Mongoose

В Евангелии о служении ближнему говорится как о добродетели, которая определяет зрелость христианского характера. Господь обещает удостоить великой награды того, кто, оказав милость страждущим, послужит в их лице Ему Самому. Даже духовные дарования сами по себе ставятся не так высоко, как забота о другом, поскольку в ней заключается высшая из всех добродетелей - любовь. И, вот, один из примеров  жизни, посвященной исполнению христианского долга - история игумена Серафима (Кузнецова).

На Елеонской горе

Паломника из России в Иерусалиме может ожидать необычное открытие. На вершине Елеонской горы, там, где расположен Вознесенский монастырь (в память о вознесении Господнем), есть кладбище. Неподалеку от византийской часовни - места, где по преданию Пресвятая Богородица получила от Архангела Гавриила известие о предстоящем Ей скором преселении в Царствие Небесное  - сохранилась могильная плита с надписью:

РУССКИЙ СВЯЩЕННО ИГУМЕН СЕРАФИМ

НАЧАЛЬНИК СВЯТО СЕРАФИМОВСКАГО СКИТА

ПЕРМСКОЙ ЕПАРХИИ

ОН ПРИВЕЗ ГРОБ С ТЕЛОМ ЕЛИСАВЕТЫ ФЕДОРОВНЫ

В ИЕРУСАЛИМ В 1920 г.

1875-1959 г.22 фев.

Кто же он, игумен Серафим? И как оказались связаны его судьба и жизнь Препмч. Елисаветы?

Монах с «Русского Афона»
Об игумене Серафиме сохранилась память на месте его подвижничества - в Пермской епархии. Первая половина его жизни на поприще служения Церкви была связана с обустройством скита знаменитого Белогорского Свято-Николаевского монастыря. На Урале монастырь, находящийся в уединенном месте в 100 верстах от Перми, на возвышенности, среди лесов, до революции называли «Русским Афоном». Основан он  был в 1893 г. в память о чудесном избавлении наследника Российского престола цесаревича Николая от опасности в Японии*. В год, когда было совершено покушение, на месте будущего монастыря был поставлен высокий деревянный крест, получивший название «Царского», а спустя два года - освящено место для закладки храма. В 1902 г. на месте деревянного строения - был заложен новый каменный Крестовоздвиженский собор, строительство которого продолжалось ровно 15 лет. К 1917 г. величественный, напоминающий Владимирский собор в Киеве и храм Христа Спасителя, он поднялся как своеобразный символ… начала крестного пути семьи Романовых и Русской Православной Церкви. Самый величественный, самый грандиозный храм Пермской епархии.

Монастырь считался в ту пору одним из лучших: помимо столярной, слесарной мастерских, он имел и переплетную, и иконописную. При обители был открыт и приют для 25 сирот, где детей обучали грамоте, ремеслам.

Скит же находился в 6 верстах от монастыря. В 1905-м освятили его храмы: деревянный в честь Преп. Серафима Саровского и пещерный - в честь Антония и Феодосия Киево-Печерских.

Игумен Серафим был человеком истинно монашеского устроения, и на первом месте для него всегда было собирание крупиц духовного опыта, все, что связано с внутренним деланием. Но за послушание он принял на себя и благоустройство обители, которое понимал не только как возведение стен, но и приобретение святынь. - В 1908 г. именно он привез из паломнических поездок на Афон и на Восток крест с частицей Честного и Животворящего Креста Господня, камень от Голгофы и от Гробницы Божией Матери, ковчежец с мощами великих святых: Иоанна Крестителя, апостолов Андрея Первозванного, евангелистов Луки и Марка, Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златойста, Пророка Исаии, Вмч. Георгия и др. А над царскими вратами была помещена икона «Достойно есть», которую игумен Серафим принял как благословение от настоятеля Андреевского скита на Афоне.

И, при этом, важной частью служения отца Серафима была просветительская публицистическая деятельность. В 1907 г. вышла в свет его книга «Скитский насельник», в 1910-м в столице была издана и следующая его работа - «Путевые впечатления», где он подробно описал свое путешествие в Иерусалим и на Святую Гору; перед революцией он принимал и деятельное участие в издании патриотического журнала «Голос долга», на страницах которого статьи, посвященные Православной Церкви, сведения о молитвенной помощи святых, соседствовали с экскурсами по истории дома Романовых. Его издания доходили до государя, и заслужили Высочайшее одобрение.

И вот, в те годы, зародилась духовная связь между белогорским подвижником и настоятельницей Марфо-Мариинской обители.

