Н.О. Лосский «Условия абсолютного добра». Санкт-Петербургская Православная Духовная Академия. | 18:04 |
Нравственное богословие. Часть 21.
Глава пятая НАРОДНИЧЕСТВО.
Искание абсолютного добра, свойственное русскому народу ведет к признанию высокой ценности всякой личности. Поэтом русская интеллигенция проявляла всегда повышенный интерес социальной справедливости и заботу об улучшении положения крестьян, как наиболее обездоленного сословия. В XIX веке во: никло в среде интеллигенции движение, называемое народничеством. Оно состояло у одних лиц в самоотверженном служении народу, а у других, кроме того,' в крайней идеализации народа и возникающем отсюда желании поучиться у народа, усвоить «правду», носителем которой он является. Многие народники были люди неверующие, отошедшие от Церкви; и тем не мене» их народничество бессознательно связано с религиозным исканием добра, присущим русскому народу. Федотов в статье «Религиозные истоки народничества»* говорит о духе самопожертвования многих народников, отказе от богатства, от благ культуры и утверждает, что эти черты требуют религиозного объяснения подсознательно они связаны с «кенотизмом» русских святы любивших бедность, плохую одежду, жизнь вместе с низшими слоями народа (С. 34). Идеализацию крестьянсгва можно найти уже у славянофилов славянофилов К. Аксаков говорит о высокой нравственности простого народа, не испорченного цивилизацией. Он решительно выразил эту мысль в комедии «Князь Луповицкий». ______________________ Fedotov О. P. The Religions Sources of Populism//Russian Review. 1942. April. Хомяков высоко ценил русскую сельскую общину, «деревенский мир» с его единодушной сходкой, с его судом по обычаю, совести и правде внутренней *. Эту идеализацию русской общины разделял и Ю. Самарин. П. Л. Лавров, высказавший идею «долга народу», обосновывает ее в своих «Исторических письмах» следующим образом: «Каждое удобство жизни, которым я пользуюсь, каждая мысль, которую я имел досуг приобрести или выработать, куплены кровью, страданиями или трудом миллионов». Михайловский также говорит: «Мы - должники народа» (в статье «Что такое прогресс?»). Крестьянскую жизнь и труд Михайловский ценит очень высоко. Крестьянин живет близко к природе и получает от нее много впечатлений и знаний, малодоступных горожанину; его деятельность крайне разнообразна и меняется в зависимости от времени года и от погоды; он разводит растения на полях и в огороде, он ухаживает за животными, а в свободное время от этих работ чинит или даже мастерит орудия, необходимые для его хозяйства. Благодаря этой сложной жизни, говорит Михайловский, крестьянин обладает всесторонней личностью. Степень развития крестьянина обыкновенно бывает более низкой, чем у горожанина, ставшего искусным, однако узким специалистом в какой-либо одной области, но тип развития крестьянина гораздо более высок, потому что содержит в себе много способностей. Сложная жизнь крестьянина обладает органической цельностью. Этот идеал всесторонней личности и идеализацию типа жизни крестьян усвоил от Михайловского Глеб Успенский, один из наиболее замечательных писателей-народников. К числу беллетристов-народников принадлежат следующие писатели: Александр Иванович Левитов, 1835-1877; Николай Иванович Наумов, 1838-1901; Павел Владимирович Засодимский, 1843-1912; Глеб Иванович Успенский, 1843-1902; Николай Николаевич Златовратский, 1845-1911; Филипп Диомидович Нефедов, 1848-1902; Николай Елпидифорович Каронин (псевдоним Петропавловского), 1857-1892. Данилу Лукича Мордовцева (1830-1905) историки литературы в СССР называют представителем «умеренного народничества». Одним из теоретиков народничества они считают Николая Константиновича Михайловского, 1842-1904. ____________ *Собр. соч. Хомякова. Т. 1. «Письмо об Англии». С. 138; «По поводу Гумбольдта» см. описание мирской сходки. С. 166-169. Из числа писателей-народников особенно заслуживают внимания Златовратский и Глеб Успенский. В повести «Крестьяне- присяжные» Златовратский рассказывает