Mongoose

С каким-то неопределенным чувством глядел он на домы, стены, заборы, улицы, которые также с своей стороны, как будто подскакивая, медленно уходили назад, и которые, Бог знает, сулила ли ему участь увидеть ещё когда-нибудь в продолжение своей жизни.

Н.В.Гоголь «Мёртвые души»

Можно с уверенностью сказать, что основной пафос творчества Н.В.Гоголя заключается в его призыве к людям: «Будьте живыми, а не мёртвыми душами». Всё существо писателя возмущается утратой людьми их нравственного богоподобия.

«Мёртвое царство» Н.В.Гоголя – уникальное и неповторимое явление в мировой литературе. И в какой бы город в его произведениях мы не попадём, он обязательно будет населён «живыми мертвецами» - будь то губернский город в «Мёртвых душах», уездный город в «Ревизоре» или даже сам Петербург в «Шинели».

Образ гоголевского города создаётся миром чиновников, обывателей, городских пейзажей и зарисовок, самой атмосферы. Несмотря на разницу между городами, пороки, господствующие там, одинаковы, и особую роль Н.В. Гоголь отводит здесь Петербургу. В «Мёртвых душах» образ города раскрывается в «Повести о капитане Копейкине», в «Ревизоре» он становится, так сказать, действующим лицом пьесы с монолога Осипа, а действие в «Шинели» целиком разворачивается в Петербурге.

В поэме «Мёртвые души» Н.В. Гоголь создал неколеблющееся, недвижимое – «мёртвое» пространство. Люди в присутственных местах, на улице, в гостинице, на приёмах создают впечатление «бесконечной погребальной процессии»: «При повороте в одну из улиц бричка должна была остановиться, потому что во всю длину её проходила «бесконечная погребальная процессия»1… Обилие деталей в произведении буквально вытесняет воздух. Всё художественное полотно романа, за исключением лирических отступлений, напоминает натюрморт, созданный художником-гиперреалистом.

Гоголь, поясняя смысл своего сочинения, отмечал, что уездный город, представленный в поэме, - это наш «душевный» город. В нём нашли отражение, как в кривом зеркале, все человеческие грехи, пороки, желания и искушения. В «Шинели» автор создал Петербург таким, в каком живёт ничтожный Акакий Акакиевич и каким он его видит.

А вот первое впечатление о губернском городе в «Мёртвых душах»: «Наружный фасад гостиницы отвечал ее внутренности: она была очень длинна, в два этажа; нижний не был выщекатурен и оставался в темно-красных кирпичиках, еще более потемневших от лихих погодных перемен и грязноватых уже самих по себе; верхний был выкрашен вечною желтою краскою; внизу были лавочки с хомутами, веревками и баранками. В угольной из этих лавочек, или, лучше, в окне, помещался сбитенщик с самоваром из красной меди и лицом так же красным, как самовар, так что издали можно бы подумать, что на окне стояло два самовара, если б один самовар не был с черною как смоль бородою»2.

В убранстве гостиницы не было ничего, что могло бы порадовать глаз, сделаться предметом восхищения. Каждая деталь фасада и интерьера говорила о бесхозяйственности, убогости, нищете. И гостиница эта ничем особо не выделялась, весь город состоял из построек и зданий, с облупившейся краской, с понавешанными на них покосившимися табличками и вывесками, из так называемых городских садов и парков, вместо которых торчат из земли неказистые тростники: «Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при описании иллюминации, что город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день, и что при этом было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику»3.

Любопытен ещё один штрих в образе этого города: Чичиков, гуляя, спрашивает дорогу к собору, но… только, «если понадобится». Прозрачный символ воцарившейся бездуховности! В этом городе не только обитатели забыли о Боге, но и Он, кажется, забыл о них.

Такое же неустройство, но представленное более комично, изображено и в «Ревизоре». Невыстроенная церковь, на которую была ассигнирована сумма, выводок домашних гусей в присутственных местах, квартальный, поставленный «для благоустройства на мосту», соломенная веха, устроенная наскоро вместо старого забора, «чтоб было похоже на планировку»… Эти чиновники занимаются всем чем угодно, кроме службы. В разделе к «Ревизору» «Характеры и костюмы» Н.В.Гоголь даёт краткую и очень точную характеристику своим героям. Городничий - «хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно», Земляника - «очень толстый, неповоротливый и неуклюжий человек, но при всем том проныра и плут», судья Ляпкин-Тяпкин – «человек, прочитавший пять или шесть книг, и поэтому несколько вольнодумен»4.

В Петербурге нравы людей ничем не отличаются, а только принимают иные формы. В глазах провинциалов Петербург – это рай, но на деле он давно прогнил. Обыватели, чиновники - все делятся здесь на сильных и слабых. Сословно-должностной вопрос предельно обострён. «В департаменте... но лучше не называть, в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий»5. Контраст между улицами вечно тёмными и светлыми в любое время суток ещё больше подчёркивает сословное неравенство.

Создаётся впечатление, что все обитатели гоголевского города – это части одной физиономии, которая приходит в надлежащий вид, подстраиваясь под события, происходящие вокруг, и обретая подобающие формы. Под воздействием событий это так называемое лицо принимает соответствующую гримасу. В «Ревизоре» это «лицо» становится беспокойным и встревоженным по приезде чиновника из Петербурга, а в «Мёртвых душах» эта физиономия надевает маску «гудящего улея», когда впервые на балу у губернатора раздастся громким эхом фраза «мёртвые души». Нелепость этого словосочетания даже доведёт одного из чиновников, прокурора, до гробовой доски; о нём Н.В.Гоголь позже с иронией заметит, что у него всего только и было, что густые брови.

