Mongoose

§ 4. Посленикейский период развития восточной пасхалии

   Выполнение рекомендаций Первого Вселенского Собора относительно празднования Пасхи на практике оказалось непростой задачей. Неизвестно, как обстояло дело в 326 году (через год после Никейского Собора), когда, согласно александрийскому расписанию, пасхальное полнолуние пришлось на 2 апреля, в субботу. По правилам александрийской пасхалии, Пасху надлежало праздновать в воскресенье, 3 апреля. Но истинное полнолуние наступило в этом году, не 2, а только 4 апреля, так что 3 апреля было еще только 14 нисана. Если справедливо предположение Ван-дер-Хагена - Круша, что римляне между 312 и 342 годами назначали Пасху не на 16-22 дни луны (как это было позже), а на 14-20, то это означает, что в 326 году Рим и Александрия праздновали Пасху вместе 3 апреля. Если же действовало обычное правило римской пасхалии, то Рим совершал Пасху отдельно от Александрии, а именно - в следующее воскресенье, 10 апреля, или, что более вероятно, александрийцы пошли на уступку и праздновали Воскресение Христово вместе с римлянами 10 апреля. "Предположение, - говорит свящ. Д.А. Лебедев, - что уже в 326 г. нарушено было постановление Собора - совершать Пасху всем христианам в один день, потому невероятно, что в 333 г. сам св. Афанасий Великий назначил Пасху на 15 апреля, хотя, по правилам александрийской пасхалии, ее следовало бы назначить на 22 апреля" (см. примеч. 2-е свящ. Д.А. Лебедева к с. 444 2-го тома "Лекций" проф. В.В. Болотова).

   В 333 году, по александрийскому расписанию, пасхальное полнолуние пришлось на воскресенье, 15 апреля, и по правилам александрийской пасхалии Пасху следовало назначить на 22 апреля. Но для римлян эта дата была неприемлемой, ибо 21 апреля считалось у них за terminus ante quern поп Пасхи. Св. Афанасий решил праздновать Пасху и в Александрии 15 апреля, учитывая, однако, что нарушение правил александрийской пасхалии было в данном случае лишь формальным, поскольку 15 апреля было в действительности днем, следующим за истинным полнолунием, а не самым днем полнолуния, как это следовало из пасхальных таблиц.

   Если в 333 году (и, возможно, в 326) дату Пасхи согласовывали путем переписки, то в 343 году на Сердикском Соборе впервые обсуждался вопрос о разности между Александрией и Римом. Римляне отказались принять александрийский пасхальный цикл, уверяя, будто у них есть предание от апостола Петра не праздновать Пасхи позднее 21 апреля. Состоялось соглашение на следующие 50 лет, по которому Александрийская Церковь поступалась отчасти своими вычислениями, идя навстречу римлянам. Так, например, в 346 году по александрийскому расписанию пасхальное полнолуние падало на субботу, 22 марта. Но Пасха праздновалась в Александрии не 23 марта, а в следующее воскресенье, 30 марта, вместе с римлянами. В 349 году по александрийскому расписанию пасхальное полнолуние наступало во вторник, 18 апреля, и, следовательно, Пасха должна была наступить в воскресенье, 23 апреля. Но римляне не допускали такой поздней даты, и александрийцы, чтобы праздновать Пасху вместе с римлянами, согласились считать за пасхальное полнолуние мартовское (приходившееся, по александрийскому расписанию, на воскресенье, 19 марта), и, таким образом, и Рим, и Александрия праздновали Пасху в этом году в воскресенье, 26 марта. Но эта уступка александрийцев была для них, по-видимому, слишком велика: им пришлось нарушить правила своей пасхалии и считать пасхальным то полнолуние, которое наступило раньше весеннего равноденствия (!?). Так обстояло дело, по крайней мере, формально.

