Mongoose

В связи с заведомо абсурдной логикой резолюции ОБСЕ выкладываю свой текст годичной давности на тему сравнения нацизма и коммунизма.

Логика резолюции настолько глупа, что серьезных последствий здесь не будет - о том, какие последствия имел пакт Молотова-Риббентропа, все вменяемые люди хорошо помнят. Кроме этого, резолюция страдает неизбывным либерал-утопизмом, который сегодня сам по себе представляет колоссальную угрозу для Европы. В этом плане авторы резолюции - люди ограниченные, что вообще характерно для современных евроструктур. Не будем же подражать их ограниченности.

Обратил внимание на то, что по разным причинам в сети вновь активизируется полемика по вопросу о “власовщине” и “сталинщине”, о соответствующих отношениях России и Украины, Русской Церкви в России и за рубежом и т.д. Поэтому хочу еще раз подтвердить свою позицию.

В-первых, я считаю, что любые разговоры на эту тему бессмысленны, если они нечестны, то есть носят не мировоззренческий, а чисто политический характер в угоду сиюминутным задачам. Ни в коем случае не хочу быть заподозренным в безответственной аполитичности, иначе бы я и не был неоконсерватором, но в данном случае я говорю именно о мировоззрении.

Во-вторых, необходимо строго различать идеологию и национальную идентичность, иначе этот разговор можно даже и не начинать. “Русский“ не означает “коммунист“, “немец“ не означает “нацист“, коммунизм не является подлинной национальной идеей России, нацизм не является подлинной национальной идеей Германии.

В-третьих, и коммунизм, и нацизм – это антихристианские идеологии, не имеющие никакого морального оправдания. Исповедание любой из этих идеологий должно быть осуждено. Однако очевидные исторические факты свидетельствуют о том, что далеко не все люди, встающие под знамена любой из этих идеологий, делают это по идеологическим причинам. И в России, и в Германии тысячи людей присягали Сталину и Гитлеру не потому, что были сталинистами или гитлеровцами, а потому что ассоциировали с ними актуальную политическую силу своих народов. Причина, заставляющая русского казака идти за большевиков – это та же самая причина, которая заставляет русского казака идти за немецких оккупантов, это всегда шаг отчаяния, и поэтому называть кого-либо из них “нацистом” или “коммунистом” нельзя.

Только соблюдая эти три правила можно приступить к обсуждению этой темы с христианских позиций.

Нацизм был крайним проявлением немецкого национал-социализма, идеологии совершенно нехристианской, но вполне способной сосуществовать с Церковью подобно тому, как с Церковью сосуществовали самые разные диктатуры и национализмы XIX века. Изначальный немецкий “национал-социализм“ - это идея стабильной, сытой и восстановившейся Германии, за которую и голосовали немцы в 1933 году. Если вы скажете, что “эти сволочи” в том числе голосовали за германский империализм, за аннексию Австрии и Польши, то я вам отвечу, что вы тоже будете голосовать за аннексию Россией любой территории – национальные и имперские желания сидят во многих людях. Если вы скажете, что “эти сволочи” голосовали за геноцид, то я вам отвечу, что подавляющее большинство голосующих просто не знали, что такое геноцид, а лишний раз пнуть богатого соседа-еврея и вы будете не против, если вам внушат, что во всех ваших бедах виноват именно он. Изначальный “национал-социализм“ – это довольно жизнеспособная идеология, сочетающая интерес к национальным традициям и умеренный буржуазный социализм, и если бы именно такая идеология пришла к власти в Германии 1933 года, то рано или поздно она бы эволюционировала в обычный, национально ориентированный либерализм, только Германия была бы порядком больше, чем сейчас. Именно этого хочет большинство немецких обывателей, как и большинство русских обывателей хочет того же от России – установления национально ориентированного, но свободного государства, и чтобы “Украину с Прибалтикой” вернуть (кстати, именно эти, европейские, культурные и курортные территории, а вовсе не Казахстан с Киргизией, если честно).

Однако Адольф Гитлер и его окружение исповедовали совершенно иную идеологию, а именно – нацизм, идеологию откровенно зоологическую, замешанную на весьма специфическом оккультно-ницшеанском бреде. Именно Гитлер похоронил национал-социализм, и больше всего сделал для дискредитации идей “Великой Германии“ и национального социализма, чем кто бы то ни было ещё. Если национал-социализм – это очередная утопическая идеология, но нацизм – это просто чистое зло. Для сравнения можно привести соотношение социал-демократии и большевизма: с первым еще можно вести дискуссию, со вторым невозможно. Я уверен, что если бы к власти в Германии в 30-е годы пришел именно умеренный национал-социализм, то такой “Третий рейх” просуществовал бы очень долго, и с ним было бы гораздо сложнее справиться, чем с гитлеровским. Кстати, такой “рейх“ вряд ли бы вообще пошел воевать с Россией. Конечно, вполне возможно, что другого национал-социализма и быть не могло, что радикализм немцев зашкаливал, но это уже другой вопрос. С тем же успехом можно утверждать, что другого социализма и у нас бы быть не могло, а только тот, который был.

