 Алексей Налогин: нужный человек
Выигрыш
Доктора говорили сначала: может не выжить. Потом: не встанет. Он встал. Научился ходить. И придумал, как научить других.
— На самом деле все, что в жизни происходит, происходит в твоей голове. От физического состояния, в сущности, мало что зависит.
Мы сидим на кухне и пьем чай. Я на стуле, он в кресле-коляске. Уютная, светлая, только что отремонтированная квартира. Любимая девушка Саша нарезает торт. Постоянно звонящий телефон ежесекундно напоминает о востребованности хозяина… — Я в жизни не понимал только двух вещей: как водить машину и как торговать на бирже. Сел за руль, когда мне было 24 года. Поставил ручное управление и нанял инструктора. Мы выезжали за город, пересаживались, и он показывал, куда давить и что крутить. Одновременно я пошел на специализированные курсы вождения. Через полгода уже выезжал в город один, без сопровождения, — на переговоры или просто в кафе. А еще через какое-то время записался на курсы экстремального вождения.
А с биржей… Все решил случай. К счастью, мне везет на людей. В одной из крупных финансовых компаний одному из управляющих понадобился сайт. И мы заключили своеобразный договор: мои знания о сайтах — а я к тому времени уже сделал не один десяток проектов — в обмен на его знания о бирже. Мы часами зависали на телефоне. Два с половиной года я торговал ценными бумагами. И в один прекрасный день понял, что все это только цифры, я трачу жизнь непонятно на что. Утром включаю компьютер, ночью выключаю. Голова забита фьючерсами, опционами, котировками и прочим, а реально ничего потрогать нельзя. Понял, что нужно что-то делать в реальной жизни. Ну а идея производить «доспехи» пришла сама собой. Но все по порядку.
Пике
В жизни Алексея все изменилось коренным образом 18 лет назад. Он рос обычным здоровым парнем, занимался спортом. Как многие мальчишки, увлекался туризмом, бредил горами. Рюкзаки, походы, ориентирование — ничего другого ему в жизни и не надо было. Летом 90-го, когда ему шел 14-й год, вдруг заболела спина. Без видимой причины. Почти полгода врачи не могли поставить диагноз. Боль была уже такая, что ее не заглушали даже самые сильные обезболивающие. Только после этого Леше сделали томографию, которая показала: саркома. Операция, химио- и лучевая терапия, 30 таблеток в день… Сначала казалось, что самое страшное позади. Однако вдруг начала меняться походка, ноги стали ватными. И врачи решили, что это рецидив. Даже не проведя необходимых анализов, сделали вторую операцию. Что сотворили с его позвоночником хирурги в ходе той операции, Алексей потом выяснял много лет. Даже судился. Но факт есть факт: в 15 лет он перестал ходить.
«Это случилось в 92-м. С этого момента и до осени 98-го я искал врачей, которые могли бы исправить то, что со мной сделали. Естественно, не учился, просто лежал, даже сидеть не мог. Мои снимки были во всех московских больницах, но все только разводили руками. А в 98-м я попал в Санкт-Петербург, в Военно-медицинскую академию. На консилиуме мне описали все, что меня могло ожидать. Без заигрывания, предельно честно. Шансов выжить после этой операции у меня было меньше 5 процентов. Пару дней я не понимал, что происходит, на какую кнопку нажать, чтобы начался другой фильм. А потом собрал вещи и уехал из Питера. Мне был 21 год. Мне очень хотелось жить. Я еще ничего в этой жизни не сделал.
После возвращения я две недели, не отрываясь от компьютера, сидел и играл в “Цивилизацию”. Через две недели победил и с играми в своей жизни покончил».
На крыле
«Однажды в интернете я увидел объявление: Российской детской клинической больнице нужны деньги на лечение детей. Связался с больницей, с группой “Милосердие”, и рассказал им, как, на мой взгляд, можно было бы известить всех и сразу: нужен специализированный сайт. Попросил прислать фото детей и истории их болезней, чтобы люди могли прийти в больницу и напрямую отдать деньги тем, кто в них нуждался. За две недели мы нашли средства на пересадку костного мозга для двоих — несколько десятков тысяч долларов. С этого все и началось. Первые полгода я сидел за компьютером безвылазно и учился делать сайты. И в качестве волонтера занимался этим сайтом. Был при этом очень доволен, ведь делал я то, что мне нравилось.
Года через два я начал осознавать, что уже кое-чего добился: помимо “детского” сайта у меня появились и коммерческие проекты. Моя работа начала приносить деньги. Кроме того, меня нашли представители фонда Форда, которые за разработку и воплощение идеи благотворительного сайта дали мне грант — своеобразную зарплату. Удивительные были ощущения: я зарабатываю деньги лежа на боку, в полном смысле. Ни сидеть, ни тем более ходить я тогда еще не мог. Но о том, как встать на ноги без операции, думал постоянно. Я понял, что единственный выход — зафиксировать тело и суставы ног. Нашел Институт протезирования. Там мне предложили шинно-кожные аппараты, которые были разработаны немцами еще до войны. Это выглядит так: с двух сторон каждой ноги — металлические пластины-шины, причем такого качества, будто их нашли на свалке и шкуркой очистили. Нога — от бедра до пальцев — завернута в бычью кожу на шнуровке. На теле пояс, который толком ничего не держит. Но иного варианта не было.