   Так или иначе, со следующего, 350 года обе Церкви начали праздновать Пасху каждая по-своему. В 387 году разногласие между пасхалиями выявилось особенно ярко. Полнолуния приходились в этом году на 19 марта (пятницу) и на 18 апреля (воскресенье). Римская Церковь считала мартовское полнолуние за пасхальное и праздновала Пасху 21 марта. Церковь же Александрийская считала это для себя недопустимым и праздновала Пасху в воскресенье, 25 апреля, т.е. через 5 недель после Рима! Столь значительное различие вызвало соблазн: некоторые высказывались в пользу более раннего празднования, другие возражали, предостерегая таковых от подражания протопасхитам. Именно перед Пасхой 387 года беседовали против протопасхитов св. Иоанн Златоуст[26](в то время пресвитер антиохийский) и "неизвестный малоазийский пастырь", имевший в виду протопасхитов-новациан.

   В V веке Римская Церковь постепенно отказывается от правила не праздновать Пасху позднее 21 апреля. В результате переписки папы Льва с александрийцами в Риме в 444 и 455 гг. Пасха праздновалась в те же дни, что и в Александрии (соответственно 23 и 24 апреля).

   В VI веке и в Риме была введена александрийская пасхалия, но 84-летний круг продолжал еще удерживаться кое-где в отдаленных окраинах Запада. Начиная, однако, со времени Карла Великого (начало IX в.) и до понтификата папы Григория XIII (до 1582 г.) вся христианская Церковь повсюду принимала александрийскую пасхалию, приспособленную к введенному Дионисием Малым летосчислению от Рождества Христова, и совершала празднование Пасхи, в соответствии с желанием отцов Никейского Собора, везде в один и тот же день.

   Для суждения о необходимости и возможности пасхалистических реформ важно рассмотреть вопрос о том, какова была общая основа александрийской и римской пасхалий, названная императором Константином "действительно благоприличным порядком, которому следуют все Церкви, находящиеся в западных, южных и северных областях империи, и которого не держатся только некоторые восточные Церкви", - основа, получившая одобрение Никейского Собора.

   а) Зависимость дня Пасхи от весеннего равноденствия

   До начала III века христиане определяли день Пасхи, всецело сообразуясь с практикой иудеев, совершавших "законную" ветхозаветную Пасху. Так, малоазийцы совершали "христианизованную ветхозаветную Пасху" в ночь с 14 на 15 нисана, на какой бы день недели она ни пришлась. С Пасхой иудейской сообразовывались и те, кто праздновали христианскую Пасху в день воскресный: александрийцы - в воскресенье, падавшее на период 15 по 21 нисана, римляне в воскресенье, падавшее на период с 16 по 22 нисана.

   В начале III века явились первые опыты независимой христианской пасхалии. Разумеется, и здесь принимали в расчет, что Господь Иисус Христос пострадал и умер днем 14 нисана, в пятницу, а воскрес в ночь с 15 на 16 нисана, но самое определение этих дней, т.е. "пасхального полнолуния" и двух смежных с ним дней - предшествующего и последующего, производилось самостоятельно, а не просто заимствовалось из наличного еврейского календаря. Первыми по времени были основанные на 8-летнем цикле: пасхалия Ипполита [27], пасхалия анонима 243 г. и не дошедшая до нас пасхалия св. Дионисия Александрийского.

   Появление самостоятельных пасхалий указывает на неудовлетворенность христианских ученых теми способами, которыми определяли свою Пасху иудеи. Это и неудивительно. Известно, что синедрион со своей особой комиссией "сод ха-иббур" освящал новолуние нисана, приняв предварительно в соображение целый ряд практических соображений: созреет ли ко времени полнолуния ячмень, необходимый для принесения "снопа возношения" во 2-й день опресноков (см. Лев.23:10-16; Втор.16:9), успеют ли богомольцы вовремя прибыть в Иерусалим к празднику Пасхи и т. п. "Если в месяце адаре выяснялось, что к полнолунию следующего месяца ячмень еще не созреет, то синедрион решал считать этот следующий месяц "адаром вторым". Сверх того, "второй адар" вставляли и в том случае, если сильные ливни в адаре испортили дороги, снесли мосты, повредили печи, так что путешествие в Иерусалим и печение здесь пасхальных агнцев стало затруднительно" [28]. Легко можно понять, что для христианского сознания представлялось неуместным ставить день Пасхи в зависимость от такой иудейской практики. Существо христианской Пасхи не требовало ожидания, пока созреет ячмень. А забота иудеев о прибытии богомольцев в Иерусалим и о печении пасхальных агнцев, доходившая до манипуляций с календарем, могла казаться просто произволом.

