Mongoose

По молитвам Иоанна Кронштадтского

Николай Анисимов родился в 1885 г. в Вятке, в семье военного чиновника и статского советника Александра Александровича Анисимова и дочери протоиерея Антонины Евлампиевны. Образованная и глубоко верующая мать навсегда осталась для него образцом православной женщины. Под ее влиянием Коля полюбил молитву и богослужение, и с детства мечтал стать священником.

Однажды летом, когда Коли приехал из Казани, где учился, на каникулы в Вятку, смертельно заболела его мать. В это время Вятку посещал о. Иоанн Кронштадтский. Проявив необычайную настойчивость, Коля упросил о. Иоанна прийти к ним в дом. Молитва кронштадтского чудотворца, его уверенность в том, что Господь даст просимое, и чудесное выздоровление матери поразили мальчика, и он захотел подражать о. Иоанну.

После Казанского реального училища Николай Анисимов поступил на калмыцко-монгольское отделение миссионерских курсов при Казанской духовной академии, наблюдателем которых был его духовный отец - архимандрит Андрей (Ухтомский). Именно архимандрит Андрей указал Николаю путь камчатского миссионерства. Повинуясь воле духовного отца, в апреле 1907 г. он принял монашество с именем Нестор и в мае того же года, получив в дар священническое облачение и благословение от о. Иоанна Кронштадтского, отправился на Камчатку.

«Майгу-поп» и камчатский негр

Уровень жизни коренного населения Камчатка начала ХХ века был не высок. Неплодородная почва и девятимесячная зима не давали развиться земледелию. От эпидемий, хронических заболеваний и травм люди умирали тысячами. На Камчатке не было ни больницы, ни школы для детей из местных племен. В закопченных юртах вместе с 10-20 людьми ютилось примерно столько же собак. Попасть внутрь такого жилища можно было только по столбу через отверстие над очагом. Кое-где в деревнях были храмы, но многие жители даже не помнили своих нареченных в крещении имен - священника они видели в лучшем случае раз в два-три года, а в остальное время по-прежнему приносили жертвы духам.

В книге «Моя Камчатка» о. Нестор описывает коренных обитателей Камчатки так: «Это были доверчивые, как дети, чистые сердцем, но нищие духом люди... несчастные жители края, подлинные пасынки тогдашней России… Положение камчатских туземцев усугублялось тем, что они не знали любви Христовой, не были утешены ничьей лаской. Они только боялись… Боялись злых духов, боялись природы, холода, голода, мороза, боялись всякого начальства». Камчатская администрация - «самодуры, грубые держиморды, расхитители и взяточники» - не была заинтересована в изменениях. Местные жители были настолько запуганы, что когда однажды о. Нестор сильно простудился в дороге, его спутники – эвены, решив, что он умирает, упали перед ним на колени, слезно умоляя: «Тебе от болезни плохо, очень плохо... Пиши, пожалуйста, сейчас записку, что ты сам помер, а то мы потом привезем тебя мертвым, и ты будешь молчать, а начальник сердитый... Он нам не поверит, что ты сам помер!.. Скажет, однако, что мы тебя убили».

На Камчатке о. Нестор выучил тунгусский и корякский языки. Он составил русско-тунгусский и русско-корякский разговорники, перевел на корякский язык Божественную литургию и частично Евангелие, а на тунгусский - молитву «Отче наш», заповеди Моисея и Заповеди Блаженства. Путешествуя из поселка в поселок, он лечил детей и взрослых, поголовно больных чесоткой и глазными заболеваниями, учил их мыться и стирать одежду. Местные жители прозвали его «Майгу-поп Нестор» (большой батюшка Нестор) и под этим именем он стал известен всему Камчатскому краю и даже ведущим дела с Камчаткой японцам и американцам. О. Нестор не давал торговцам, привыкшим покупать сотни ценных шкурок за десяток иголок или пару бутылок спирта, обманывать и спаивать жителей. Не имевшие никакого понятия о грамоте, коряки и чукчи, наблюдая, как о. Нестор читает или пишет, считали его ненормальным. Когда он основал первую на Камчатке школу для нерусских детей, родители сначала не разрешали детям учиться, но вскоре, увидев пользу грамотности, стали заниматься и сами.

Жизнь камчатского стойбища зависела от рыбного промысла, и о. Нестор написал для своей паствы «Молитву на лов рыбы, на освящение рыбы, рыбных снастей и мрежей» на русском, корякском и тунгусском языках. Эта молитва в 1910 г. была утверждена Святейшим Синодом.

Слушая проповеди о. Нестора и замечая изменения к лучшему, местные жители обращались в Православие целыми поселками. За успешную миссионерскую работу в 1913 г. о. Нестор был возведен в сан игумена.

