то, в заблуждениях. [1]

Для большого мистика, каким был царь Александр, «этот сфинкс, по выражению П.А. Вяземского, унесший в могилу свою тайну», сакральность (святость) власти не представляла ни малейшего сомнения. Он часто приводил слова из Притчей Соломона (8, 15): Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду. Мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли.

Для Александра I войны и политические кризисы представляются как теофания, проявление Бога в истории, идея, которую он разделял со своим современником Жозефом де Местром. Век Просвещения закончился террором (ужасом) и глобальной (всемирной) войной. Революция, провозгласившая права человека, завершилась планетарной смутой. В течение двадцати лет, с 1795 по 1815 год, мир агонизировал на полях сражений прежде, чем в 1815 году вернулся к божественному праву. В разгар европейского смятения в 1800 году Август-Вильгельм Шлегель провозглашает: «Нет ничего более необходимого в наше время, чем духовное противостояние Революции и деспотизму, которому она подвергает человеческое сознание» [2].

Десакрализация XVIII века вызвала как ответную реакцию послевоенную сакральность, или политический романтизм. Романтизм, это идейное движение, рожденное в революционную эпоху. Политический романтизм (название неудачное) остается явлением, не изученным и по достоинству непонятым, ибо согласно анализу Жоржа Гюсдорфа,

« Речь идет о совсем другом явлении, нежели то эстетическое направление, характерной чертой которого были лирическая неумеренность и смятение чувств, о чем нам говорят специалисты в области литературы и искусства».[3].

По своему происхождению, романтизм связан с движениями религиозными, мистическими, философскими и масонскими, побочными продуктами которых являются поэзия, музыка и живопись. Эпоха Наполеона и Александра I принадлежит романтическому движению, которое корнями своими уходит в сакральность.

Прежде, чем разобраться в идее всеобщего мира, занимавшего сознание царя, следует вспомнить о предшествующем ей историческом контексте.

Священный Союз, это завершение и результат первой глобальной войны (1792-1815). В действительности, это первая мировая война всеобщей истории. Первая «глобальная» война по своей продолжительности (двадцать три года) и по своему размаху превосходит первую «мировую» войну. Первая «мировая» длится около шести лет (с 1914 по 1920 год). В первую глобальную войну вовлечены все европейские страны без исключения (в то время как в 1914-1918 годах скандинавские страны и Швейцария оставались вне конфликта). Страны Северной и Южной Америки такие, как Соединенные Штаты, Мексика, Перу, Чили, Колумбия, Венесуэла, Аргентина, Парагвай, Бразилия были слабо вовлечены в войну 1914-1918 годов, или вообще не участвовали в ней. На поле боя сошлись лицом к лицу миллионы солдат. Наполеоновская воля к мировому владычеству разрушает установившийся тысячелетний порядок в Европе, а следовательно, и во всем мире. Наполеон, император республики, говорил::

«В политике нелепость не мешает /…/; если разобраться, политическая свобода, это общепринятая басня, придуманная правителями, чтобы усыпить подданных. /…/ Слова политическая добропорядочность суть бессмыслица»[4]

Революция, экспортированная наполеоновскими войнами, принесла в своем багаже тотальный террор. Всемирная Наполеоновская империя должна заменить собою сначала Западную, а затем и Восточную империи. Так, в 1806 году (годовщина сражения под Аустерлицем) Наполеон упраздняет Священную Римскую Империю германской нации, основанную Карлом Великим в 800 году. Сначала это «Sacrum Romanorum Imperium», ставшая затем при Оттоне I c 936 года «германской» (« Heiliges Romisches Reich « ). Правильнее её было бы называть « Sacral Empire Romain ». Русский перевод «священная римская империя» нам представляется более корректным. Наполеон, прекрасно осознающий, что сакральность является фундаментом власти, старается, хотя бы внешне использовать римское наследие в свою пользу. В 1804 году в Париже он венчается как император Республики (во всемирном понимании). Коронация Наполеона, это театральная пародия: церемония происходит без евхаристии, но никто, предполагается, этого не знает.[5]Подобно Цезарю, Наполеон устанавливает обожествление личности императора, его портреты и статуи в виде Юпитера копируются и выставляются для обозрения. В опубликованном в 1806 году императорском катехизисе сказано буквально следующее: верующий обязан Императору любовью, уважением, послушанием, верностью, военной службой; почитание Императора и служение Императору, это почитание и служение самому Богу; кто не выполняет своего долга перед Императором, противится порядку, установленному самим Богом и тем заслуживает вечного проклятия. [6]

