Mongoose

Алексий (кон. лета - осень 1304?, Москва - 12.02.1378), свт. (пам. 12 февр., 20 мая - обретение мощей, 5 окт.- пяти святителей Московских, в Соборе Владимирских святых и в Соборе Московских святых), митр. всея Руси, гос. деятель, дипломат. Род. в семье боярина Федора Бяконта и его жены Марии, выходцев из Чернигова. Семейство буд. Первосвятителя занимало заметное место среди московского боярства кон. XIII-XIV в. Боярами были его младшие братья - Феофан (Фофан), родоначальник Фофановых (при вел. князьях Иоанне Иоанновиче Красном и св. Димитрии Иоанновиче Донском ), и Александр Плещей, родоначальник Плещеевых (при вел. кн. Димитрии Иоанновиче). Ранние летописные источники (Рогожский летописец и Симеоновская летопись, отражающие Московский свод 1409 г.) называют А. в Крещении Симеоном, а житие, написанное в 1459 г. Пахомием Логофетом , и позднейшие летописи - Елевферием (разговорная форма Олфер (Алфер) начальной буквой соответствует монашескому имени); в нек-рых списках XVII в. Никоновской летописи приводятся оба имени вместе. Не исключено, что источники отражают существование у А. т. н. прямого имени (соответствующего святому, память к-рого приходится на день рождения) и крестильного (ситуация, хорошо известная на примере двойных христ. княжеских имен). Близкое соседство имен Елевферий и Симеон наблюдается в святцах дважды: Симеон, юродивый Палестинский, пам. 21 июля, и мч. Елевферий, пам. 4 авг.; Симеон , сродник Господень, пам. 18 сент., и Елевферий, умученный с Дионисием Ареопагитом, пам. 3 окт.; первые 2 памяти присутствуют и в самых кратких вариантах месяцеслова, известных в XIV в. Указания на дату рождения даже в древнейшем рассказе свода 1409 г. весьма противоречивы. В достаточно подробных хронологических выкладках, на основании к-рых годом рождения считается 1293-й («в черньци пострижеся 20-ти лет, а в чернечестве поживе 40-те лет, а в митрополиты поставлен бысть 60-те лет, а пребысть в митрополитех 24 лета. И бысть всех дней житиа его 85 лет».- ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 123-124), надежна только продолжительность пребывания во главе митрополии. В то же время указание на 40 лет монашеской жизни могло появиться в результате неверного осмысления сообщения, что А. «пребысть в чернечестве даже и до 40-ть лет» (Там же. Стб. 121), в к-ром речь идет скорее не о продолжительности иноческого подвига, а о приблизительном возрасте при назначении А. владычным наместником. Предпочтение при определении времени рождения следует отдать упоминанию современных А. исторических лиц и событий, не согласующихся с датой 1293 г.: «В княжение великое тферьское Михаилово Ярославича, при митрополите Максиме, до убиения Акинфова» (т. е. до похода на Переяславль зимой 1304/05 тверского боярина Акинфа Великого.- Там же). Важное свидетельство рассказа, что А. «старее сый князя великого Семена (род. в 1317.- А. Т.) 17 лет» (Там же), относящее рождение святителя к 1300 г., не может быть безоговорочно принято, т. к. здесь возможна описка (ошибка внутреннего диктанта) в записи числа под влиянием звучания имени («Семена» - «семьнадесять» вместо «тринадесять»). Если считать годом рождения А. 1300-й, то в качестве великого князя должен был быть упомянут Андрей Александрович Городецкий, а не Михаил Ярославич (хотя последний вернулся из Орды с ярлыком на великое княжение осенью 1305, т. е. после убиения Акинфова, позднейший биограф А. мог исчислять начало нового правления от даты смерти кн. Андрея - 27 июля 1304).