Иеромонах Нестор (Анисимов) с мамой Антониной Евлампиевной перед отъездом на Камчатку

О. Нестор понимал, что не сможет изменить жизнь Камчатки в одиночку. К 1910 г. он разработал проект и написал устав Камчатского православного братства с филиалами во всех крупных городах России. С помощью Братства планировалось собрать средства для миссионерской и просветительской работы на Камчатке. Проект должен был быть утвержден Синодом, но в Петербурге обер-прокурор Синода С.М. Лукьянов отказал даже в рассмотрении устава. Не отчаиваясь, о. Нестор стал читать лекции о Камчатке и собирать подписи среди известных лиц Петербурга. Депутаты Государственной Думы поддержали проект, и вскоре иеромонах был приглашен в Царское Село к Государю. Император Николай II настолько заинтересовался идеей, что согласился предоставить Братству покровительство цесаревича Алексея, и вскоре устав Камчатского православного братства был утвержден Синодом.

С лекционным периодом был связан один забавный эпизод. 4 декабря 1910 г. «Петербургская газета» опубликовала такое сообщение: "Иеромонах Нестор-негр прибыл с Камчатки и сегодня в епархиальном доме на Стремянной улице сделает доклад о Камчатке, где он служил, разъезжая по делам священнослужения на лодке с Камчатки на Ямайку. Он плохо говорит по-русски, но хорошо владеет английским языком. Вход на его лекцию для всех бесплатный". Возмущенный о.Нестор принялся звонить в редакцию и узнал в конце-концов, что репортер, отправленный делать с ним интервью, встретив в лаврских воротах выходившего монаха-негра, вообразил, что это и есть его герой, остановил его и, тыча пальцем в грудь, спросил:
- Камчатка?
Негр с недоумением ответил:
- Ямайка!
В дальнейшем разговоре ни репортер, ни негр-монах не поняли друг друга, так как беседа их происходила на разных языках. Остальное при написании заметки репортеру подсказала его фантазия. Что поделать, в столице знали о Камчатке, пожалуй, только ее название.

Благодаря активности о.Нестора, уже через 6 лет на полуострове был построен монастырь, 35 церквей, 38 часовен, 42 школы, ремесленные мастерские, колония для прокаженных, больницы и амбулатории, организована община сестер милосердия. К 1916 г. Братство располагало сотнями тысяч рублей и его отделения открылись во всех крупных городах России.

«Первая помощь под огнем»

Когда началась Первая Мировая война, о. Нестор находился в Петербурге. Желая послужить Отечеству, он сформировал и возглавил санитарный поезд «Первая помощь под огнем», передавал донесения, ходил в разведку и участвовал в конной атаке. Всего на передовой он провел больше года. Он был награжден Крестом на Георгиевской ленте, орденами св. Анны II и III степеней с мечами, св. Владимира III степени с мечами и орденом св. Николая.

В 1915 г. о. Нестор был возведен в сан архимандрита и отозван на Камчатку, а еще через год, в возрасте 30 лет, он был рукоположен в первого самостоятельного епископа Камчатского и Петропавловского.

В 1917-18 гг. епископ Нестор представлял Камчатку на Всероссийском Поместном соборе и избрании Патриарха. В дни захвата власти в Москве большевиками он отправился на улицы города помогать раненым. В письмах и документах он описывает эти дни как сатанинское безумие, охватившее сердца и души людей. По благословению Собора, епископ Нестор обобщил результаты работы «Комиссии по описанию и фотографированию ущерба, причиненного большевиками», в брошюре «Расстрел Московского Кремля». Обращаясь к русскому народу, он писал, что обстрел Кремля был преднамеренным - пострадали все до одного храмы и Патриаршая ризница, и неоправданным - несколько десятков находившихся в Кремле юнкеров и офицеров не могли оказать большевикам значительного сопротивления. Борьбой с большевизмом еп.Нестор занялся со всей своей горячностью, известна его фраза, сказанная на Соборе: «Сейчас нам дорог каждый факт, способный возбудить в народе ненависть к большевикам».

В январе 1918 г. епископ Нестор участвовал в подготовке одной из безуспешных попыток освобождения Государя Николая II и его семьи. В феврале 1918 г. владыка был арестован, а весь тираж «Расстрела Московского Кремля» изъят. На свободу он вышел через месяц, после многократных ходатайств Поместного Собора о его освобождении.

В ноябре 1918 г. епископ Нестор отправился сначала в Киев с посланием от Патриарха Тихона к митрополиту Киевскому Антонию, а затем в Крым. В Крыму он как духовник вдовствующей императрицы Марии Федоровны и Великого Князя Николая Николаевича занимался подготовкой их отъезда в Константинополь, и на одном корабле с ними покинул Европейскую Россию. В Сибири шла гражданская война, и из Константинополя во Владивосток ему пришлось добираться три месяца через Египет, Суэцкий канал, Порт-Саид, Гонконг и Шанхай.