о поведении и злоключениях восьми крестьян, которых община послала на сессию окружного суда быть присяжными заседателями. Златовратский так характеризует их: «все они были трудолюбивые землепашцы»; «все они более легковерные художники, чем строгие мыслители, и хотя, прежде чем на что-нибудь решиться или решить какое-нибудь дело, долго носятся с ним, думают, исследуя со всех сторон, но вдруг, утомившись, бросают все свои длинные подготовительные изыскания и произносят решение, иногда совершенно противоположное всем добытым предварительными изысканиями результатам, но зато согласное с их душевным настроением. Они впечатлительны; в них заметна склонность решать дела «по душе», а не по хитросплетенным измышлениям. Все это кладет на их характер печать добродушия». В то время как, по понятиям одних, «грех» начинается с момента преступного акта и требует наказания,- для крестьянина он уже сам по себе есть часть «кары и несчастья», начало взыскания «карающего Бога за одному Ему ведомые, когда- то совершенные поступки». Иногда присяжные заседатели-крестьяне, имея дело с доказанным преступлением, выносят решение «не виновен» потому, например, что считают наказание каторгой на несколько лет в данном случае несправедливым, тем более что у преступника есть жена с малолетними детьми. В большой повести «Устои» Златовратский обрисовывает добрые нравы общины, «мира» *, в котором все близки друг другу, горе и радость делят вместе, чувствуют обязанность помогать друг другу. Мы, говорят члены такой общины, «друг другу все одно что родные». Философия дяди Мина в общине, хранящей «устои», такова: «Мужичок мир любит, спокой; ему мало, что на огороде у него тихо, ему чтоб все кругом было светло и радостно. Потому уже, ежели у соседа плохо, и у тебя хорошему не быть, жди беды» (Ч. III. Гл. «Дети полей»). В главе «Сон счастливого мужика» мир представляется крестьянину как источник правды: «Справедливее мира не сыщешь, его не закупишь, не обойдешь, не обманешь, потому на миру все у каждого всякому видно. Мир никого не обидит напрасно, так как ему самому мзды не надо, строго « чинно блюдет он общее дело». Встречаясь с несправедливостью с тяжелым затруднением, крестьянин, живущий по заветам предков, утешал себя надеждой на Бога и на царя: «А Бог-то зачем?- А царь-то зачем?» О Златовратском говорили, что он «обсахаривает» мужика Это неверно. Он, правда, любит изображать положительные стороны общинной жизни и христианские основы ее, но нельзя сказать, что они существуют лишь в его воображении: славянофилы Хомяков, К. Аксаков раньше его видели положительные «устои» общины. Возможность разложения общины Златовратский понимал и даже наблюдал. В повести «Устои» он рассказывает, как приехал из Москвы к своему отцу в дружно жившую до тех пор семью молодой крестьянин и разложил семью. Работая в большом городе, он привык заботиться только о себе и равнодушно смотреть на обитателей даже и соседней квартиры как на чужих людей, до которых ему дела нет. Наблюдая его поведение, тетушка его, «благомысленная» хранительница устоев, Ульяна Мосевна с упреком говорит ему, что он делает «все особнячком, все особнячком», а племянник отвечает ей: «По-столичному. Так-то оно лучше: ни ты ни к кому в душу не лезешь, ни в твое расположение никто носу не сует». ____________ *Крестьяне не употребляют слова «община»; они называют ее словом «мир». Сельская община была главной формой крестьянского землевладения во всей России, кроме Малороссии. Многие народники в семидесятых годах мечтали, что Россия минует капиталистическую стадию экономического развития и благодаря общинному духу русского крестьянства прямо перейдет к социализму. Глеб Успенский, друживший с Михайловским, тоже надеялся на такой путь развития России, однако он наблюдал влияние на крестьянскую жизнь быстро развивавшегося капитализма и в своих произведениях показывал, как крестьянин становится носителем не общинного духа, а мелкобуржуазных интересов. Некоторые народники, например Златовратский, не