Крестным отцом А. был княжич Иоанн Данилович (буд. Калита). Согласно житию, выучившись грамоте в раннем возрасте, А. уже в отрочестве начал мечтать о монашеской жизни, после того как однажды, уснув на ловле птиц силками, услышал голос, называвший его монашеским именем и предвещавший, что А. станет «ловцом человеков». В возрасте ок. 20 лет А. принял постриг в одном из московских мон-рей. По свидетельству жития прп. Сергия Радонежского, это был Богоявленский мон-рь в Загородье (совр. Китай-город), где А. жил вместе со старшим братом прп. Сергия Стефаном; однако, по др. достоверным источникам, связь святителя и его рода с этой обителью не прослеживается.

Примерно до 40 лет А. вел монашескую жизнь. О большей части этого периода известно лишь, что А. «всяко благоизволение иноческого жития исправле и всяко писание Ветхого и Нового закона проиде». Несомненно, в это время он продолжал сохранять связи с великокняжеским двором. По инициативе вел. кн. Симеона Иоанновича Гордого (принимая во внимание свидетельство летописного рассказа, не ранее 1344) А. был назначен наместником престарелого митр. Феогноста и переселился на митрополичье подворье. Возможно, в период наместничества он выучил греч. язык. Митр. Феогност еще при жизни благословил А. «в свое место митрополитом», 6 дек. 1352 г. А. был рукоположен во епископа Владимирского. Тем самым на короткое время была восстановлена Владимирская епископия, упраздненная в 1299 г. в связи с переселением Киевских митрополитов во Владимир; после возведения А. в сан митрополита кафедра вновь была ликвидирована. В К-поль было направлено посольство от вел. кн. Симеона Иоанновича и митр. Феогноста для получения согласия Патриарха на утверждение кандидатуры А. Уже в это время роль А. в гос. делах Великого княжества Московского была весьма велика - согласно духовной грамоте вел. кн. Симеона († 26 апр. 1353), буд. митрополит оставался советником его младших братьев - князей Ивана и Андрея. (Впрочем, эти пожелания осуществились, вероятно, не в полной мере, т. к. Иван, уцелевший в отличие от Андрея во время эпидемии чумы, находился под сильным влиянием своих бояр, и в первую очередь шурина - тысяцкого Василия Вельяминова.)

После возвращения в Москву посольства, заручившегося согласием Патриарха Филофея, А. отправился в К-поль. По дороге он получил в Орде проезжую грамоту (ярлык) от Тайдулы, жены хана Джанибека: грамотой свита, обоз и имущество святителя защищались от всех возможных посягательств, «коли к Царьграду пойдет». В столице Византии А. провел ок. года. Настольная грамота Патриарха Филофея новому митрополиту датируется 30 июня 1354 г., согласно ей, А., не будучи греком, возводился в сан митрополита в виде исключения, за его добродетельную жизнь и духовные достоинства. Для помощи в управлении епархией ему придавался в качестве экзарха диак. Георгий Пердика, к-рый, вероятно, недолго исполнял эти обязанности (возможно, до янв. 1359, когда А. отправился в Литву), т. к. уже в 1361 г. он вновь действовал в К-поле. Той же грамотой по просьбе А. Владимир был утвержден в качестве местопребывания Русских митрополитов с сохранением за ними Киева в качестве первого престола.

Выдвижение и одобрение К-польским Патриархом преемника митр. Феогноста при жизни последнего были вызваны стремлением сохранить единство митрополии и ограничить вмешательство в дела Церкви неправосл. светских правителей, поскольку к тому времени территория Киевской митрополии в политическом отношении была подвластна помимо рус. князей частично польск. королям-католикам и язычникам - вел. князьям литовским. С кон. XIII в. периодически повторялись попытки (по разным причинам непродолжительные, но отражавшие общую тенденцию) создания отдельных митрополий на юго-западнорус. землях (см. Галицкая митрополия , Литовская митрополия ), первоначально по инициативе правосл. галицко-волынских князей, позднее - польск. королей и вел. князей литовских. Особенно эти попытки усилились при вел. кн. Ольгерде, подчинившем большинство зап. и юго-западнорус. земель и претендовавшем на господство над всеми рус. княжествами. Этим планам препятствовало существование неподконтрольной ему Церкви, глава к-рой с кон. XIII в. находился в Великом княжестве Владимирском. Ольгерду нужен был особый митрополит для собственных владений либо Всероссийский, но подчиняющийся великому князю литовскому.

