Mongoose

Командующие войсками фронтов (заключительного этапа войны) представлены именно в том порядке как они проходили по Красной площади во главе сводных полков своих фронтов на Параде Победы 24 июня 1945 года.

Главная характеристика полководческого искусства - величие одержанных побед и свершенных ратных подвигов. Жуков, будучи членом Ставки и заместителем Верховного Главнокомандующего, командуя около двух лет различными фронтами, был участником всех важнейших событий и операций Великой Отечественной войны.

Наиболее важными этапами становления его полководческого искусства были Ельня, оборона Ленинграда и Москвы, Сталинград, Курская битва. Киевская, Корсунь-Шевченковская, Белорусская, Висло-Одерская и Берлинская операции.

В тяжелейших условиях, когда советские войска на всех направлениях отступали, в результате первой с начала войны успешной наступательной операции была буквально вырвана победа под Ельней.

С особой силой сказался жуковский характер при обороне Ленинграда и Москвы, где полководческое искусство проявилось не в броских формах оперативного маневра, а в железной воле, непоколебимой решимости отстоять город, жесткой организации и твердости управления. Если в сентябре Западный фронт практически развалился, то, заново восстановленный в ходе тяжелых боев под командованием Жукова, он же в октябре-ноябре 1941 г. впервые за время войны провел успешные оборонительные операции, смог не только отразить наступление немецко-фашистских войск, но и отбросить их от Москвы.

Во время сталинградских событий именно Жуков вместе с А. М. Василевским вовремя уловили момент, когда надо было отказаться от растраты сил на продолжение многочисленных контрударов и подготовить более основательную наступательную операцию, завершившуюся окружением и уничтожением группировки противника.

Курская битва, с точки зрения развития военного искусства, означала новое постижение сути стратегической обороны, когда войска переходили к обороне не вынужденно, а заблаговременно, чего не удавалось ни в 1941-м, ни в 1942 г. Не удавалось потому, что на оборону смотрели лишь как на временный, вынужденный вид военных действий, рассчитанный на отражение наступления превосходящих сил противника в короткие сроки и ограниченными силами. Опыт не подтвердил этого. Оказалось, что оборона в стратегическом масштабе с целью удержать занимаемые рубели и без большого отступления разгромить наступающего противника требует не ограниченных, а крупных сил и проведения не кратковременных, а ряда ожесточенных оборонительных действий. Такое понимание было одним из крупных открытий в военном искусстве. В 1944 -1945 гг. Жуков руководил крупнейшими стратегическими операциями групп фронтов - как прообразов новой формы стратегической операции на ТВД, достигнув высочайшего уровня полководческого искусства. Берлин, например, был взят за 7 суток, тогда как гитлеровским войскам не удалось взять ни Ленинград, ни Москву.

В начале войны были и крупные неудачи. Главным образом из-за политических просчетов армия не была приведена в готовность к отражению агрессии. Разумеется, надо помнить не только о победных операциях, сражениях в начале войны, и чем писал Жуков с большой горечью и осознанием своей доли ответственности. Но справедливости ради нельзя забывать, что Г. К. Жуков, как начальник Генштаба, и нарком обороны С. К. Тимошенко накануне войны неоднократно предлагали отмобилизовать и привести войска пограничных округов в боевую готовность. Эти предложения отвергались Сталиным. А потому едва ли можно было сделать больше, чем удалось Жукову, - отмобилизовать 800 тыс. войск для доукомплектования прграничных округов, выдвинуть на запад четыре резервные армии и многое другое.

Следует помнить, что наша армия победила сильнейшую армию мира, обладавшую ресурсами почти всей Европы, - армию, которой до этого никто не мог противостоять. Превосходство советского военного искусства убедительно подтверждено итогами войны.

После войны среди трофейных документов германского командования было найдено досье на советских военачальников.