любили его за это, а он в ответ на нападки говорил, что не любит «слащавого» народничества; от меня требуют «шоколадного мужика», а я в своих очерках сообщаю о «расстройстве народных порядков». Однако, находясь под влиянием Михайловского, Успенский вместе с ним думает, что близость крестьянина к природе и разнообразие труда вырабатывают многостороннюю личность и органическую цельность жизни. В статьях его «Крестьянин и крестьянский труд» есть очерк «Поэзия земледельческого труда». В серии статей «Власть земли» он говорит, что русский народ «могучий и кроткий, покуда над ним царит власть земли». «Оторвите крестьянина от земли, и настает душевная пустота» пьянство, распутство, мошенничество. Такая история жизни крестьянина сообщена им в очерке «Рассказ Ивана Босых». К числу народников Федотов приобщает поэта Некрасова. Он называет Некрасова «христианским народником», потому что Некрасов с любовью говорит о религиозности крестьян. Дочери государя Николая II, сообщает Федотов, живя после отречения государя в Сибири, увлекались Некрасовым, как христианским народником, близким к тому, как их воспитали в семье (С. 31). Сам государь Николай II был, можно сказать, христианским народником. Народничество выразилось не только в литературе, а и в деятельности русской интеллигенции. В начале семидесятых годов возникло так называемое «хождение в народ». Тысячи молодых людей, изучив ремесла, стали селиться в деревнях с целью поднятия культурного уровня крестьянства и пропаганды социализма. Ценные сведения об этом движении дают участники его Вл. Дебогорий-Мокриевич (1848-1926) в книге «Воспоминания» и О. В. Аптекман (1849-1926) в книге «Из истории революционного народничества» *. ________________________ *Дебогорий-Мокриевич Вл. Воспоминания. 1894; Аптекман О. В. Из истории революционного народничества. «Земля и воля» 70-х годов. Изд. 1924 и 1925 гг. Дебогорий-Мокриевич, придя к мысли, что только физический труд не есть эксплуатация человеком человека, не кончил курса Киевского университета, изучил сапожное ремесло и поселился в деревне. Аптекман, успешно заканчивавший уже занятия в Военно-хирургической академии в Петербурге, не приступил к государственным экзаменам и в 1875 году стал фельдшером в Псковской губернии в больнице при религиозной общине кн. М. М. Дондуковой-Корсаковой. При беседах и работе, говорит он, «каждый раз передо мною открывались все новые и привлекательные для меня стороны народного характера» (С. 73). Любя народ, Аптекман, еврей, пожелал приблизиться к нему также религиозно и потому крестился. Среди народников, поселившихся в деревне, были две резко отличные друг от друга группы: «бакунисты-бунтари» и «лавристы». Последователи Бакунина подстрекали крестьян к бунтам, надеясь таким образом вызвать всенародный бунт и свержение правительства. Последователи Лаврова не были бунтарями, они старались поднять культурный уровень крестьянства и занимали мирной пропагандой социализма. В 1874 году правительство арестовало более тысячи бакунистов и лавристов. Во время предварительного следствия, которое длилось четыре года, одни из ни умерли в тюрьме, другие были искалечены тяжелыми болезнями, третьи освобождены за полным отсутствием улик. В 1877 году начался «процесс 193-х», который закончился осуждением части подсудимых на каторгу. Сенат ходатайствовал перед государем Александром II о замене каторги ссылкой на поселение, но государь отвергнул это ходатайство. Народники вскоре заметили, что социализм не интересует крестьян и что внимание их сосредоточено на повседневных нуждах, на недостатке земли, на тяжести податей и т. п. Тогда лавристы выдвинули на первый план эти интересы крестьян и образовал в 1878 году общество «Земля и воля». Аптекман говорит об атмосфере «нравственной чистоты, истинно человечного благородства: в их группе (103). Политической свободы они в то время не добивались: они думали, что дворянско-буржуазная конституция будет еще вреднее для крестьян, чем абсолютная монархия. В 1879 году в журнале «Земля и воля» появились статьи о необходимости политических убийств в борьбе с деспотизмом правительства. Явились народники, пришедшие к мысли, что конституция необходима и что ее можно вынудить у правительства террором, особенно путем цареубийства. Против этого решительно возражал Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918): он остроумно доказывал, что следствием политического террора будет только «вставка, трех палочек вместо двух при имени Александр» (192). Споры эти привели к распаду «Земли и воли»; вместо нее появились две партии «Народная воля» и «Черный передел». Народовольцы убили государя Александра II и дали России не только три палочки Александра III, но еще и вызвали вместо приближавшейся конституции длительную, тягостную политическую реакцию. «Черный передел», куда вступил Аптекман, просуществовал всего лишь три месяца. В 1880 году Аптекман был арестован и сослан на пять лет в Якутскую область. Отбыв срок наказания, он уехал в Мюнхен, закончил там свое медицинское образование и, вернувшись в Россию в 1889 году, был некоторое время земским врачом. Во время реакции в царствование Александра III народничество приняло мирные формы. Множество интеллигентов усердно работало в деревне как земские врачи, учителя и учительницы народной школы, агрономы, статистики. Лидером этого движения был Николай Константинович Михайловский (1842-1904), фактический редактор вместе с Владимиром Галактионовичем Короленко (1853-1921) журнала «Русское богатство». В начале XX века во время подъема революционного движения из среды народников возникла партия социалистов-революционеров (эсеры), развившая потрясающую по своим размерам и жестокости террористическую деятельность. Думая о народничестве, следует вспоминать не жестокий террор эсеров, а народолюбие русской интеллигенции, старавшейся нести культуру в жизнь крестьянства и самоотверженно служившей его нуждам. Любовь эта не встретила отклика со стороны крестьян. Весь строй жизни образованных людей был иной, чем у крестьян, непонятный им и вызывавший у них недоверие. Особенно отталкивала их безрелигиозность интеллигенции. У крестьян была своя культура, иная, чем у интеллигенции. Войдя в избу, он прежде всего крестился, смотря на икону, и потом отвешивал поклоны всем присутствующим по определенному порядку, степенно, неторопливо. По средам и пятницам они постились. Даже в мелочах жизни у крестьян был выработан своеобразный стиль, например еда из общей миски по порядку, медленно, с соблюдением равенства. Торопливость интеллигента и несоблюдение установленных форм отталкивали от него крестьянина. Глеб Успенский в очерке «На травке» рассказывает, как к нему пришел по делу старшина. Успенский поздоровался с ним и хотел подать ему руку, но старшина сказал: «Перво-наперво позвольте уж нам наш мужицкий закон соблюсти Богу помолиться, а потом уж и вашу ручку примем. Уж извините! такое у нас, у мужиков, у дураков, глупое обыкновение». Он помолился на образа, повесил картуз и сказал: «Ну, вот теперь позвольте познакомиться». Проходя мимо церкви, крестьянин крестился, а об интеллигенте, рассказывает Успенский, крестьянин с пренебрежением говорит, что он «лба не умеет перекрестить». В очерке «Подозреваемые» Успенский говорит о ненависти крестьян не только к «барину»-помещику, но и ко всем, кого они называли «господами», куда они включали и всю интеллигенцию. Они не понимали, чем занимаются интеллигентные люди, воображали, что это люди праздные, неработающие. Отчуждением от других классов общества Успенский объясняет то, что деревенские кляузники писали доносы на учителя, священника, станового. Лев Толстой, который сам был представителем высокой ступени народолюбия, хорошо знал крайнее недоверие крестьян к «господам», даже и к оказывающим им большие услуги. В «Войне и мире» он рассказывает, как княжна Марья Волконская во время приближения войск Наполеона к ее имению отдала господский хлеб крестьянам и предложила им ехать в ее подмосковное имение, а крестьяне встретили