 

Еще при жизни митр. Феогноста, в кон. 1352 г., в К-поле появился инок Феодорит с ложным сообщением о смерти Главы Русской Церкви, Феодорит добивался своего поставления на якобы вакантную митрополичью кафедру. Неизвестно достоверно, был ли он ставленником Ольгерда или же его брата - правосл. волынского кн. Любарта. Самозванец не получил поставления в столице Византии и в нарушение канонических правил был возведен в митрополичий сан Болгарским Патриархом Феодосием в Тырнове. Несмотря на неканоничность поставления, Феодорит был принят в Киеве, еще не входившем в ВКЛ, и его власть был склонен признать Новгородский архиеп. Моисей, недовольный политикой митр. Феогноста и вел. кн. Симеона. В адресованном Новгородскому владыке Патриаршем послании 1354 г. предписывалось подчиняться законно поставленному митрополиту - А., а не Феодориту.

Уже во время пребывания А. в К-поле туда прибыл тверской инок Роман, к-рому покровительствовал Ольгерд, для поставления в митрополиты для литов. владений. По свидетельству Рогожского летописца, Роман уже ранее получил поставление от Болгарского Патриарха, подобно Феодориту (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 61), но не был принят в Киеве. Вероятно, сменивший Патриарха Филофея (1353-1354, 1364-1376) Каллист (1350-1353, 1355-1363; смена Патриархов была вызвана междоусобной войной в Византии) поставил Романа в 1355 г. на восстановленную Литовскую митрополию (существовала ок. 1317 - ок. 1330) с кафедрой в Новогрудке, включавшую в себя Полоцкую и Туровскую епархии и епархии Малой Руси (земли бывш. Галицко-Волынского княжества). Остальная часть митрополии вместе с Киевом сохранялась за А. вместе с титулом «митрополита всея Руси». Однако Роман сразу же нарушил определенные ему пределы, направив своих послов в Тверь к еп. Феодору (одновременно послов к нему отправил и А.).

Вернувшись на Русь, А. поставил епископов: Игнатия в Ростов, Василия в Рязань, Феофилакта в Смоленск и Иоанна в Сарай. Но уже через год после возвращения - осенью 1355 г.- он отправился вновь в К-поль (куда еще раньше прибыл его соперник Роман) решать вопрос о правомочности раздела митрополии. По словам летописца, «тамо межи ими бысть спор велик и грьцем дары от них великы». Результатом явилось подтверждение со стороны Патриарха прежних условий, и А. зимой 1355/56 г. вернулся на Русь. На обратном пути он попал в бурю на Черном м. и дал обет в случае спасения основать мон-рь. По этому обету был создан Андроников мон-рь в честь Нерукотворного образа Спасителя в Москве.

В авг. 1357 г. по приглашению ханши Тайдулы А. ездил в Орду и исцелил ее от глазной болезни. Сохранился ярлык, данный в нояб. этого года Тайдулой А., традиц. по содержанию: согласно ярлыку Русская Церковь, молящаяся за ханов, освобождается от всех даней, поборов и насилий со стороны светских властей. По позднему преданию (не получившему подтверждения при археологических раскопках), кроме ярлыка в благодарность за исцеление Тайдулы А. получил также земельный участок в Московском Кремле, занятый ордынским подворьем (или ханскими конюшнями). В Кремле в 1365 г. А. заложил каменный храм во имя Чуда арх. Михаила в Хонех и основал при нем Чудов мон-рь . Согласно житию, А. вел в Орде в присутствии хана прение о вере. Во время пребывания А. в Орде здесь началась междоусобица («замятня»), вызванная болезнью хана Джанибека и его убийством, но митрополит благополучно вернулся на Русь.