Об этом досье Геббельс записал в дневнике 18 марта 1945 г.:

"Мне представлено генштабом дело, содержащее биографии и портреты советских генералов и маршалов... Эти маршалы и генералы почти все не старше 50 лет. С богатой политико-революционной деятельностью за плечами, убежденные большевики, исключительно энергичные люди, и по их лицам видно, что они - народного корня... Словом, приходится прийти к неприятному убеждению, что военное руководство Советского Союза состоит из лучших, чем наше, классов".

Здесь вынужденное почтение нашим полководцам и проклятия в адрес своих. То, что понял даже Геббельс, ранее с насмешками отзывавшийся о нашем командном составе, никак не могут понять наши нынешние ниспровергатели Жукова. Военная история знает тысячи разных полководцев, но, видимо, не больше десяти из них попали в разряд великих. Для того чтобы попасть в эту элиту, надо было не только одержать победы, но и проявить оригинальность, блистательность полководческого почерка, гениальность решений и избранных способов действий и в целом высокий уровень военного искусства.

Если посмотреть энциклопедии, учебники по военной истории, то относительно полководцев прошлого все сводится к тем или иным формам построения боевых порядков и новым способам ведения боевых действий. Однако в более поздние времена - особенно в первую и вторую мировые войны - воюющие стороны действовали, как правило, в примерно одинаковом боевом построении. В минувшую войну обе стороны - и гитлеровские генералы Бок, Манштейн, Рундштед, и наши - Жуков, Рокоссовский, Черняховский, Малиновский и другие - придерживались одного и того же принципа активных и решительных действий. Но одни потерпели поражение, а другие - победили. В чем тогда главная причина, в чем секреты, основной закон военного искусства, определяющий победы и поражения, что делало полководцев поистине великими? Ответ на этот вопрос особенно важен для воинского воспитания кадров.

Для объяснения этого феномена военной истории назывались разные факторы: экономическая мощь государства, численное и военно-техническое превосходство, чаще всего говорилось о политических целях войны, имея в виду, что армии, ведущие справедливую войну, обычно должны побеждать. Все это, разумеется, имело и имеет определенное значение. Но нередко случалось и наоборот. Например, польская армия Костюшко численностью 100 тыс. человек, которая вела освободительную войну, потерпела поражение от 25-тыс. войска Суворова, которое, как говорили позже, вело не очень справедливую войну.

Изучение опыта Великой Отечественной войны, полководческого искусства Жукова наиболее близко подводит нас к пониманию этой проблемы. Напрашивается вывод, что главное здесь состоит в соответствии стратегических целей, решений командования и действий войск конкретным условиям обстановки, обеспечивающим успешное выполнение военных задач. Причем речь не идет о формальном учете стихийно складывающейся обстановки, а об активном воздействии на нее с целью извлечения выгоды для себя, навязывания воли противнику.

После войны некоторые историки спрашивали у Жукова, какого принципа он придерживался: "затухающей" или "незатухающей" наступательной операции, почему он в ходе Висло-Одерской операции с выходом на рубеж Быдгоща и достижения конечной цели упорно добивается согласия Сталина на дальнейшее безостановочное наступление к реке Одер, а вопреки требованию Верховного главнокомандующего продолжать наступление на Берлин, настаивает на оперативной паузе, за что его после войны критиковали В.И. Чуйков и другие. Жукова упрекали и в том, что после задержки у Зееловских высот он еще до прорыва всей тактической зоны обороны ввел в сражение танковые армии.

На все эти вопросы и упреки Георгий Константинович вполне резонно отвечал, что он не придерживался никаких отвлеченных теоретических принципов и уставных положений, а каждый раз исходил только из конкретно складывающейся обстановки и оперативно-стратегической целесообразности. Так, первоначальное положение и действия противника, возможности своих войск позволяли совершить бросок к Одеру, а в феврале-марте условия уже были другими. Нужно было перебазировать авиацию, подтянуть тылы, пополнить войска, обезопасить правый фланг от возможного контрудара противника. Танковые армии в ходе Берлинской операции пришлось вводить потому, что от Зееловских высот до Берлина была практически сплошная оборона и никакого оперативного простора не просматривалось. Иначе пришлось бы прорывать "глубокую оборону и медленно продвигаться к Берлину силами одной лишь пехоты, а танковые армии вводить с подходом к огромному городу. Таким образом, для Жукова главным был конкретный анализ сложившейся обстановки и конкретные решения, вытекающие из этой обстановки.