эти заботы ее о них грубым недоверием: «Вишь научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори, да в кабалу ступай!» В романе «Анна Каренина» он говорит о недоверии крестьян к «барину», об их уверенности в том, что он хочет обмануть их и заботится только о своей выгоде (Ч. III. Гл. 29). Содержанием рассказа «Утро помещика» служит желание молодого князя Нехлюдова улучшить жизнь крестьян. Он обращается к ним с речью, выражающей его самоотверженную заботу о них: «Я готов сам лишить себя всего, лишь бы вы были довольны и счастливы...» Он говорил так, «не зная того, что такого рода излияния не способны возбудить доверия ни в каком, и в особенности в русском, человеке, любящем не слова, а дело, и не охотнике до выражения чувств, каких бы то ни было прекрасных» (Гл. III). Инженер Н. Г. Гарин (псевдоним Михайловского) в своих воспоминаниях «Несколько лет в деревне» * рассказывает о том, как он, оставив службу, купил имение в степной черноземной полосе, чтобы жить независимо и, кроме того, чтобы поднять благосостояние крестьян, научив их не бороться за существование, отнимая блага друг от друга, а умело использовать богатую природу. В первой главе он сообщает о жестоких притеснениях, испытанных крестьянами от помещиков при крепостном праве. После отмены крепостного права имение было приобретено купцом и управлялось приказчиком. Соседняя крестьянская община, не имея достаточно лугов для своего скота и не имея леса, должна была для удовлетворения своих нужд обращаться к приказчику богатого имения, и он бессовестно притеснял их. Богатые крестьяне общины, кулаки, вступали в соглашение с приказчиком, и они вместе эксплуатировали бедных крестьян. Печальная история жизни крестьян, рассказанная Гариным, служит достаточным объяснением того, почему в них развилось крайнее недоверие к людям вообще и особенно к тем кругам общества, жизнь и интересы которых не были понятны им. Чехов мастерски изобразил в рассказе «Новая дача» отчуждение крестьянства от интеллигентных людей, даже и тех, которые всей душой сочувствовали им и хотели улучшить их жизнь. Златовратский заканчивает повесть «Устои» эпилогом, содержащим в себе письма Лизы, народолюбивой интеллигентки, ставшей сельской учительницей с целью тужить народу. Крестьяне, пишет она, не верят, что барин может совершить добрый поступок. «Какой смысл для меня в «устоях», если им не нужна любовь, мысль, самопожертвование... если любовь, мысль и самопожертвование не могут жить с ними как единое, цельное, неразделимое?» Беда в том, что обе стороны и народолюбивая интеллигенция, и крестьяне не знали друг друга. Струне в статье «Исторический смысл русской революции» говорит: не имевшая политических прав «интеллигенция выросла во вражде к государству, от которого она была отчуждена, и в идеализации народа, который был вчерашним рабом, но которого, в силу политических и культурных усло-вий и своего и его развития, она не знала» *. ____________ *Собр. соч. Т. IV. Изд. Маркса. Когда в России появился предсказанный Жозефом де Местром «Пугачев с университетским образованием», Ленин, революция, вдохновленная им, была в значительной мере «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». В этой революции истреблено было множество культурных ценностей и погибла почти воя народническая интеллигенция. Так русский простолюдин отплатил интеллигенции за ее любовь к нему. Остатки интеллигенции, спасшиеся от революции, живя в Чехии и Словакии, увидели совершенно иное, чем в России, соотношение между образованными кругами общества и деревенским людом. У чехов и словаков в каждой деревне есть семьи, из которых вышли врачи, юристы, учителя, профессора, священники, и эти образованные люди сохраняют связь со своими деревенскими родителями и односельчанами. У нас в России было, наоборот, отчасти созданное правительством искусственное обособление крестьян, как особого сословия, от других кругов общества.
| |
Просмотров: 445 | Добавил: Алена | Рейтинг: 0.0/0 | |
Всего комментариев: 0 | |