Трагическое совпадение

По приглашению игумена Серафима в 1914 г. великая княгиня посетила Белогорский монастырь и Серафимовский скит. Молитвенник, постник, пастырь, впитавший ценные зерна святоотеческого наследия, белогорский игумен оказался ей внутренне близок. Визит этот был частью паломнической поездки по русским монастырям, которую Елизавета Федоровнасовершила вместе со своей сестрой принцессой Викторией Баттенбергской. Они посетили Нижний Новгород, Казань и Пермь. И здесь, в  Серафимовском скиту, княгиню догнала тревожная телеграмма от Александры Федоровны.

Игумен Серафим оказался невольным свидетелем переживаний, вызванных известием о надвигающейся войне: «Прочитав телеграмму, Ее Высочество побледнела и несколько минут не могла ничего сказать. На мой вопрос, что случилось, она сказала: “Сестра просит помолиться, чтобы Бог отвел войну, ибо войну желают враги России, желая гибели ей”.»

Великая княгиня предчувствовала, что после событий 1905-1907 гг., любая нестабильность способна обернуться для России катастрофой, и эта война может послужить началом конца. Известие побудило ее проехать дальше на восток - и помолиться у мощей Св. прав. Симеона Верхотурского, а затем, соединившись с сестрой в Перми, они вернулись в Петербург, и совсем скоро над Россией разразилась военная гроза.

Драматические эпизоды особенно связывают людей: после этой поездки на Урал игумен Серафим  стал одним из  духовников Елизаветы Федоровны. Относившаяся с исключительным благоговением к людям духовным, она оценила его как священника и монаха, сохранившего «огненные крылья» во времена, когда, казалось, монашество утратило былую ревность, силу и дух.

Между ними завязалась переписка. А когда в середине октября 1917-го Временное Правительство выпустило бразды правления, и власть перешла в руки большевистского «ЦК», игумен Серафим отправился в Москву, предчувствуя опасность, нависшую над царской семьей. Он предложил Елизавете Федоровне выехать на Урал… в Алапаевск, где, как он говорил, «есть хорошие люди в старообрядческих скитах»:  «…они сумеют сохранить Ваше Высочество». Но княгиня отказалась из опасений, как бы ее исчезновение не отразилось на судьбе ее близких. Прощаясь с отцом Серафимом, она попросила: «Если меня убьют, то прошу вас, похороните меня по-христиански». Знал о. Серафим  и об ее желании - быть похороненной в Иерусалиме, на Елеонской горе, возле храма в честь Св. равноапостольной Марии Магдалины, месте, связанном для нее с воспоминаниями о самом счастливом времени и о путешествии 1888 г., совершенном вместе с мужем великим князем Сергеем Александровичем.

Кто мог бы предположить тогда, что прозвучавшее в октябре 1917-го название «Алапаевск» менее чем через год войдет в историю как место мученической кончины Елизаветы Федоровны и других членов царской семьи!

Из центра княгиню и ее спутников - великого князя Сергея Михайловича с преданным слугой - Федором Ремезом, трех сыновей великого князя Константина Константиновича - Иоанна, Константина и Игоря, юного князя Владимира Палея,  и келейницу матушки инокиню Варвару (Яковлеву)  - переместили в Екатеринбург, где была особенно сильная большевистская организация, и 18 июля 1918 г., на следующий день, после убийства семьи Николая Александровича, сбросили в заброшенную Староселимскую шахту близ р. Межной в 12 верстах от Алапаевска, не слишком искусно инсценировав похищение узников «агентами мировой контрреволюции».

Во исполнение христианского долга

Возможно, мощи Прмч. Елисаветы так и остались бы в безымянной могиле на Урале или подверглись осквернению, если бы не верность слову и не мужество ее духовника. Как только с приходом на Урал армии Колчака был освобожден Алапаевск, игумен Серафим приехал к месту трагедии с двумя послушниками. Отец Серафим участвовал лично в поисках тел и их извлечении со дна шахты. Ему принадлежит и свидетельство о том, как проходило их погребение:

«Вечером 18 октября собором духовенства в числе 13 протоиереев и священников была отслужена заупокойная всенощная. Народу было так много, что не только  заполнен был храм, но и вся окружающая площадь. Утром 19 октября из Свято-Троицкого собора пришли крестным ходом в кладбищенскую Екатерининскую церковь, где отслужили, и с пением “Святый Боже” гробы понесли в собор, где была совершена заупокойная Литургия, а после таковой отпевание мученически пострадавших Августейших Страстотерпцев. На отпевании было еще больше народу, ибо собрались люди не только из Алапаевска, но и из окрестных деревень. Многие плакали навзрыд.