Жуков перед каждой операцией изыскивал новое построение артиллерийской подготовки, новые приемы разведки боем и атаки главных сил, уделяя особое внимание проявлению хитрости и дезинформации противника. Он считал, что каждый бой, операция уникальны и неповторимы по своим условиям, и такими же уникальными и неповторимыми были его решения и способы действий.

Самый страшный враг рационального военного искусства - это шаблон и догматизм. Главная суть жуковского полководческого искусства - в творчестве, новаторстве, оригинальности, а следовательно, в неожиданности решений и действий для противника. Например, Георгий Константинович в целом высоко оценивал способности германского командования, но вместе с тем отмечал его приверженность к шаблону. Так, под Курском формально наносились эффективные фланговые удары с целью окружить и уничтожить главные группировки советских войск. Но в действительности это получались лобовые удары против самых сильных группировок наших войск. Как говорил Жуков на разборе учения в БВО в 1957 г., могли быть совсем другие результаты, если бы немцы главный удар нанесли по основанию клина с целью выхода в тыл наших основных группировок, развернутых фронтом на север и юг.

Жуков, как и Рокоссовский, считал самым опасным в военном деле и в подготовке военных кадров, когда сложнейший процесс выработки решений подменяется поверхностным, отвлеченным приложением теории к практике, когда решения не вытекают из анализа конкретных условий обстановки, а извлекаются из теории. Хорошие теоретические знания должны сочетаться с умением творчески их применять в конкретных условиях.

Таким образом, первая отличительная черта полководческого искусства Жукова - это неиссякаемое творчество и новаторство, которому он завешал офицерам учиться всю жизнь.

Вторая примечательная его черта - это глубокий, гибкий ум и проницательность. По словам Макиавелли, "ничто так не делает полководца великим, как умение проникать в замысел противника". Жуков в совершенстве владел этим искусством. Умение Жукова читать мысленно самую сложную, запутанную обстановку, как открытую книгу, не только проникнуть в замысел противника, но и как бы в живом виде воссоздать в своем сознании возможный ход развития событий давали ему возможность предвидеть их и принимать заблаговременные меры. Эта его способность особую роль сыграла при обороне Ленинграда и Москвы, когда при крайне ограниченных силах только за счет хорошей разведки, предвидения возможных направлений ударов противника Жукову удавалось заблаговременно собирать на эти направления не основные, как это положено по науке, а практически все имеющиеся средства.

Особенно поразительно предвидение, которое он проявил в июле 1941 г., когда Гитлер еще только вынашивал идею поворота двух армий на юг для удара по флангу нашего Юго-Западного фронта. Причем наиболее опытные его генералы даже возражали против этого. Когда директива Гитлера была доставлена в Борисов, Гальдер и Гудериан выехали в Ставку, чтобы уговорить фюрера отменить директиву. Вообще всем казалось невероятным, что успешно развивающееся наступление на Москву может быть приостановлено немецким командованием. И вот, когда само германское военное командование еще не знало, как им предстоит действовать, Жуков со всей определенностью доложил Сталину, что противник повернет часть сил с Московского на Киевское направление, и предложил меры по укреплению Центрального фронта и отводу войск Юго-Западного фронта за Днепр. Сталин с этим не согласился. Более того, за излишнюю настойчивость и резкость он отстранил Жукова от должности начальника Генштаба. Но все равно это жуковское озарение будет всегда украшать историю военного искусства.