   "До разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р.X. иудеи, по-видимому, ничего не хотели знать ни о каких лунных циклах и вставляли свой веадар без определенного периода, просто по мере надобности" (Свящ. Д.А. Лебедев. К истории времясчисления у евреев, греков и римлян. -Пгр.,1914. -С.19.). Не раньше конца I в. по Р.X., вероятнее же, лишь во II в., иудеи стали пользоваться 8-летним циклом, который, однако, был "неточным и совершенно непригодным при юлианском календаре" (там же, с.23). Цикл этот употреблялся еще в 20-х годах III в. и, вероятно, лишь в 3-й четверти III в. иудеями был введен 19-летний цикл, который лег в основу современного иудейского календаря, представляющего "в астрономическом отношении такое превосходное произведение, что и до настоящего времени дни иудейских месяцев замечательно близко соответствуют истинному течению луны" (Болотов В.В. Из церковной истории Египта, с. 281, примеч. 35).

   Сторонники более ранней практики празднования Пасхи (т.е. всецело полагавшиеся на расчеты иудеев) увещевали приверженцев независимой христианской пасхалии не вводить новшеств, хотя бы эти новшества и были направлены на устранение явных погрешностей иудейской практики. Св. Епифанию Кипрскому была известна такая рецензия "Апостольских Постановлений", в которой говорилось: "Вы не делайте вычислений (μή ψηφίζετε), но совершайте праздник, когда совершают это братья ваши, сущие от обрезания; вместе с ними (μετ΄ αύτών) в то же время (άμα) совершайте. Хотя бы они и заблуждались, но вам об этом да не будет заботы"[29]. Но возвращение к прежнему порядку зависимости от иудеев было уже, как правило, невозможным. Христианская мысль продолжала работать над выработкой принципов своей, независимой пасхалии.

   На этом пути не все шло легко и гладко. Тень протопасхитства легла на некоторые опыты западной христианской пасхалии. Свящ. Д.А. Лебедев склонен считать "совершенно сознательными протопасхитами" и первых христианских пасхалистов: св. Ипполита и анонима 243 года.

   Однако с течением времени начинает доминировать твердое убеждение, что Пасху должно праздновать только после весеннего равноденствия. При несоблюдении этого правила, т.е. при допущении, что Пасха может совершаться и до этой естественной границы, в некоторые годы (отсчитываемые от момента равноденствия, как астрономического начала весны) Пасха будет праздноваться дважды, тогда как в другие годы не будет праздноваться вовсе. Ярким выражением этого убеждения служит предписание относительно празднования Пасхи в другой рецензии "Апостольских Постановлений", предписание, по смыслу прямо противоположное вышеприведенному: "Итак вы, братия, искупленные Кровию Христовой, должны праздновать дни Пасхи с точностью и со всем рачением после равноденствия, чтобы воспоминания одного страдания не совершить в году дважды, но чтобы единожды Умершего воспоминать в году однажды, не наблюдая впредь, чтобы праздновать с иудеями, ибо у нас теперь нет никакого общения с ними, потому что они заблуждаются и в самом времяисчислении..." (V, 17).

   Этот же взгляд, как уже было сказано выше, выразил и император Константин: "Мы, конечно, не потерпим, чтобы наша Пасха была празднуема в одном и том же году в другой раз".

  Понятно, что ближайшим психологическим мотивом в этом убеждении был протест против какой бы то ни было зависимости от той иудейской практики, которая допускала очевидный произвол. Но этого мало. За протестом против произвола скрывалось гораздо более глубокое стремление - принципиально освободиться от любой иудейской практики, хотя бы она и избавилась от очевидного произвола, освободиться вследствие того, что Церковь сама имеет право устанавливать время празднования своего центрального праздника, независимо от иудейских истолкований относительно Пасхи ветхозаветной, точного времени празднования которой Божественное Откровение не назначило ("авив", или "месяц новых", - понятие недостаточно определенное).

   Законодательное закрепление убеждения, что Пасху должно праздновать после весеннего равноденствия, следует рассматривать, прежде всего, как показатель того, что христианское сознание в пасхальном вопросе полностью самоопределилось, "с честью похоронив синагогу" (по выражению блаж. Августина), влияние обычаев которой Церковь долго и терпеливо переносила, дабы не смутить немощную совесть некоторых чад своих. Сделан был решительный шаг, после которого уже не может быть возврата к изжившей себя практике определять Пасху, приноравливаясь к понятиям иудеев или ставя себя в зависимость от их обычаев или пасхалии.