Прибыв из Владивостока в Омск, епископ Нестор встретился с адмиралом Колчаком. Владыка передал ему благословение Патриарха Тихона с призывом объединяться против большевиков и копию чудотворного образа Святителя Николая с кремлевских ворот, у которого левая рука с крестом была отстрелена, а правая с мечом - сохранилась. Большевики расстреливали икону, чтобы доказать москвичам, что Бога нет, и когда они захватили Кремль, то занавесили образ красным флагом. Весной 1918 г. случилось чудо – на глазах у толпы сами собой от красного флага стали отрываться кусочки ткани, и через несколько минут икона совершенно очистилась. На протяжении нескольких дней перед иконой совершались службы, а 22 мая 1918 г. Патриарх Тихон возглавил последний крестный ход к иконе, после которого богослужения на Красной площади были запрещены. Списки образа получили название «революционной иконы», а меч в руке Святителя Николая стал символом сопротивления большевистской власти. Весь 1919 г. епископ Нестор путешествовал по Сибири, призывая народ противостоять большевикам. В конце 1919г. он прибыл на Камчатку. Когда Петропавловск захватили большевики, епископ Нестор отплыл с последним пароходом в Японию.

В 1921 г. он переехал в китайский город Харбин. Проституция, наркомания, разбой и убийство были неотъемлемыми чертами Харбина начала двадцатых годов. Эмигранты из Советской России нуждались в духовной и материальной поддержке. В 1921 г. владыка основал Камчатское подворье и выступил инициатором создания Международного комитета помощи голодающим беженцам.

В мае 1921 г. части белой Дальневосточной армии свергли большевистскую власть во Владивостоке, и к власти пришло Приамурское временное правительство, состоящее из представителей несоциалистических движений. В июне 1922 г. в Приамурье разразился политический кризис, и было принято решение созвать Земский собор для формирования нового правительства, для участия в котором епископ Нестор прибыл во Владивосток. Земский собор избрал правителем независимого Приамурского Земского края генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса, бывшего главнокомандующего Восточного фронта армии адмирала Колчака. Владыка Нестор вместе с несколькими епископами региона начал подготавливать Дальневосточный Поместный Церковный Собор. Однако после того как армия М.К. Дитерихса попыталась захватить часть прилежащих к краю «красных» районов, разгром Приамурского Земского края стал для большевиков приоритетным. В конце октября 1922 г. край прекратил свое существование, а епископ Нестор был вынужден бежать в Китай.

«У православных нет таких убийц, как в Ватикане»

Епископ Нестор вернулся в Харбин в 1923 г. На пожертвования русской диаспоры им были построены Дом Милосердия и трудолюбия, церкви, приюты для китайских и русских сирот, стариков, калек, дом для душевнобольных, лечебница для наркоманов, бесплатные столовые для бедных, амбулатория и зубоврачебный кабинет. Владыка организовал курсы кройки и шитья, рукоделия, школы живописи и иконописи, столярную, ткацкую и сапожную мастерские, а также языковые курсы. Множество не имевших профессии русских эмигрантов были спасены от голодной смерти и нищеты.

В 20е и 30е гг. владыка, стремясь к сплочению Зарубежной Церкви, много путешествует – посещает Югославию, Италию, Святую Землю, Египет и другие страны, участвует в соборе РПЦЗ в Югославии, издает литературные труды. В 1933 г. он был возведен в сан архиепископа.

Епископ Нестор (Анисимов). 1923 г.

Владыка Нестор считал, что Русская Церковь Заграницей не должна обрывать связи с Россией. В 1929 г., указом Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) он был принят в состав Московской Патриархии, однако в 1934 г. митрополит Сергий указом, который Архиерейский Собор РПЦЗ отверг, запретил его в служении вместе с рядом архиереев, не признавших Декларацию 1927 года. Не связанный более обязательствами перед Московским Патриархатом, в 1935 г. владыка заложил в Харбине Часовню-Памятник Венценосным Мученикам.

В 1938 г. на Цейлоне к нему пришел португальский падре, и попросил принять в дар храм с усадьбой и фруктовый сад. Падре рассказал, что он принадлежал к католической церкви, но с тех пор как на остров с благословения Ватикана прибыли иезуиты и один за другим захватили португальские приходы, не брезгуя даже убийством сопротивлявшихся священников-португальцев, он стал называть себя и свой приход «независимыми католиками». Все остальные приходы уже перешли к иезуитам, но он хотел передать свой приход Православной церкви, в которой «нет таких убийц как в Ватикане», пообещав, что его прихожане изучат Православие. Владыка Нестор согласился. Когда он покинул Цейлон, иезуиты оспорили дарственную в суде, но через уполномоченных владыка Нестор сумел доказать свое право собственности. После начала войны Японии с Англией связь с Цейлоном оборвалась, и дальнейшая судьба прихода осталась неизвестной.