Обожествленный, как цезарь, Наполеон равен Богу, следовательно, он сам Бог.

После падения Наполеона встает вопрос о новом моральном и политическом порядке в Европе. Впервые во всемирной истории Александр, «царь царей», старается поставить нравственные принципы в основание международных отношений. Святость станет основополагающим началом новой Европы.

Наименование Священного Союза было выбрано самим царем. По-французски и по-немецки библейская коннотация очевидна. Понятие правды Христовой вступает в международную политику. Христианская нравственность становится категорией международного права, бескорыстие и прощение врага провозглашены и применены на деле победителем Наполеона. Осуждается всякая месть. В Париже, оккупированном победителем, но при этом наводненным солдатами Наполеона, царь прогуливается пешком без эскорта, повсюду приветствуемый ликующими толпами. Позднее Альфонс де Ламартин посвятит Александру I свои «Поэтические раздумья», волнующее признание, написанное в 1823 году:

Я посвятил тебе заветные напевы.

Для музы чуждого двора

/…/

Имя царя царей приятно повторять,

Она поет любовь, закон и добродетель,

В них без труда ты сможешь распознать

Мечты своей души.

Чело, уставшее от тяжести венца,

Склоняешь ты на грудь в раздумье,

Пусть в этот миг чарующие звуки

Тебе, увенчанному славой,

Платона сны пошлют как дар небес.[7]

Cледует уточнить, что проекты новой международной политики возникали уже в окружении Павла I : по поводу поддержки папы и католической церкви в 1798-1799 годы. Александр I, воспитанный в атмосфере политического романтизма Павла I, после смерти последнего продолжает роль покровителя европейских институтов, как это делал его отец. Интернациональное дворянство со своими орденами и орден иезуитов, столицей которого стал Санкт-Петербург, должны были служить инструментами этой новой политики. Вот как пишет об этом Франсис Лей, приводя письмо Александра I, в своем сочинении, посвященном Священному Союзу: [8]

Его желание мира и его стремление к систематизации нового международного общественного права заставили царя Александра написать исключительно прекрасную страницу о нравственных принципах и правилах. /…/ Александр направил Воронцову и Новосильцеву, своим полномочным министрам в Лондоне, нижеследующее послание от 11 сентября 1804 года:

«Речь не идет о том, чтобы осуществить мечту о вечном мире. Однако во многих отношениях мы приблизились бы к результатам, преследуемым договором, завершающим общую войну, если бы нам удалось установить на ясных и точных принципах предписания о правах людей. Почему нельзя положительное право наций подчинить этим принципам, гарантировать привилегии нейтралитета, вменить в обязанность никогда не начинать войну, не исчерпав перед этим все средства, которые дает посредничество третьей стороны и возможность выявить взаимные претензии и постараться их сгладить? На подобных принципах можно было бы приступить к общему умиротворению и положить начало развитию, которое, как можно выразиться, сформировало бы новый кодекс права людей, который, получив одобрение большинства государств Европы, легко превратился бы в незыблемое правило поведения правительств, тем более, что те, кто попытались бы его нарушить, рисковали бы противопоставить себя силам этого нового союза».