   Трудно сказать с точностью, когда именно произошло такое законодательное закрепление христианской независимости в пасхальном вопросе. Никейский Собор, как мы видели, по всей вероятности, воздержался от определения праздновать Пасху непременно после равноденствия. То же нужно сказать и об Антиохийском Соборе 332-333 гг., который, имея в виду упорствовавших и после Никейского Собора протопасхитов, определил: "Все дерзающие нарушати определение святого и великого Собора, в Никеи бывшаго... о святом празднике спасительныя Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно восставати противу доброго установления... Аще же кто из предстоятелей Церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и вместе с иудеями (μετά τών ίουδαίων) совершати Пасху, таковаго святый Собор отныне уже осуждает быти чуждым Церкви" (1-е правило Антиохийского Собора).

   Проф. В.В. Болотов обращает внимание на то, что на Никейском Соборе большинство отцов "в своих Церквах протопасхитов не имели и, следовательно, в суждении о практических трудностях этого вопроса не могли считать себя компетентными, и конечно считали неделикатным выступать против "восточных братии" с каноническими прещениями. Напротив, отцы Антиохийского Собора все были из dioecesis Orientis, и, следовательно, почти каждый из них с протопасхитством был знаком по личному опыту... Отцы Собора Антиохийского признали, что положение дела уже достаточно разъяснилось, и подвергли протопасхитов каноническим наказаниям".

   Строгость прещений, предусмотренных 1-м правилом Антиохийского Собора, показывает, что убеждение в независимости принципов христианской пасхалии от обычаев и пасхалии иудеев ко времени Антиохийского Собора уже неотъемлемо вошло во вселенское сознание Церкви.

   К периоду борьбы с протопасхитством относится, по-видимому, и 7-е Апостольское правило: "Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия вместе с иудеями (μετά τών ίουδαίων) праздновати будет: да будет извержен из священного чина". К сожалению, невозможно определить с уверенностью, когда именно было составлено это правило.

   Что касается выражения μετά τών ίουδαίων, встречающегося в правилах 7-м Апостольском и 1-м Антиохийского Собора, а также в "Постановлениях Апостольских" (V, 17), то его, по всей вероятности, следует понимать в смысле: "сообразно с практикой определения Пасхи иудеями", Протопасхитов упрекают не за то, что иногда они праздновали Пасху в один день с иудеями (ибо это иногда бывало и у православных), а за то, что они допускали совершение Пасхи раньше равноденствия (как это имело место в те же годы и у иудеев).

   Св. Епифаний Кипрский писал: "Пасха не может совершаться, если не прошло равноденствие, что иудеями не соблюдается... Мы совершаем Пасху после равноденствия, хотя бы и они совершали (!), так как и они вместе с нами часто совершают ее. А когда они совершают Пасху прежде наступления равноденствия, то совершают одни..." (Панарий. Ересь 70, 11)

   Действительно, в конце III и в IV в. и сама Александрийская Церковь нередко (а именно: в 289, 296, 316, 319, 323, 343, 347, 367, 370, 374, 394 годах) праздновала Пасху в один день с иудеями.

   Фундаментальный принцип празднования Пасхи после весеннего равноденствия, когда бы он ни был окончательно законодательно закреплен во Вселенской Церкви, должен, без сомнения, рассматриваться как незыблемое правило православной пасхалии, первоначально утвердившееся, по-видимому, в Александрии (благодаря доказательствам св. Дионисия, Анатолия Лаодикийского и св. Петра Александрийского), а затем получившее и всеобщее признание в христианском мире.

   Так как в эпоху Никейского Собора истинное астрономическое весеннее равноденствие было 20-21 марта, то в александрийской пасхалии 21 марта стало считаться неизменной датой весеннего равноденствия, а 22 марта - самой ранней пасхальной датой.