Другой пример - завершающиеся боевые действия 1-го Белорусского фронта под командованием К.К. Рокоссовского по захвату и расширению плацдармов на реке Нарев. Когда Жуков туда прибыл, войска фронта вели тяжелые бесплодные бои на плацдармах и несли большие потери. Маршал Рокоссовский много раз обращался в Ставку с просьбой прекратить наступательные действия и разрешить его войскам закрепиться на достигнутых рубежах, обосновывая это недостатком средств, усталостью личного состава и неоправданными потерями, но получал отказ. Сталин требовал завершить наступательную операцию захватом более крупных плацдармов, как это всегда делалось во второй половине войны. Впрочем, при этом Сталин и Молотов обещали подбросить дополнительные войска и авиацию.

Первоначально расширения плацдармов требовал и Жуков. Но, побывав в войсках 1-го Белорусского фронта, он также убедился в бесполезности продолжения наступления и на заседании Ставки поддержал Рокоссовского. В пользу такого решения он привел довод, который сразу просто разоружил всех, в том числе и Сталина. Он пояснил, что для последующей крупной наступательной операции плацдармы на Нареве не потребуются - они будут нужны лишь для дезинформации противника - и что для овладения Варшавой главные удары придется наносить на других направлениях.

Это пример того, что можно смотреть на боевые действия глазами завершающейся операции или видеть ту же самую обстановку совсем по-иному, соотнося ее с замыслом и интересами последующей операции. Сила полководческого искусства Жукова была в том, что его никогда не захлестывала текущая обстановка. Как бы она ни давила на него, Георгий Константинович всегда был устремлен вперед и не терял, перспективу.

Третья очень важная черта полководческого искусства Жукова и вытекающий из нее урок - это тщательное планирование, всесторонняя подготовка каждой операции. Принципы своего подхода к этому делу Георгий Константинович следующим образом изложил на научной конференции в 1945 г.

Первое - отличное знание противника, правильная оценка его замыслов, сил и средств", умение учесть, на что он способен и на что не способен, на чем можно его поймать. Это достигается непрерывной и глубокой разведкой. Причем он не формально ставил задачи разведке, а сам стоял во главе этой разведки, лично непосредственно занимался добыванием разведывательных данных и их анализом. Он буквально терял покой, если на какой-то момент утрачивалась нить слежения за действиями противника.

Второе - знание своих войск, их тщательная подготовка к бою. Необходимы всесторонняя подготовка командования и штабов, заблаговременная отработка всех вариантов предстоящих действий войск.

Третье - оперативная и тактическая внезапность. Она достигается тем, что враг вводится в заблуждение относительно наших истинных намерений. Надо действовать настолько быстро, чтобы неприятель везде и всюду опаздывал и тем самым попадал в тяжелое положение.

Четвертое - точный расчет своих сил и средств в зависимости от поставленной задачи. Войскам нельзя ставить непосильные задачи, ничего, кроме потерь и подрыва боевого духа, это не даст. Лучше реже проводить наступательные операции, а копить силы и средства для решительных ударов.

Пятое - материальное обеспечение операций. Не подготовленную в материальном отношении операцию не следует проводить ни при каких обстоятельствах. Общая обстановка может толкать командование на быстрейшее осуществление операции, но начинать ее можно только после тщательной подготовки и всестороннего обеспечения,

Важными условиями успешного развития наступательной операции Жуков считал умелое применение артиллерии и авиации, смелый маневр с целью окружения и уничтожения противника. Фронтальный удар он рассматривал только как важный этап к достижению цели. Прорыв не ради прорыва, а для получения свободы маневра - и при этом не ждать, когда условия для маневра создадутся.

Наконец, Жукова отличало умение твердо и настойчиво проводить в жизнь принятые решения, огромная воля и мужество в отстаивании своих предложений и решений.

Когда-то Клаузевиц писал:
"Чем выше мы поднимаемся по ступеням служебной иерархии, тем больше преобладания в деятельности получают мысль, рассудок и понимание; тем более отодвигается на второй план смелость, являющаяся свойством темперамента, поэтому мы так редко находим ее на высших постах, но зато тем более достойной восхищения является она тогда".