Это ни более, ни менее, чем прообраз роли Организации Объединенных Наций, но этому первому проекту не достает трансцендентной широты. Сакральность придет, спустя десятилетие. В 1814 году, после падения Наполеона, царь пытается осуществить невозможное: поставить святое (сакральное) основополагающим принципом новой Европы,

Объединить в едином согласии, в консенсусе православных, католических, протестантских и англиканских монархов для того, чтобы отказаться от тысячелетнего макиавелизма во внешней политике; изжить национальный эгоизм, источник войн и разорения и применить к политике мораль Евангелия. В экуменическом движении сакральное должно возобладать над догматическими различиями. С 1815 по 1818 год пятьдесят государств присоединяются к Священному Союзу.

Подписанты, политики того времени, такие, как Меттерних, Талейран, Кэстльри рассматривают Союз просто как средство поддержания существующего порядка, в то время как у Александра I дальняя цель —привить политическим нравам христианскую нравственность. Подписав Хартию Священного Союза, Австрия, Англия и Франция заключили 3 января 1815 года секретный договор против России. Копия этого договора, найденная Наполеоном в течение Ста дней, была отправлена царю. Александру отплатили предательством, но он прощает своих союзников; он проповедует свой идеал поступками.

Более того, союзники намеревались после победы над Наполеоном расчленить Францию и заставить ее выплачивать очень тяжелую контрибуцию. Александр дает понять своим «добрым братьям», что он не одобряет дробления Франции и готов выставить свои дивизии вдоль границ страны, чтобы предотвратить расчленение территории Франции. Что касается контрибуций, то царь отказывается от причитающейся ему доли и призывает союзников последовать его примеру. В качестве предостережения, царь в 1815 году организует 10 сентября (дата Бородинского сражения) военный смотр своей армии в Вертю под Парижем в присутствии императора Австрии, короля Пруссии, короля Франции, герцога Веллингтона и множества принцев. Венценосные головы разъезжаются после приема с полным пониманием косвенного предупреждения, полученного на параде русской армии. Присутствовавший на нем Шатобриан умоляет царя не покидать Францию со своими войсками. Позднее, по пути в Россию, Александр напишет своей сестре Екатерине:

Мой дорогой и добрый друг, вот, наконец, я покинул этот проклятый Париж! /…/ Действительно, вокруг себя я ощущал только желание поживиться за счет Франции, и страстное желание предаться сладости мщения, которое я как государь презираю. [9]

Окончательный текст договора Священного Союза подписан союзниками 26 сентября 1815 года. Он отредактирован рукой царя, дополнен австрийскими и прусскими союзниками. В преамбуле три монарха обращаются ко всему миру [10]:

торжественно заявляя, что настоящий акт не имеет другой цели, как желание перед всем миром явить свое непоколебимое намерение избрать правилом своего поведения, как в во внутреннем управлении своих соответствующих государств, так и в своих политических сношениях со всеми другими правительствами, заповеди святой религии, заповеди справедливости, любви, миролюбия, применимые далеко не в одной лишь частной жизни, и которые должны самым непосредственным образом влиять на решения, принимаемые государями и направлять их поступки, являясь единственным средством упрочить человеческие учреждения и уменьшить их несовершенства.

Статья 2 договора провозглашает, что три союзных государя считают себя лишь посланцами Провидения для управления тремя ветвями единой семьи, а именно: Австрии, Пруссии и России.

В ноябре месяце 1815 года, Людовик XVIII неохотно подписывает договор, подписанный затем сороками семью другими государствами.

Вплоть до смерти Александра I монархи будут собираться на конгрессы для обсуждения международных дел. Шатобриан передает слова, сказанные царем на конгрессе в Вероне[11]:

Считаете ли вы, что, как говорят наши враги, союз, это лишь слово, скрывающее истинные честолюбивые замыслы? [...] Не может больше быть политики английской, французской, русской, прусской, австрийской; существует только общая политика, которая должна для всеобщего блага быть принятой сообща народами и царями. Мне первому следует проявить свою убежденность в принципах, на которых я основал союз.

Альфонс де Ламартин отвечает ему в своей Истории России: [12]:

Такова была идея Священного Союза, идея, которую оболгали в ее сути, представляя ее, как лицемерное честолюбие и как сговор о взаимной поддержке для угнетения человеческого рода. Истории надлежит вернуть ей ее истинный смысл.