В конце 30х гг. владыка Нестор занимался согласованием присоединения Индийской (Малабарской) Церкви к Русской Православной Церкви Заграницей, но из-за войны между Японией и Англией оно также не осуществилось.

В 1943 г. он предпринял новую попытку сближения с Московским Патриархатом и передал в помощь Советской Армии золотую панагию и золотые кресты через генконсульство СССР в Харбине. В мае 1945 г. он первым из харбинских архиереев стал поминать Патриарха Алексия за богослужением, а в августе от лица русского населения Харбина приветствовал Советскую Армию. В 1946 г. он был рукоположен в митрополита Харбинского и Маньчжурского и назначен Экзархом Московской Патриархии в Восточной Азии.

«Японский шпион» в ГУЛАГе и на кафедре
В 1948 г. митрополит Нестор решил ехать на празднование 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви. Советское консульство получило указание не допустить его прибытия в Москву, и в день отъезда он был арестован китайскими властями в Харбине по обвинению в шпионаже в пользу Японии, а затем передан советской стороне. Когда его, Экзарха Восточной Азии, единственного из возвращавшихся в Россию архиереев, пытали сначала в китайских застенках, а затем во Внутренней тюрьме МГБ на Лубянке, и по обвинению в «активной враждебной деятельности против СССР» осудили на 8 лет лагерей, в зарубежной печати не раздался ни один голос в его защиту. РПЦЗ расценила переход Харбинской и Маньчжурской епархии в Московский Патриархат как предательство. Ситуацию усугубил тот факт, что в 1946-47 гг. по указанию Московской Патриархии владыка Нестор провел полную инвентаризацию епархии с описью имущества и составлением списка прихожан по храмам. После его ареста многие русские эмигранты, имена которых были в списках, были либо арестованы и депортированы в Союз, либо заманены в СССР написанными под диктовку письмами от родственников, и после пересечения границы опять-таки арестованы.

Наказание митрополит Нестор отбывал в Мордовском лагере Явас вместе с архиепископом Мануилом (Лемешевским) и святителем Афанасием (Сахаровым), с которым он впоследствии до конца жизни поддерживал дружескую переписку.

Когда владыка вышел из тюрьмы, последовало некое замешательство – как известный «антисоветчик» он не мог управлять какой-либо центральной епархией. В конце концов, его назначили на Новосибирскую и Барнаульскую кафедры. Владыка в течение нескольких месяцев объехал епархию, разрешил несколько конфликтов между священниками и храмовыми двадцатками, и стал принимать к себе бывших узников лагерей и тайно постриженных в катакомбной церкви монахов. Вскоре после категорического отказа владыки Нестора закрыть один из новосибирских храмов, его «по состоянию здоровья» уволили на покой. Однако в Жировицкий монастырь, назначенный ему как место жительства, он ехать отказался. Советское правительство не хотело привлекать внимание зарубежной прессы к массовым закрытиям храмов «затухающего культа» и хорошо известному заграницей владыке Нестору, и через органы, контролировавшие Церковь распорядилось назначить его митрополитом в незначительную Кировоградскую и Николаевскую епархию.

Митрополит Нестор скончался в Москве 4 ноября 1962 г. Деятельный, целеустремленный, проницательный, требовательный к себе и другим, он прожил очень насыщенную жизнь. Его вклад в развитие Камчатки или помощь русским эмигрантам в Харбине трудно переоценить.

Литература:

1. Митрополит Нестор (Анисимов).Проект ХРОНОС Моя Камчатка.
2. Епископ Нестор Камчатский. Проект ХРОНОС Расстрел Московского Кремля.
3. Караулов А.К. Митрополит Нестор. Камчатский миссионер. 1885-1962. Петропавловск-Камчатский, 2000.
4. Караулов А. К., Коростелев В. В. Поборник церковного единения (к 40-летию со дня блаженной кончины митрополита Нестора) // Русская Атлантида (Челябинск). 2001;
5. Караулов А. К., Коростелев В. В. Экзарх Восточной Азии // Русская Атлантида. (Челябинск). 2003;
6. Караулов А. К., Коростелев В. В. Арест Экзарха // Русская Атлантида. (Челябинск). 2003;
7. Фомин, С. В., Апостол Камчатки. Митрополит Нестор (Анисимов), Москва, «ФОРУМ», 2004.