В сравнении с откровенно атеистическим коммунизмом, у изначального национал-социализма было одно явное преимущество – это умеренно-уважительное отношение к Христианству как признаку национальной идентичности европейских народов, и поэтому вести диалог с умеренными национал-социалистами Церкви было куда проще, чем с самыми умеренными коммунистами. Можно сказать, что их объединяла общая “правая“ ценностная ориентация. Поэтому нужно совершенно не разбираться в истории идеологий, чтобы не понимать, почему христианские политики больше принимали немецкий национал-социализм, чем русский коммунизм. При этом, в сравнении с откровенно зоологическим нацизмом у коммунизма было одно явное преимущество – это ценностный универсализм, не делящий людей на расы и этносы, а желающий счастья всему человечеству – так, как он его понимал. Националистическое уважение к Христианству как “национальной традиции” и коммунистическая ориентация на “всемирное счастье” – это те лазейки, через которые Церковь вообще могла вести диалог с этими антихристианскими идеологиями. И очень трудно сказать, какая из них была “лучше“ – здесь всё зависит от контекста.

Однако конфликт нацистской Германии и большевистской России – это был не только конфликт двух идеологий, но и конфликт двух конкретных стран, конкретных народов. И каким бы ужасным не был русский коммунизм и каким бы “хорошим“ не был немецкий нацизм, у первого было одно, чисто политическое преимущество перед вторым – он был русским, а значит, его можно было изменить изнутри и он сам был вынужден меняться, оказавшись геополитическим наследником Третьего Рима. Не забудем также, что коммунистический универсализм был понятнее русскому национальному менталитету, чем узконационалистический партикуляризм, - это не достоевско-бердяевская выдумка, это правда. По всем этим причинам историческая правда оказалась больше на стороне Сталина, чем Гитлера, а уж после 1941 года – правда просто была на стороне Сталина, из чего вовсе не следует, что сам Сталин был на стороне правды.

Какие из всего этого можно сделать практические выводы?

Во-первых, мы должны открыто и безоговорочно осудить действительно античеловеческую и антихристианскую идеологию нацизма и большевизма. Мы должны ликвидировать все памятники всем коммунистическим вождям, убрать труп Ленина с Красной площади, переименовать большевистские топонимы, осудить коммунистическую идеологию как немцы осудили нацистскую.

Во-вторых, мы должны признать, что воевавшие на стороне Гитлера и Власова русские – это, конечно, часть русского народа, как и часть русского народа те, кто пошел за Ленина и Троцкого. Но это тяжело заблуждающаяся часть русского народа, и поэтому личное уважение к ним их потомков не может проецировать на политическое почитание их исторических заблуждений. Они, мягко говоря, ошиблись, а за ошибки памятники не ставят и почести не отдают. Поэтому никакой реабилитации “власовщины“ не может быть. Конкретнее говоря, убрать памятник СС-овцам на Соколе нужно также, как и переименовать станцию метро “Войковская”. И то, и другое должно быть сделано как можно скорее и без всякого торга.  

Следовательно, неоконсервативная формула отношения к этим конфликтам должна звучать так:

За “белых” против “красных” + За Великую Победу 1945 года против нацизма.

В-третьих, если мы испытываем уважение к тем или иным русским историческим деятелям и даже целым организациям, которые на каком-то этапе поддержали немецкий национал-социализм, то мы должно точно отдавать себе отчет, за что мы их уважаем и отделить эти заслуги от их временной политической позиции. Совершенно очевидно, что Московский Патриархат не мог не желать воссоединения с РПЦЗ независимо от того, кто как в РПЦЗ относятся к немецкому национал-социализму, потому что мы воссоединялись не с “русскими национал-социалистами“, а с Русской Церковью, где могут быть очень разные люди с очень разными позициями. И наши претензии к их “национал-социализму“ были столь же абсурдны, как их претензии к нашему “сергианству“. Воссоединение Русской Церкви – это не политическая задача, а экклезиологическая, и политические пристрастия здесь не при чем. Также мы должны понимать, что наше уважение к русскому философу Ивану Ильину связано вовсе не с его национал-социалистическими симпатиями на первом этапе этого движения, а с его общим интеллектуальным наследием, тем более, что до уровня полного коллаборационизма в духе Мережковского он не доходил (что было бы и невозможно – Ильин все-таки был христианин, а Мережковский оккультист). Более того, Ильин отказывался поддерживать идеологию нацизма и войну с Россией, за что мог быть репрессирован в любой момент, если бы композитор Сергей Рахманинов на свои деньги не устроил его в нейтральной Швейцарии. Надо знать Историю, а не питаться чужими домыслами.

Таким образом, для того, чтобы завершить этот спор, мы должны строго РАЗЛИЧАТЬ:

1) объективные и контекстуальные особенности каждой идеологии,
2) идеологическую ориентацию и национальную идентичность,
3) личную “национальную” память о политическом режиме и объективные достоинства этого режима.