В течение сорока лет, с 1815 по 1855 год, Европа не знает войн. Наполеоновский дух воскресает с Наполеоном III, который в союзе с Турцией, Англией и Пьемонтом воюет с Россией, а по существу, со Священным Союзом. Европейский мир заканчивает свой век в Крыму: В 1855 году звучит погребальный колокол по Священному Союзу. Последовавшие затем события хорошо известны: это гегемония Пруссии в центральной Европе, война объединенной Германии против Франции в 1870 году и ее продолжение в 1914.

Проект Александра I остается благородной попыткой возвысить человечество. Сам же царь достоин почитания, как единственный монарха в европейской истории, имевший мужество бороться против несправедливости, цинизма и бесчеловечности. В заключение можно привести слова Гете доверительно сказанные им своему другу Эккерману[13]:

3 января 1827 года, два года спустя после смерти Александра I, Гете говорил по поводу Священного Союза : « Миру необходимо ненавидеть что-нибудь великое, что и было доказано его суждением о Священном Союзе, хотя никогда еще не было задумано ничего более великого и более благодетельного для человечества! Но чернь этого не понимает. Величие связано с неудобствами».

Bibliographie

BERTIER DE SAUVIGNY, 1972, La Sainte-Alliance, Albin Michel, Paris.

BOULENGER, A.,1939, Histoire de l'Eglise, Paris.

GHERVAS, Stella, 2008, Réinventer la tradition : Alexandre Stourdza et l'Europe de la Sainte-Alliance, Honoré Champion, Paris.

GRUNWALD (de) Constantin, Alexandre I, le tsar mystique, Amiot-Dumont, Paris.

GUSDORF, Georges, 1993, Le Romanisme, Edition Payot &Rivage,

LAMARTINE (de) Alphonse, 1963, Oeuvres poétiques complètes, Bibliothèque de la Pléiade, Paris.

– Histoire de la Russie, Paris, 1855.

LEY, Francis, 1975, Alexandre I et sa Sainte-Alliance (1811 – 1825), Librairie Fischbacher, Paris.

Napoléon, Manuel du chef. Aphorismes, 2006 , Bibliothèque Payot, Paris.

Masson, Frédéric, Le sacre et le couronnement de Napoléon, 1978, Tallandier, Paris.

Olivier, Daria, 1973, Alexandre I, prince des illusions, Fayard, Paris.

Pirenne, J. H., 1946 – 1949, La Sainte-Alliance, 2 vol., La Baconnière, Neuchâtel.

Sil'Der, N. K., 1904, Imperator Aleksander I. Ego zizn' i tsarstvovanie, 2 vol., SPb.

Viatte, Auguste, 1979, Les sources occultes du romantisme, Librairie Honoré Champion, Paris.

[1]Mircea Eliade, Le sacré et le profane, Gallimard, Paris, 1965, p. 86

 Georges Gursdorf, Le Romantisme, t. I, Editions Payot & Rivages, 1993, p. 56

[3]Ibid.

[4]Napoléon, Manuel du chef. Aphorismes, Bibliothèque Payot, Paris, 2006, pp.56-60

[5]Frédéric Masson. Le sacre et le couronnement de Napoléon. Tallandier. Paris. 1978

[6]A. Boulenger. Histoire de l'Eglise, Paris, 1939, p. 502

[7]A. De Lamartine. Oeuvres poétiques. Bibliothèque de la Pléiade. Paris, 1975, p. 40

[8]Francis Ley. Alexandre I et sa Sainte Alliance. Librairie Fischbacher. Paris, 1975, p. 40

[9]Ibid., p. 159

[10]Ibid. Pp. 149-153: окончательный текст Священного Союза.

[11]Chateaubriand, Congrrès de Vérone. Perraud, Paris, 1844, pp. 96-106.

[12]A. de Lamartine. Histoire de la Russie. Paris, 1855,p322.

[13]Eckermann. Conversation de Goethe. Paris, 1863, t. I, p. 261