Для того чтобы надеть даже этот аппарат, сначала необходимо было заставить тело вспомнить, что оно восемь с половиной лет назад принимало вертикальное положение. Несколько месяцев я тренировался — пытался сидеть, просто подтягивался на руках. Сначала выдерживал пять минут, потом все больше и больше, прибавляя по минуте. Аппараты мне выдали в день рождения мамы. Я сказал: “Все, теперь я хожу”. Встал и пошел к балкону. Дошел, почувствовал себя героем и почти потерял сознание. Вот с этого момента началась эпопея с “доспехами”».
Взлет
Два года ушло у Алексея на то, чтобы из допотопного аппарата создать «доспехи». Пришлось связаться с немецкой компанией, которая является монополистом в этой области, позаимствовать у них материалы и некоторые узлы. И дорабатывать, дорабатывать, дорабатывать… Быть на постоянной связи с местными мастерами и постоянно экспериментировать, изменяя конструкцию, убирая лишнее, вводя новые элементы.
— В результате я все-таки добился того, что аппарат стал абсолютно надежен, что, надевая его, можно стоять, вставать, садиться, передвигаться с помощью ходунков.
— Как я понимаю, все изменения в аппарат ты вносил, не советуясь с врачами?
— Врач не бог. И если врач говорит, что что-то невозможно, то это не значит, что так оно и есть на самом деле. Врач ведь в сущности ремесленник, вроде мастера в авторемонтной мастерской. Если у меня что-то болит, он должен дать мне профессиональную консультацию и, если уж взялся за лечение, гарантировать результат.
— А почему ты вообще взялся за изготовление «доспехов» для других людей?
— Ко мне стали обращаться: находили через знакомых, на сайте про мои проблемы читали. Как было отказать?
К тому времени у меня уже был опыт в бизнесе, не самая плохая репутация в области благотворительности и доверие людей. Сейчас делаем аппараты, люди звонят и счастливыми голосами сообщают, что сами допрыгали до окна. А до этого врачи говорили, что ходить человек не будет никогда.
— И сколько их сейчас, счастливых обладателей твоих «доспехов»?
— Первую систему мы сделали в январе 2006 года. За первый год деятельности мы изготовили 8 аппаратов, за второй — уже 53. Каждый из них стоит где-то 2500 евро… Вы знаете, 10 процентов населения России в той или иной степени нуждается в подобной помощи! В тех или иных протезно-ортопедических изделиях. Это статистика по Минздраву. Мы просто не видим те несколько миллионов людей, которые сидят дома…
— А бывает так, что кому-то не можешь помочь?
— Иногда бывает. Не могу при всем моем желании. Позвонил однажды молодой парень, попросил сделать для него «доспехи». Я говорю, приезжайте. А он в ответ: знаете, у нас река еще не замерзла, вот когда замерзнет, тогда приеду. Так он больше и не перезвонил. Хотя наши мастера однажды ездили в город Ишим Тюменской области. Несколько суток добирались туда за слепками, а потом с аппаратами еще раз туда и обратно.
— Не приходило в голову поставить все на коммерческую основу?
— Ну, во-первых, за два года у меня было только человека три, готовых за себя заплатить. А во-вторых, я все-таки исходил из тех соображений, что для каждого нуждающегося в помощи нужно просто найти человека, который готов эту помощь оказать и просто пока не знает, где от его участия будет реальный результат. В итоге у обоих светятся глаза. Это ли не результат? Другое дело, что людей, готовых помочь, все равно не хватает, чтобы обеспечить всех желающих получить «доспехи».
— Времени своего не жаль? Мог бы потратить его на увеличение собственного благосостояния…
— Просто зарабатывать деньги и тратить свою жизнь на бумажки? Это уже было. Мне важно ощущение, что все, что я делаю, не напрасно. Может быть, я, конечно, говорю наивные вещи, но…
Линия горизонта
У Алексея открытая улыбка и пронзительный взгляд уверенного в себе, состоявшегося человека. Мужчина, который ничего не боится, все может, все умеет. И на разговоры о том, как бы, по его мнению, могла сложиться жизнь, не случись в его судьбе страшной болезни, откликается спокойным удивлением:
— Конечно, жизнь сложилась бы совсем иначе. Очень может быть, что я пошел бы по стопам отца-военного. И мне могли бы запросто прострелить башку в Чечне лет в 18. Но сложилось так, как сложилось. Зато теперь я понимаю, что безвыходных ситуаций не бывает.
— А ты уже придумал, чем дальше займешься, когда заработает система производства «доспехов»?
— Не знаю. Точно не политикой. Может, конструированием колясок. Разработаю серию, на основе которой мастер мог бы легко сделать коляску под индивидуальные потребности заказчика. Инвалидная коляска должна стоить не дороже хорошего велосипеда. Это решит проблемы очень многих людей.
— Кстати, ты ведь так и не закончил свое образование?
— Нет. У меня сейчас и времени нет. Не могу я пожертвовать ради этого своей работой. Я не закончил девять классов, хотя при этом имею опыт работы в качестве содиректора проекта, на равных правах с замдиректора Института системного анализа Российской академии наук. Смешно…
P. S. Когда я уже стоял в дверях, собираясь уходить, Алексей вдруг мечтательно произнес: «Всю жизнь я мечтал носить длинное пальто». Тогда я не нашелся, что ответить. Теперь знаю: «А я всегда хотел жить так, чтобы все было не напрасно». Ты опять выиграл, Леша…
domovoy.ru
|