Что касается взяточничества, бюрократизма, чинопочитания среди чиновного люда в «Ревизоре», «Шинели», «Мёртвых душах», можно сказать, что каждый из этих чиновников «вышивает по тюлю по-своему». Так, в «Шинели» властность и безответственность «одного значительного лица» доводят ничтожного Акакия Акакиевича до смерти. Сразу вспоминается не только трагедия Акакия Акакиевича, но и драма капитана Копейкина.

Петербург – какой-то чужой город, нравами не отличающийся ни от губернии, ни от уезда. В памяти всплывает лирическое отступление Н.В. Гоголя о Коробочке и «сестре» её, где он восклицает: «Но мимо, мимо!» - и рассуждает о том, что каждый из них находится в своей «коробочке». Только у одной – это «ограждённый стенами аристократический дом с благовонными чугунными лестницами», а у другой – деревенька и скотный двор. В «Ревизоре» каждый за собой признает, что рыльце-то у него в пушку.

Герои разные, грехи и пороки – одинаковые. Город с такими людьми не может процветать и развиваться. Атмосфера - гнилая. Весь город создаёт ощущение болота, из которого выбраться трудно, а порой и невозможно.

В «Мёртвых душах» у Н.В. Гоголя изображены не только городские сановники, но и иные категории населения - дамы города N, мужчины, «толстые и тонкие»…

Говоря о мужчинах губернского города, писатель восхищается превосходством и весомостью толстых в этом мире: «Увы! толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а всё прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят»6. Люди эти не отличаются особенным изяществом, не наделены гибкостью стана и всё даже увесистые, плотные и неповоротливые, но всегда занимают высокие должности и имеют немалую сумму денег за пазухой. Иного труда, кроме взяточничества, они не знают.

Дамы губернского города N – тоже презанимательная категория лиц. Они, как замечает писатель, учтивы, благовоспитанны, благонравны, желают прослыть модистками, но всё равно всегда в их туалете обнаружится та вещь, которая выдаст их «провинциальную» натуру. Они, как и мужчины, населяющие созданное Н.В.Гоголем «мёртвое» пространство, - всего лишь движущиеся «мёртвые» существа.

Итак, «Мёртвые души», «Ревизор», «Шинель» суть некий обобщённый образ города; напомним ещё раз слова самого сочинителя - это «наш душевный город». Напомним также, что, как это ни странно, обитатели гоголевского города везде одинаковы – одни и те же «живые мертвецы», хотя и под разными масками. В своё время В.В. Розанов очень тонко заметил о персонажах «Мёртвых душ» (эти слова с полным правом можно отнести к героям комедии «Ревизор» и повести «Шинель»): «На этой картине нет живых лиц: это крошечные восковые фигурки, но все они делают так искусно свои гримасы, что мы долго подозревали, что уж не шевелятся ли они. Но они неподвижны… <…> …это за них автор переступает ногами, поворачивается, спрашивает и отвечает: они сами не способны к этому. И это не потому вовсе, что они бессмысленны: бессмысленность – второе здесь, что уже само собою вытекает из безжизненности»7.

И неудивительно, что даже Чичиков, выезжая из города N, перекрестился, а сама картина его выезда из города создаёт впечатление, будто всё проваливается в преисподнюю. «Бричка между тем поворачивала в более пустынные улицы; скоро потянулись одни длинные, деревянные заборы, предвещавшие конец города. Вот уже и мостовая кончилась, и шлагбаум, и город назади, и ничего нет…»8

«Ревизор» кончается страшной немой сценой, и замечательно, что автор обозначает это явление как явление последнее. Оцепеневший город! — перед Страшным Судом своим. А и без того скупой образ Петербурга в повести «Шинель» в конце её трансформируется в убийственный эскиз. Где-то на окраине, в Коломне, бредущий за привидением будочник; «…привидение вдруг оглянулось и, остановясь, спросило: “Тебе чего хочется?”— и показало такой кулак, какого и у живых не найдёшь. Будочник сказал: “Ничего”, — да и поворотил тот же час назад. Привидение, однако же, было уже гораздо выше ростом, носило преогромные усы и, направив шаги, как казалось, к Обухову мосту, скрылось совершенно в ночной темноте»9…

И опять ничего нет - всё словно провалилось. И долго ещё суждено читателям идти рука об руку с писателем и его странными героями к тому вечному и прекрасному городу, созидать который в душе своей Н. В. Гоголь призывал каждого из нас… «И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откр. 21: 2, 3).

«Будьте живыми, а не мёртвыми душами» — этот призыв великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя звучит для нас главным призывом сегодняшнего дня.

Полина Викторовна ЗАЙЧИКОВА - ученица 11 класса школы № 1296 г.Москвы.

1 Гоголь Н.В. Мертвые души. Поэма. М., 2008. С .221

2 Гоголь Н.В. Там же. С. 6

3 Гоголь Н.В. Там же. С. 9-10

4 Гоголь Н.В. Ревизор: Пьесы. М., 2008. С.8-9

5 Гоголь Н. В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т 3

6 Гоголь Н.В. Мертвые души. С. 13

7 Розанов В.В. Мысли о литературе. М., 1989. С 163

8 Гоголь Н.В. Мёртвые души. С. 221

9 Гоголь Н.В. Собр. соч. в 9 т. М., 1994. Т 3