Отношения между Всероссийским и Литовским митрополитами продолжали оставаться напряженными. Опираясь на военные успехи Ольгерда, подчинившего своей власти к кон. 50-х гг. XIV в. Брянское княжество, ряд смоленских уделов и Киев, Роман, в нарушение условий поставления на митрополию, распространил свою власть на Брянск и первопрестольный центр митрополии (с нач. 50-х гг. XIV в. Смоленск и Брянск были вассалами великого князя владимирского). В янв. 1359 г., во время смоленско-московско-литов. военных действий, А. отправился в Киев (вероятно, чтобы заручиться поддержкой южнорус. князей), но был захвачен Ольгердом, ограблен и заточен; самая его жизнь находилась в опасности. Однако А. удалось бежать, и в 1360 г. он вернулся в Москву. В том же году, вновь нарушая условия, митр. Роман прибыл в Тверь. В 1361 г. по жалобам А. Патриарх Каллист разбирал вопрос о границах Киевской и Литовской митрополий, подтвердив условия 1354 г.

За время отсутствия А. в Москве умер вел. кн. Иоанн Иоаннович, и А. оказался фактически одним из регентов при малолетнем Димитрии (род. в 1350). В этих условиях в первую половину правления вел. кн. Димитрия Иоанновича роль А., бывшая значительной уже в годы «тихого и кроткого» Иоанна Иоанновича, еще более возросла (хотя до смерти в 1365 княгини-матери традиционно сильным оставалось влияние ее брата - московского тысяцкого). Ярлык на великое княжение владимирское получил суздальский кн. Дмитрий Константинович , и юный московский князь временно лишился многих территориальных приобретений - «ку́пели» своего деда Ивана Калиты. Возможностью нового подъема Московское княжество и его династия во многом обязаны А., связавшему с ними судьбу митрополии и использовавшему в их интересах свой авторитет Первосвятителя. Это был глубоко осознанный выбор, сделанный задолго до регентства при кн. Димитрии Иоанновиче.

Церковная политика Ольгерда не давала А. возможности компромисса, позиции невмешательства в борьбе между 2 соперничавшими политическими центрами - Москвой и Литвой, даже если оставить в стороне московские корни и связи А. Великому князю литовскому нужно было не сотрудничество с правосл. Церковью, а ее подчинение его политическим планам. Язычник, стоящий во главе гос-ва, подавляющее большинство населения к-рого составляли православные, женатый дважды на рус. княжнах и связанный брачными союзами с правосл. князьями, Ольгерд не мог, разумеется, игнорировать существование Церкви, но смотрел на нее гл. обр. как на вспомогательный инструмент своей внешней и внутренней политики. Обязательным условием своего обращения в Православие и Крещения языческой Литвы в переговорах со Вселенским Патриархом он ставил создание особой подвластной ему митрополии. Такая митрополия за годы его правления создавалась дважды (в 1355 и 1375), однако ответного шага за этим не последовало - сам Ольгерд крестился, по преданию, только на смертном одре (а по свидетельству нем. источников, умер язычником). Поэтому, по всей видимости, А. даже не колебался в своем выборе между упорным огнепоклонником и правосл. московскими князьями, чьи предки в свое время оказали существенную поддержку св. митр. Петру в трудную для него минуту.

Периоды сравнительно мирных отношений между Ольгердом и А. были нечасты и непродолжительны. Наиболее значительный из них пришелся на 1363-1368 гг., когда после смерти митр. Романа (1362) А. ездил в Литву и, очевидно, достиг там какого-то соглашения с великим князем, в результате чего поставил епископа в Брянск. Затем, следующим летом, А. крестил в Твери дочь Ольгерда, привезенную из Литвы ее бабкой, вдовой тверского кн. Александра Михайловича Анастасией.