Из истории мы знаем, как это непросто. Даже великий полководец Кутузов не смог под Аустерлицем противостоять своенравию двух императоров. Иногда легче проявить храбрость в бою, чем элементарное гражданское мужество. Мужество Жукова проявилось еще на Халхин-Голе. Если во время событий на озере Хасан Мехлис и прочие просто подмяли Блюхера, то Жуков на Халхин-Голе с огромным риском для себя сразу пресек некомпетентные вмешательства маршала Кулика и командарма Штерна. Перед отправкой в Ленинград летом 1941-го он поставил перед Сталиным условие - запретить Жданову вмешиваться в оперативные дела. В последующем Жуков не раз вместе с А. М. Василевским мужественно и принципиально отстаивал перед Сталиным наиболее целесообразные решения, и во второй половине войны это, как правило, удавалось, что спасло наши войска от многих бедствий и потерь.

Жуковская воля и твердость позволяли мобилизовать все имеющиеся силы и средства всех видов Вооруженных Сил и ведомств, выжать из войск и всех видов оружия такой потенциал боевой мощи, который значительно превосходил их формальные оперативно-тактические возможности. Это и широкое использование зенитной артиллерии Войск ПВО для целей противотанковой обороны, рациональное использование сил флота, возможностей предприятий оборонной промышленности, войск НКВД и др. На примере использования Балтийского флота в Ленинграде мы видим в одинаковой обстановке двух полководцев и два совершенно разных подхода. К. Е. Ворошилов думает о том, как бы корабли не достались противнику, и готовит их к взрыву, как это было и в Крымскую войну, и не раз позже. Г. К. Жуков тоже не хочет, чтобы корабли захватил противник, но полагает, что пользы для дела будет больше, если они на худой конец погибнут, но сражаясь, нанося противнику урон. Жуковский подход позволил и сохранить в большинстве своем корабли, и отстоять Ленинград.

Решения и способы действий Жукова не только в наибольшей степени учитывали конкретные условия обстановки, но и те сложные и своеобразные их особенности, о которых уже говорилось. Даже из самой бездны неблагоприятной обстановки он умел извлечь для себя наибольшую выгоду, так повернуть сложившиеся обстоятельства во вред противнику, изыскать такие способы действий, с такой неукротимой волей и организаторской хваткой проводить свои решения в жизнь, чтобы наиболее эффективно решить стратегические, оперативно-тактические задачи и одержать победу там, где другие военачальники терпели поражения.

Иногда в исторической литературе говорится о больших боевых потерях и жестокости Жукова. Однако Жуков на протяжении всей своей военной службы исповедовал принцип максимально возможного сбережения людей, достижения победы с минимальными потерями. Георгий Константинович не просто голословно провозглашал требования о сбережении людей. Он своим самоотверженным требовательным отношением к себе лично и боевой подготовке войск, тщательной подготовкой командиров, штабов и войск к каждой операции, предостерегая от оплошностей, настойчиво добивался, насколько это было возможно, наиболее целесообразных решений - и всем этим уже закладывал основы для успешного выполнения боевых задач и сокращения потерь в людях и технике.

Откуда же слухи о жестокости Жукова? Так, например, говорили, что при контрнаступлении под Москвой Западный фронт понес больше потерь, чем Калининский (Западный - 100 тыс., Калининский - 27 тыс.). Но при этом умалчивали, что в составе Западного фронта было более 700 тыс. войск, а Калининского -190 тыс.

Если же брать потери в процентном отношении от обшей численности войск, что более правильно, то картина получается совсем иная. Безвозвратные потери Западного фронта под командованием Г. К. Жукова составляют 13,5 процента от обшей численности, а Калининского - 14,2 процента. В Ржево-Вяземской операции потери у Жукова - 20,9, а у Конева - 35,6 процента; в Висло-Одерской у 1-го Белорусского фронта - 1,7, а у 1-го Украинского - 2,4 процента; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, его потери 4,1 процента, а 1-го Украинского - 5. Потери 2-го Украинского фронта Р. Я. Малиновского в Будапештской операции в 1,5-2 раза больше, чем у Г. К. Жукова в Берлинской операции. И так - во всех операциях.