   б) Зависимость дня Пасхи от весеннего полнолуния

   Истинная дата воскресения Господа Иисуса Христа, по мнению проф. В.В. Болотова, "осталась и, вероятно, навсегда останется для истории неизвестной". Поэтому оказалось необходимым сделать Пасху переходящим, или подвижным, праздником, поставив ее в зависимость от весеннего полнолуния, которое по значению должно соответствовать тому 15 нисана, которое в год страданий Господа наступило вслед за Его крестной смертью (последовавшей 14 нисана) и предшествовало Его воскресению (совершившемуся в ночь на 16 нисана) [30].

   Самым естественным и простым решением представляется выбор того истинного астрономического полнолуния, которое произойдет не ранее 21 марта (т.е. не ранее принятой в Александрии даты весеннего равноденствия), но будет ближайшим следующим за этой датой или совпадающим с ней.

   Что касается дня седмицы, в который может быть празднуема Пасха, то ко времени Никейского Собора ни у кого (если не считать секту четыренадесятников, удержавшуюся до V в.) не было сомнений, что этим днем должно быть воскресенье - "день Господень".

   Ни Рим, ни Александрия обычно не допускали возможности совершения Пасхи в то воскресенье, которое приходилось на день так или иначе определенного "пасхального полнолуния", очевидно потому, что это полнолуние соответствовало Пасхе иудейской, или первому дню опресноков (15 нисана), который, согласно последовательности евангельских событий, предшествовал воскресению Господа Иисуса Христа. Поэтому, когда воскресенье падало на "пасхальное полнолуние", Пасху праздновали в следующий воскресный день.

   Отступая - в редких случаях - от этого правила, архиепископы Александрии наблюдали за тем, чтобы Пасха пришлась, по крайней мере, в день, следующий за истинным астрономическим весенним полнолунием. Выше был рассмотрен подобный случай, когда в 333 году св. Афанасий нашел возможным сделать уступку западным, благодаря чему и в Александрии, и в Риме совершили Пасху в этом году 15 апреля. Основанием для такой уступки была не только забота о церковном мире, но и наличие "резерва", за счет которого можно было эту уступку сделать. Дело в том, что истинное астрономическое полнолуние приходилось в этом году не на 15 апреля, как это показывало александрийское расписание, а на 14 апреля.

   Примечательно, однако, что александрийцев не смущало то обстоятельство, что иногда их Пасха падала на тот самый день, когда иудеи фактически праздновали свою Пасху. Это случалось тогда, когда александрийское "пасхальное полнолуние" приходилось на субботу и в то же время на 14 нисана по еврейскому календарю. Александрийцы как бы вовсе не желали считаться с практикой иудеев. Более того, они в данном случае делали исключение и допускали возможность наступления Пасхи прежде момента истинного астрономического полнолуния, вероятно, учитывая, что и в таком случае она придется после полуночи 15 нисана, т.е. на следующий день после 14 нисана, соответствующего событию смерти Господа, и, таким образом, последовательность евангельских событий останется ненарушенной [31].

§ 5. Восточная и западная пасхалии

   Принципы восточной православной пасхалии сформулированы монахом Матфеем Властарем (первая половина XIV века) в его "Алфавитной Синтагме" следующим образом: "Относительно нашей Пасхи необходимо обращать внимание на четыре постановления, из которых два содержатся в Апостольском правиле, а два ведут начало из неписаного предания. Первое - мы должны праздновать Пасху после весеннего равноденствия. Второе - не праздновать ее вместе с иудеями в один день. Третье - праздновать не просто после равноденствия, но после первого полнолуния, имеющего быть после равноденствия. И четвертое - после полнолуния не иначе, как в первый день седмицы".

   Если первое требование действительно содержится в 7-м Апостольском правиле, то второе является расширенным толкованием находящегося в нем запрещения праздновать Пасху μετά τών ίουδαίων. Это запрещение, по всей вероятности, имело в виду протопасхитов. Толкование же Властаря представляет собой повторение своеобразных мнений Зонары и Вальсамона, сильно акцентировавших антиюдаистический характер восточной пасхалии. В своем толковании на 7-е Апостольское правило Зонара писал: "Вся заповедь сего правила заключается в следующем: христианам праздновать Пасху не с иудеями, т.е. не в один и тот же день с ними, ибо их непраздничный праздник должен предшествовать, а потом должна совершаться наша Пасха". То же повторяет и Вальсамон: "Божественные апостолы не хотят, чтобы мы праздновали вместе с иудеями, и посему определяют, чтобы Пасха Господня совершалась у нас после совершения иудеями законной Пасхи".