Противостоянию Великого княжества Владимирского экспансии Литвы на восток и захвату литов. великими князьями рус. земель препятствовало отсутствие среди рус. князей политического единства. На владимирский великий стол наряду с московскими Даниловичами в кон. 50-х - 60-х гг. XIV в. претендовал суздальский кн. Дмитрий Константинович (в 1359-1362 даже занимавший его реально), а в 1371-1374 и в 1375 гг.- кн. Михаил Александрович Тверской . Первоочередной задачей А. как руководителя московской политики являлось установление равновесия сил в регионе при главенстве Москвы и по возможности восстановление политического и церковного влияния в Смоленске и Брянске, достигнутого вел. кн. Симеоном Иоанновичем и утраченного с утерей его малолетним племянником владимирского стола. Опора на авторитет митрополита всея Руси позволяла в это время вел. кн. Димитрию Иоанновичу игнорировать ярлыки на великое княжение, выдававшиеся его соперникам в раздираемой усобицами Орде часто сменявшимися ханами и претендентами на сарайский трон, и отстаивать свои интересы силой оружия. Одновременно с той же целью А. стремился не допустить возобладания пролитовских сил в тех севернорус. княжествах, где они имелись (семейство кн. Александра Михайловича в Твери, зять Ольгерда Борис Константинович кн. Городецкий в Нижегородском княжестве), выступая в качестве верховного арбитра во внутридинастических распрях. При верности интересам Москвы его политика была в этих вопросах весьма взвешенной и не носила характера грубой и неприкрытой поддержки «своих» против «чужих». Даже тверское летописание (Рогожский летописец), сохранившее наибольшее число известий о деятельности А. и настроенное по отношению к нему не слишком дружелюбно, лишь однажды, в связи с насильственным задержанием в 1368 г. в Москве кн. Михаила Александровича (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 87), содержит прямое обвинение в адрес святителя (при этом следует иметь в виду, что для того времени подобное насильственное задержание было весьма мягкой формой давления на тверского князя с целью подписания мирного договора на московских условиях). Во всех известных по источникам спорных ситуациях А. выступает как поборник освященной временем традиции. В конфликте 1357 г. между вел. кн. тверским Василием Михайловичем и его племянниками, детьми казненного в Орде Александра Михайловича, А. взял сторону старшего в роде (и союзного Москве) князя против Всеволода Александровича, претендовавшего на тверской стол. В 1363 г., после смерти нижегородского кн. Андрея Константиновича, митрополит поддержал недавнего соперника Москвы суздальского кн. Дмитрия в его противоборстве с младшим братом Борисом, захватившим в обход прав старшего Н. Новгород. По приказу митрополита его посланцы - игум. Герасим и архим. Павел, прибывшие в город для вызова князя на митрополичий суд, «церкви затвориша». В споре из-за наследства удельного тверского (городокского) кн. Семена Константиновича между братом покойного, клинским кн. Еремеем, и вел. кн. Михаилом Александровичем (к-рому удел был завещан) в 1365 г. митрополит поддержал ближайшего родственника; спор послужил причиной войны между Москвой и Тверью.

 