После отпевания певчие пели трогательные стихиры святого Иоанна Дамаскина, народ прощался с Мучениками, а после прощания гробы были взяты на руки и при пении многолюдного хора “Святый Боже”, похоронном перезвоне колоколов и духовной музыке “Коль Славен” были перенесены в каменный склеп, по правую сторону алтаря собора, где были поставлены, и вход в склеп был заложен кирпичом».

Когда же в июле 1919-го стало ясно, что Алапаевск будет взят красными, игумен Серафим взял на себя как исполнение последнего долга перед великой княгиней спасение останков пострадавших. Тяжелым и опасным был этот путь - через всю Сибирь в Китай, где была надежда получить помощь русской Миссии.

Восемь гробов были поставлены в товарный вагон. Сопровождающими были трое - отец Серафим и послушники - Серафим Гневашев и Максим Канунников. В Чите, в Покровском женском монастыре, о. Серафим нашел временный приют. Помощь в перевозке при соблюдении строгой секретности оказал тогда Главнокомандующий вооруженными силами Восточной Окраины генерал-лейтенант Атаман Г.М. Семенов. Исход гражданской войны был не определен, а для продолжения следования требовались немалые средства. - Опасаясь потерять останки, игумен Серафим не решался на их временное погребение, и местом для них стала …его келья, где под полом, под небольшим слоем земли были сокрыты все восемь гробов. Здесь полгода горела лампада, совершались панихиды…

Сколько и чего пережил отец Серафим за это время! Физические неудобства (лето 1919 г. выдалось жарким, транспортировка на разных этапах производилась в вагоне с раскаленной крышей) были для него ничто по сравнению с отсутствием средств и страхом не исполнить обещания, данного Елизавете Федоровне. Он не упускал нити молитвы ни днем, ни ночью, уповая на помощь самой матушки княгини. Капитан Павел Булыгин, несколько раз ночевавший в его келье, оставил свидетельство о состоянии, в котором находился о. Серафим - крайнего напряжения душевных и телесных сил:

«…Я находился менее чем на фут от гробов, когда я спал в его келье на растянутой на полу шинели. Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке! Он тихо говорил: “Да, да, Ваше Высочество, совершенно так…” Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елизаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фонаря перед иконой в углу».

Сохранились и свидетельства того, что Препмч. Елисавета являлась отцу Серафиму воочию не раз на протяжении этого следования, укрепляя его, обещая помощь. И помощь, действительно, пришла: через шесть месяцев мучительного ожидания в Чите были пожертвованы средства, и на пути не раз в моменты опасности избавление приходило буквально в последнюю минуту. - У границы Китая произошло столкновение с красноармейцами, которые успели выбросить из вагона гроб с телом князя Иоанна. Предотвратить надругательство помогли вовремя подоспевшие китайские солдаты.

В Пекине шесть тел нашли пристанище в новом склепе на кладбище русской Духовной Миссии. А игумен Серафим продолжал следование в Иерусалим вместе с останками Елисаветы Федоровны и инокини Варвары. «Великая княгиня лежала как живая, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту», - свидетельствовал бывший посланник России в Китае князь Н.А. Кудашев, специально прибывший в Харбин для опознания.  И игумен Серафим уже тогда знал, что везет на Святую Землю мощи новой русской святой - мученицы за Христа.

Местом последнего упокоения для них стал храм Св. равноапостольной Марии Магдалины, построенный когда-то великим князем Сергеем Александровичем Романовым. В склепе подклета церкви были установлены раки для мощей великой княгини и ее преданной келейницы.

Игумен Серафим до конца жизни остался в Иерусалиме. По благословению Иерусалимского патриарха Дамиана ему был отведен небольшой участок поблизости от часовни, где он построил себе домик. И еще 40 лет земного служения было отпущено ему для молитвы и свидетельства о той Великой матушке, как называли ее когда-то в Москве, которая добровольно предпочла эмиграции путь крестных страданий на своей новой родине.

Надпись на могильной плите игумена Серафима звучит, словно обращение к соотечественникам, которые когда-нибудь, в чем он не сомневался, еще приедут сюда: помяните, помолитесь обо мне, я русский, не по своей воле погребенный за пределами родины, игумен Пермской Епархии, тот, кто выполнил христианский долг перед ближними…