   Что такое понимание является лишь позднейшим, очевидно из того, уже упоминавшегося, факта, что в конце III, в IV и далее до VIII в. (в последний раз в 783 г.) Пасха праздновалась в Александрии нередко в один день с иудеями. "Если затем такие совпадения прекратились, то только потому, что наша пасхалия отстала от луны, еврейский же календарь согласуется с ней очень точно. А в принципе александрийская Пасха должна совпадать с еврейской всякий раз, как последняя приходится на воскресенье, ибо александрийская пасхалия назначает Пасху на 15-21 дни луны" (Проф. Д.А. Лебедев. Календарь и пасхалия... - С.30.)

   Что же касается "третьего требования" Властаря, то оно, по крайней мере в наше время, во многих случаях нарушается. Для примера приведем соответствующие данные на 1978 год:

Весеннее равноденствие............8 марта ст. ст.
Мартовское полнолуние............10 марта
Григорианская Пасха..............13 марта
"Март. церк. полнолуние".........14 марта
"Равноденствие" по пасхалии......21 марта
Еврейская Пасха
(апрельское полнолуние)...........9 апреля
"Пасхальное полнолуние" .........13 апреля
Православная Пасха ..............17 апреля

   Согласно третьему правилу Властаря, эта Пасха совершается, очевидно, в Римско-Католической церкви. Наша же Пасха следует за вторым (апрельским) полнолунием, наступающим после весеннего равноденствия. Причина отказа от третьего правила Властаря ясна: православные пасхалисты не желают праздновать Пасху раньше Пасхи иудейской.

   Нужно, впрочем, сделать следующую оговорку. Возможно, что и Зонара, и Вальсамон, и Властарь приводят правила и дают свои толкования, вовсе не имея в виду фактическую практику иудеев, а ограничиваясь лишь своеобразным объяснением внутреннего механизма александрийской пасхалии как отвлеченной системы, раз навсегда признанной за идеальную и неприкосновенную, хотя некоторые ее детали имеют чисто символический и условный характер. В этом случае:
   а) фиктивное "равноденствие" 21 марта рассматривается как единственно возможное и неизменное; тогда оказывается, что именно православная Пасха (а не григорианская) празднуется после "первого" полнолуния, и таким образом православные пасхалисты выполняют 3-е требование Властаря;
   б) под "законной Пасхой" подразумевается день "пасхального церковного полнолуния" или пасхальная граница (указываемая расписанием полнолуний александрийской пасхалии), которая мыслится как истинное 14-е нисана. В таком случае действительно "законная Пасха" всегда предшествует Пасхе Господней, наступающей в истинное 15-е нисана, т.е. соблюдаются требования Зонары, Вальсамона и 2-е требование Властаря.

   Как бы мы ни истолковывали смысл требований Зонары, Вальсамона и Властаря, мы не можем никуда уйти от того неоспоримого факта, что александрийская пасхалия со временем становится все менее и менее удовлетворительной системой, которая, благодаря непрерывному, хотя и медленному, росту ее дефектов, рано или поздно окажется в неразрешимом конфликте с теми принципами, которые положены в ее основание в эпоху ее "молодости".

   Ввиду того, что александрийская пасхалия органически связана с юлианским календарем, а юлианский год (в 365,2500 средних солнечных суток) значительно отстает от среднего тропического года (в 365,2422 средних солнечных суток), самая ранняя пасхальная граница - 21 марта по старому стилю - непрерывно перемещается, удаляясь от истинного астрономического весеннего равноденствия по направлению к концу юлианского года. И Пасха, приходясь по-прежнему в период с 22 марта по 25 апреля, по сезону окажется летом, осенью, зимой... В связи с этим Пасха начнет праздноваться после осеннего равноденствия, а, следовательно, раньше равноденствия весеннего - в прямом противоречии с 7-м Апостольским правилом.

   До тех пор, пока эти аномалии практически не возникают (и Пасха остается весенним праздником), можно признать вполне резонными все (или почти все) аргументы, выдвинутые в защиту нашей пасхалии проф. В.В. Болотовым и проф. Н.Н. Глубоковским.