Многолетнее фактическое руководство А. внешней политикой Великого княжества Московского при князьях Иоанне Иоанновиче и Димитрии Иоанновиче придавало московско-литов. соперничеству ощутимый характер религ. противостояния христиан и язычников, и Первосвятитель умело использовал сложившуюся ситуацию в интересах правосл. Церкви и гос. ядра буд. России, оказывая воздействие на рус. князей - вассалов и союзников Ольгерда. Когда в кон. 60-х гг. XIV в. смоленский кн. Святослав и ряд др. князей нарушили крестное целование, данное вел. кн. Димитрию Иоанновичу о союзе против Ольгерда, и перешли на сторону Литвы, А. за выступление в союзе с язычниками против христиан отлучил их от Церкви, отлучен был и традиц. союзник Литвы тверской кн. Михаил Александрович, а также поддерживавший его Тверской еп. Василий. Эти действия А. получили понимание и поддержку Патриарха Филофея, к-рый в грамоте 1370 г. предлагал отлученным князьям покаяться и присоединиться к Димитрию (Макарий. История РЦ. Кн. 3. С. 426-428). Однако позднее Ольгерд перехватил инициативу и в послании к Патриарху (отразившемуся в Патриаршей грамоте 1371) обвинил митрополита в том, что тот «благословляет москвичей на пролитие крови» и освобождает от присяги литов. подданных, переходящих на сторону москвичей. Еще более опасным со стороны литов. князя было лицемерное обвинение А. в том, что он не занимается делами зап. части митрополии (хотя виноват в этом был в первую очередь сам Ольгерд), на основании чего выдвигалось требование создать вновь отдельную митрополию для Литвы и ее союзников («на Киев, на Смоленск, на Тверь, на Малую Россию, на Новосиль, на Нижний Новгород».- РИБ. Т. 6. Прил. 24. Стб. 139-140). В грамоте, посланной в авг. 1371 г., Патриарх Филофей потребовал от А. снять отлучение с тверского князя и приехать в К-поль для судебного разбирательства по вопросу о западнорус. пастве, оставленной без пастырского поучения и надзора. Позднее вызов на суд был отменен, но Патриарх настойчиво советовал святителю добиваться примирения с Ольгердом для беспрепятственного окормления западнорус. паствы. А. в свою очередь заявлял, что был вынужден защищаться, поскольку великий князь литовский хотел «приобрести себе власть и в Великой Руси». Позже Ольгерд выдвинул требование постоянного пребывания митрополита в Киеве (т. е. в литов. части митрополии). В связи с этим участились поездки Патриарших послов в Литву и к А.: в 1371 г. в Москву приезжал Иоанн Докиан, а в 1374 г.- болгарин Киприан (впосл. митр. Московский). В результате во многом из-за позиции Ольгерда единство митрополии в это время сохранить не удалось. Еще в 1371 г. Патриарх Филофей, чтобы предотвратить обращение в католичество правосл. населения областей, подвластных Польше, восстановил Галицкую митрополию, а в 1375 г., уступая давлению Ольгерда, поставил на митрополию Малой России и на Киев Киприана, назначив его наследником А. на митрополичьем столе всея Руси. Объяснение этих действий было изложено Патриархом в грамоте, доставленной в Москву в нач. 1377 г. послами Иоанном Докианом и Георгием Пердикой, но здесь они не были приняты, и Киприан в качестве преемника А. не получил признания. За А. в это время на территории Литвы продолжал оставаться лишь Брянск, куда он ок. 1375 г. поставил еп. Григория.

В качестве церковного и гос. деятеля А. стоял у истоков успешной борьбы Великого княжества Московского против ордынского ига. Лояльно относясь к верховной власти мусульм. правителей, он в то же время последовательно проводил политику, направленную на создание союза рус. княжеств, могущего противостоять заметно ослабевшей во 2-й пол. ХIV в. Орде. Впервые такой союз, включивший в себя и отдаленный Новгород, был испытан в совместном походе рус. князей на Тверь в 1375 г.; после заключения мирного договора с Москвой и признания главенства вел. кн. Димитрия Иоанновича к нему присоединилось и Тверское княжество. О значительной роли А. в общерус. политической жизни свидетельствует возникновение с его времени практики скрепления митрополичьей печатью межгос. соглашений (договор 1 сент. Москвы и Новгорода с побежденной Тверью). Выступал он и гарантом межкняжеских отношений московского правящего дома. По благословению А. в 1365 г. был заключен договор между князьями московского дома Димитрием Иоанновичем и Владимиром Андреевичем. В то же время из указанного договора следует, что решающую роль в определении политики московских князей играло боярство. В 1372 г. А. скрепил своей печатью предъявленное ему первое завещание кн. Димитрия, предусматривавшее разделение земель и власти после женитьбы кн. Владимира на дочери литов. вел. кн. Ольгерда. Между 1372 и 1378 гг. по ходатайству А. Димитрий Иоаннович передал Владимиру Андреевичу Лужу и Боровск.