Разумеется, и у Жукова не все одинаково хорошо получалось. Например, две крупные воздушно-десантные операции, осуществленные в полосе Западного фронта в 1942 г. и 1-го Украинского фронта в 1943 г., закончились неудачей. Не все, что было возможно, сделал Жуков и по деблокированию окруженной группировки наших войск в районе Вязьмы.

Видимо, с меньшими издержками можно было провести и так называемую операцию "Марс" в ноябре-декабре 1942 г. Но активные действия наших войск летом и осенью 1942 г. на Западном направлении против немецкой группы армий "Центр", по расчетам Ставки, должны были дезориентировать противника относительно операции, которая готовилась под Сталинградом, создать впечатление, что именно здесь, на западе, готовится зимняя кампания и тем самым сковать неприятельские силы и не дать возможности перебрасывать их на Сталинградское направление. Цель была достигнута. Только в октябре-ноябре немецкое командование произвело крупное сосредоточение войск против фронтов Западного направления. Сюда было переброшено 12 дивизий, в том числе семь - из Франции и Германии.

При проведении наступательных действий наших войск на Западном направлении Калининским фронтом командовал Пуркаев, Западным - Конев. Координация действий фронтов была возложена на Жукова, который в октябре-ноябре больше занимался подготовкой Сталинградской операции да и в ходе этой операции не раз выезжал на Сталинградское направление. Поэтому говорить "о величайшем поражении Жукова.в операции "Марс", как это делают американский историк Д. Глэнтц и некоторые из наших его единомышленников, по меньшей мере нелепо.

Жуков объективно оценивал проведенные им операции и допущенные ошибки. Критически, объективно должны подходить к деятельности военачальников и историки, не делая никому никаких скидок. Когда же начинают обвинять Жукова в том, что он чуть ли нс специально загнал в окружение 33-ю армию генерала Ефремова и не хотел его спасать, боясь, что Ефремов займет его место командующего фронтом, или распространяют прочий подобный бред, то все это отношения к подлинно научной историографии не имеет и больше смахивает на щелкоперское баловство невежественных людей.

После завершения войны Жуков от имени Советского правительства подписал акт о капитуляции фашистской Германии. Именно он командовал Парадом Победы на Красной площади в Москве...

После войны началась опала Жукова... Его дважды отстраняли от должности, старались изолировать от общественности и армии. Не допускали выступлений в печати. С большим трудом Георгию Константиновичу удалось издать свою знаменитую и наиболее правдивую книгу о войне "Воспоминания и размышления".

Даже сейчас, в последние годы, когда, с одной стороны, официальные власти признают его заслуги и Жукову поставлен памятник в Москве, с другой стороны, некоторые газеты и электронные СМИ продолжают клеветать на него, всячески пытаются принизить его заслуги и авторитет. Наряду с подлинными энтузиастами и ревнителями полководческого искусства Маршала Победы, теми, кто серьезно занимается исследованием и пропагандой его наследия, к этому благородному делу начинают пристраиваться немало таких людей, которые преследуют совсем иные цели и лишь дискредитируют имя великого полководца.

Однако кто бы и когда бы ни занимался клеветой на Г. К. Жукова, ни пытался очернить его имя - дело это недостойное и несправедливое.

Спустя 55 лет после войны становится очевидным, что Георгий Константинович Жуков навсегда вошел в историю как великий полководец. После Суворова в военной истории России равных ему не было и нет. И в наше время уроки и выводы из его полководческого наследия весьма актуальны для военной теории и практики, обучения и воспитания офицерских кадров.

Автор материалов серии Полководцы Победы - президент Академии военных наук, доктор исторических наук генерал армии Махмут Ахметович Гареев, человек, обладающий уникальными боевым опытом и научным потенциалом.

В Великой Отечественной войне он участвовал с января 1942 года - лейтенантом, командиром роты. Закончил войну майором в оперативном отделе штаба 5-й армии. В 1989 - 1990 годах служил главным военным советником Верховного главнокомандующего вооруженными силами Республики Афганистан. Службу закончил в должности заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации по оперативной подготовке и научной работе.