   Проф. В.В. Болотов исходит в своих рассуждениях о православной пасхалии из следующего положения: "По воззрению александрийскому, христианская Пасха есть богоучрежденный ветхозаветный праздник Пасхи, лишь осмысленный в новозаветном духе... Поэтому нормальный день христианской Пасхи, как и ветхозаветной, есть 15-й день луны". Задача же пасхалии, по Болотову, "состоит в том, чтобы назначать этот день, как назначали его во дни Иисуса Христа, и не впасть в те "заблуждения", которые свойственны были иудейской практике в III и IV веках".

   Первая часть этой задачи - "назначать 15-й день луны, как назначали его во дни Иисуса Христа", - однако, невыполнима. "До разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р.X. иудеи, по-видимому, ничего не хотели знать ни о каких лунных циклах и вставляли свой веадар без определенного периода, просто по мере надобности". (Свящ. Д.А. Лебедев. К истории времясчисления... - С. 19.). Сам же Болотов ясно показал, что признание евреями того лунного месяца, в котором намеревалось совершать Пасху, за "авив" или "нисан" зависело от того, созреет ли ячмень к 16 дню этого месяца или нет, и от других столь же мало способных быть заранее учтенными факторов.

    Но в таком случае александрийская пасхалия может быть ничем иным, как условной системой, которую нужно ценить за ее более или менее внешние качества (древность, авторитетность составителей, одобрительное отношение к ней отцов Никейского Собора, логичность построения, возможность неизменного пасхального цикла и т. п.), но системой, которая вовсе не нуждается в астрономической точности, "Нельзя не видеть, - говорит проф. В.В. Болотов, - что александрийская пасхалия не рассчитана на астрономическую точность. Девятнадцатилетний круг самым своим построением свидетельствует, что он стремится не к точности, а к простоте. Александрийская пасхалия признает 21 марта за самый ранний, 18 апреля - за самый поздний terminus paschalis. Но... возможен случай, что одно истинное полнолуние падет на 20 марта, а следующее за ним - на 19 апреля, и таким образом ни одно из полнолуний в данном году не будет пасхальным. Девятнадцатилетний круг предполагает также, что полнолуние никогда не придется на следующие 10 дней: марта 23, 26, 28 и 31 и апреля 3, 6, 8, 11, 14 и 16, но это, очевидно, астрономически невозможно... Эти неточности слишком очевидны, чтобы не предполагать, что они допущены преднамеренно - для упрощения пасхалии. Но если девятнадцатилетний цикл - прибор невысокой точности, то прочность его несравненная! Так в нем все просто и логично".

   Условный характер православной пасхалии для Болотова представляется столь очевидным, что даже "весеннее равноденствие", учитываемое пасхалией, интерпретируется им как характеристика, закономерно утратившая свой первоначальный астрономический смысл! ""Весеннее равноденствие", - говорит Болотов, - совсем не имеет для пасхалии того важного значения, какое придали ему григорианцы. "Весеннее равноденствие" не есть основной и вседовлеющий признак уже потому, что оно в пасхалию вносится как величина производная, как conditio sine qua non "месяца новых". Новый ячмень в Палестине не созревает до равноденствия; вот почему до равноденствия нельзя праздновать Пасху... Совсем ошибочно мнение, будто Пасху праздновать должно сразу же после равноденствия, - это краеугольный камень григорианской реформы, с которым она стоит и падает"[32].

   Подобно этому и проф. Н.Н. Глубоковский смотрит на "весеннее равноденствие", с которым оперирует православная пасхалия, как на нечто, закономерно расходящееся с истинным астрономическим равноденствием и представляющее собой, так сказать, "внутреннее дело" пасхалии. Но Глубоковский идет даже несколько далее, чем Болотов, когда, желая показать пригодность нашей пасхалии в любое время, доходит до полной релятивизации значения истинного равноденствия. "Иногда указывают, - говорит он, - что при постоянном запоздании юлианских лет через некоторое время весеннее равноденствие по старому стилю будет приходить весьма рано - даже в декабре. Но это означает только то, что здесь астрономия не играет существенной роли, ибо и теперь этот астрономический термин бывает в разные времена года в разных полушариях и широтах земного шара...". "Передвижение эпохи равноденствия (с параллельным передвижением времен года) по всем годовым числам может совершиться только за громаднейший период времени, около 50.000 лет... Но в этом передвижении нет и не может быть ничего ненормального, а только мы будем переживать, примерно, то же самое, что бывает с нашими антиподами на другом полушарии..." (Деяния Совещания... - Т. 1. - С. 429.)