Почти за четверть века возглавления Русской Церкви А. поставил 21 епископа (полный перечень см.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 123), причем на нек-рые кафедры дважды, а на Смоленскую - трижды. В бытность митрополитом А. всемерно способствовал распространению и упрочению на Руси общежительного монашества. С его именем связано создание и возобновление ряда обителей в Москве и в Митрополичьей области. Кроме Спасо-Андроникова (ок. 1360), Чудова (ок. 1365) и Симонова (между 1375 и 1377) мон-рей по его благословению (согласно преданию, записанному в 1-й пол. XVII в.) в 1360-1362 гг. был основан Введенский Владычный в Серпухове мон-рь (Рождественский В. А. Историческое описание Серпуховского Владычного общежитийного девичьего монастыря. М., 1866. С. 116; Клосс. С. 38, 40-41), возобновлены древние, но пришедшие в упадок Цареконстантиновский под Владимиром и нижегородский Благовещенский. Монастырское предание приписывает ему также создание Алексиевского девичьего мон-ря в Москве для своих сестер (ок. 1358), хотя это мнение разделяется далеко не всеми исследователями (ср.: Ушакова Е. Краткий исторический очерк Алексеевского монастыря. М., 1877. С. 7-9; Макарий. История РЦ. Кн. 3. С. 119; Баталов. С. 28, 323). Относительно 3 последних мон-рей нельзя исключить позднего возникновения преданий, имевших целью возвысить значение обители, связав их историю с прославленным Московским святителем. По существу открытым остается вопрос о богослужебном уставе общежительных мон-рей в это время, поскольку наиболее ранние дошедшие рус. списки Иерусалимского устава датируются лишь самым концом XIV в.

При А. продолжало распространяться почитание свт. Петра. Перед поездкой А. в Орду в 1357 г. в Успенском соборе в Москве у гроба митр. Петра «зажьглася свеча сама о себе» (ПСРЛ. Т. 25. С. 180; ср.: Т. 15. Вып. 1. Стб. 66); после молебна она была раздроблена для благословения присутствующих. В праздник Успения Богородицы 1372 г., по свидетельству летописей, у гроба митр. Петра исцелился мальчик, немой и с парализованной рукой; А. велел звонить в колокола и служил молебен.

Под конец жизни А. оказался перед проблемой назначения своего преемника. Очевидно, он, как и вел. кн. Димитрий Иоаннович, противился навязываемой извне кандидатуре Киприана, заблаговременно назначенного в К-поле, видя в этом победу Ольгерда и неудачу собственной церковной политики (что в тот момент соответствовало действительности, хотя позднее ситуация существенно изменилась). Вероятно, А. желал видеть своим преемником человека искушенного, подобно себе, в монашеской жизни. Идеальной фигурой в этом отношении был прп. Сергий Радонежский, и А. мог надеяться силой своего авторитета склонить вел. князя к согласию на эту кандидатуру. Однако преподобный отказался от предложения А.- согласно житию, из смирения, но, возможно, он не считал себя вправе оспаривать каноничность решения Вселенского Патриарха и относился к Киприану, с к-рым его связывали добрые личные отношения, как к человеку, вполне достойному возглавить Русскую Церковь после смерти А. (Кучкин В. А. Дмитрий Донской и Сергий Радонежский в канун Куликовской битвы // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 120-121). В такой ситуации А., по всей видимости, вынужден был согласиться с кандидатурой великокняжеского духовника и печатника Митяя, предложенной вел. кн. Димитрием Иоанновичем, хотя и не одобрял поставления Первоиерарха из мирян, без продолжительного монашеского искуса. Об отрицательном отношении А. к великокняжескому кандидату сообщают источники, либо откровенно враждебные нареченному митр. Михаилу («Повесть о Митяе»), либо сравнительно поздние и испытавшие на себе воздействие первых (житие прп. Сергия Радонежского). Показательно, что пострижение Митяя-Михаила совершил еще при жизни А. архимандрит его Чудова мон-ря Елисей Чечетка.