   Все такого рода соображения имеют, конечно, под собой научную почву и в общем (за исключением отдельных деталей) могут быть приняты, если смотреть на них как на критику григорианской пасхалии и - что особенно важно - если ограничиваться лишь ближайшими тысячелетиями. Но когда православная Пасха перестанет быть весенним праздником в Иерусалиме (что несомненно требуется Священным Писанием [33]), то подобного рода аргументация окажется неубедительной. Это и понятно. Сама александрийская пасхалия вряд ли мыслилась как "вечная и неисходная". "В 1373 году, - пишет Болотов, - выступил с сочинением о пасхалии монах Исаак Аргир. Он о предварении равноденствий имел представление более правильное, чем Григора и Властарь, и тоже находил, что пасхалию можно бы исправить. Но его стесняло, между прочим, и то распространенное... мнение, что чрез 119 лет исполнится 7000 лет от сотворения мира, и наступит светопреставление. Для такого ничтожного остатка времени, пожалуй, и не стоило реформировать пасхалию". Если кончины мира в 1492 г. по Р.X. ожидали многие современники Исаака Аргира, то, по-видимому, и жившие значительно раньше составители александрийской пасхалии смотрели на свое детище как на инструмент, который может быть полезен на протяжении 2-3 "великих индиктионов", после чего отпадет всякая надобность вычисления Пасхи. Но если пасхалия и задумана была как инструмент, который сможет правильно действовать лишь в течение ограниченного периода времени, то тщетно было бы и пытаться доказывать нечто, противное этому. В частности, допускать полную релятивизацию значения истинного весеннего равноденствия нельзя потому, что в таком случае ничто не могло бы помешать релятивизировать и библейское требование о праздновании еврейской Пасхи весной (в месяце новых). На земном шаре всегда где-нибудь есть весна, но еврейская Пасха должна праздноваться тогда, когда весна бывает в Святой Земле. На земном шаре для любого равноденствия всегда найдутся места, где оно придется на весенний сезон, но только от того весеннего равноденствия должна отсчитываться христианская Пасха, которое и в сезонном отношении будет весенним для Святой Земли.

   Проф. Н.Н. Глубоковский ценит нашу православную пасхалию потому, что она вполне сообразна с древними церковными постановлениями о праздновании Пасхи, причем важное значение придает тому факту, что православная Пасха, согласно пасхалии, всегда бывает только после Пасхи еврейской. "Обязательное для всего мира апостольское и соборное определение о Пасхе, - говорит он, - часто нарушается так называемым "новым", или григорианским, стилем, ибо по нему этот великий христианский праздник иногда совершается не только вместе с иудеями (например, в 1805, 1825, 1903, 1923, 1927 гг.), но и раньше их (1864, 1872, 1883, 1891, 1894 и другие годы) и даже на целый месяц раньше (например, в 1921 г., когда еврейская пасха была 10 апреля ст. ст., православная - 18 апреля, а католическая - 14 марта), вопреки исторической последовательности евангельских событий".

   Проф. В.В. Болотов, подвергая резкой критике григорианскую реформу календаря и пасхалии, тем не менее такого обвинения григорианской пасхалии не предъявляет. "Григорианская реформа, - говорится в его заявлении, сделанном в Комиссии по вопросу о реформе календаря, - не имеет для себя не только оправдания, но даже извинения, если мы не допускаем, что такую реформу повелел произвести именно Никейский Вселенский Собор 325 года. Никейский Собор не постановлял ничего подобного, удерживать равноденствие на вечные времена на 21 марта, сообразно с положением знака Овна в 325 году, нет никаких научных побуждений". Но, касаясь вопроса о нарушении григорианской пасхалией канонического определения о "непраздновании Пасхи вместе с иудеями", Болотов отнюдь не приводит каких-либо данных (в отличие от проф. Н.Н. Глубоковского), "изобличающих" григориан